Почему нас так глубоко задел расстрел карикатуристов? Секреты Красной ШапочкиЧему нас учат сказки? Писатель Анатолий Королев специально

досье Почему нас так глубоко задел расстрел карикатуристов? Все статьи этого досье Сharlie Hebdo: целительный шок? «Шрам, который никогда не исчезнет» От идеала к варварству Продолжать жить Линия отрыва. После парижского кровопролития мы стали еще далее от Парижа Charlie Hebdo: послесловие Политолог Сергей Медведев – о том, как наша свобода связана с выходом за границы приличий в культуре. Сергей Медведев Дело не в лишь в показательности, перформативности и тотальности экзекуции. Дело в том, что тут ставится под колебание большая европейская традиция шутовства(да не совсем лишь европейская – вспомним Ходжу Насреддина). Ставится не совсем лишь этими религиозными ублюдками, но и нами самими, когда мы разговариваем, что их карикатуры были иногда за гранью вкуса и приличий. Charlie Hebdo: послесловие Да, были. Но переступание данной грани – главная часть традиции, залог стойкости культуры, дозволение карнавала в качестве легитимного культурного ритуала. Из карнавала, неотделимого от городка, площади, свободы, родилась европейская демократия. Из фигуры клоуна, которому дозволено все, рождается традиция просвещенного вольтерьянского скептицизма, из которого опять-таки растёт Французская революция и республика. Сама карикатура родилась на заре Нового Времени, в эру религиозного диссидентства, и стала задатком конфессионального, а потом и государственного обилия Европы. Бахтин тут произнес бы о политическом значении карнавала, а Лотман – о значимости бокового, шутовского выхода из звериной серьезности бинарных оппозиций, которые постоянно кончаются взрывом. Карнавал – это взрыв понарошку, спектакль, который дозволяет недопустить куда наиболее глубочайших соц колебаний. Эпоха, рождающая волнения И конкретно потому культуре жизненно необходимы акты языковой, зрительной и перформативной трансгресии, работа с запретными темами, видами, словами, нарочитое пренебрежение нормами вкуса, пристойности. Нужны карикатуры на Христа и на Мухаммеда, необходимы «Сатанинские стихи» Салмана Рушди и «Жизнь Брайана» Монти Пайтон, необходимы пушкинская «Гавриилиада» и «Сказка о Попе и труженике его Балде». Нужны смешные рассказы про ГУЛаг и холокост, нужен Сорокин, вполне основанный на профанации русского и сакрального, и его известная сцена секса Сталина и Хрущева в «Голубом сале», вызвавшая травлю писателя. А его же сцена группового секса опричников(подсказывающая запрещенные эпизоды пляски опричников в «Иване Грозном» Эйзенштейна)стилистически идентична с одной из обложек Шарли Эбдо, осмеивающей мужеложество и педофилию в высшем католическом клире. Нужна группа «Война», живописующая 74-метровый член против Управления ФСБ, и группа Pussy Riot, напевающая куплеты на Лобном месте и в Храме Христа спасателя, и живописец Петр Павленский, прибивающий свою мошонку к священной брусчатке Красной площади. Нужна, в конце концов, надпись из 3-х букв на заборе, которая дает нам понять, что мы все еще живы. Как выяснилось опосля расстрела Шарли, все это не маргиналии, не периферийные зоны современного искусства и политической сатиры, а самая что ни есть сердцевина нашей культуры, демократии и свободы. Это наша сила, но не слабость, наше превосходство над фундаменталистами-радикалами всех религий, которые, задавленные своими табу, не способен справиться со стихией хохота и секса, взрываются в актах апокалиптического терроризма. И конкретно потому nous sommes Charlie. Сергей Медведев – доктор факультета соц наук НИУ «Высшая школа экономики». * Источник: https://www.facebook.com/sergei.medvedev3/posts/10206034709535104