«Лабиринт» продолжает цикл летних акций для всех любителей иллюстрированной ребяческой книжки. Каждую недельку мы «открываем» для вас 1-го из художников-иллюстраторов. И каждую недельку будет действовать доборная скидка 8% на его книжки. Срок события скидки — с пн. по воскресенье.
Игорь Олейников — современный живописец, картинки которого можнож выяснить сходу. По неустрашимому движению кисти, по размеру каждой детали и неповторимой фактурности, по цветовой насыщенности, творящей неустрашимый, динамичный и ясный образ.
Игорь Олейников начал живописать благодаря собственной матери-художнице и многому выучился у нее. В 1979 году он стал работать на студии «Союзмультфильм»(«Тайна третьей планеты», «Сказка о короле Салтане» и иные мульты), опосля — работал и в иных анимационных студиях. Рисовать иллюстрации Олейников начал посреди 80-х, поначалу — для журналов(«Трамвай», «Куча мала» и иные), позже — проиллюстрировал 1-ые книжки.
Иллюстрации к ребяческим книжкам принесли Олейникову невозможную популярность. Сегодня в свет вышло около семидесяти книжек с его иллюстрациями, чрезвычайно различных, от отечественной и иностранной ребяческой классики до идущих в ногу со временем повестей, в том числе — для подростков.
![70 детских книг художника Олейникова: иллюстрации как кадры]()
На его картинах бурлит жизнь. «Все бегают, летят и скачут», как в стихотворении Хармса(которое Олейников, кстати, тоже проиллюстрировал), любая полностраничная иллюстрация — мизансцена, схожая на остановленный кадр, любая маленькая зарисовка — светло выраженная эмоция. Чем длиннее строфа — тем больше персонажей несется вниз на санках. В его работах виден опыт не совсем лишь мультипликатора, но и художника-постановщика: главно каждое движение, любая поза, мимика персонажей и, окончательно, мелочи, окружающие героев. Титульный лист «Баллады о малюсеньком буксире» проводит малюсенький кораблик под разведенными мостами в бескрайнюю даль — в согласовании со всеми законами режиссерского плана. «Книга как сценарий, — разговаривает сам живописец. — Иллюстрации как кадры. Рисуя иллюстрацию, я знаю, что происходило до и что будет происходить опосля этого кадра».
В двухтысячные Игорь Олейников много работал для иностранных издательств. Создал пронизанные духом Востока иллюстрации к «Соловью» Андерсена для тайваньского издательства и выстроил громадный мир вокруг малюсенькой мышки Махалии, которая отправилась обучаться в Гарвард(книжка-картинка вышла в США). А книжек с его иллюстрациями, выпущенных русскими издательствами, еще более, и он не утомляется веселить собственных почитателей новенькими работами.
Волшебство стиля создается и техникой рисования. Игорь Олейников употребляет гуашь и сухую кисть, творя фактурность, шероховатость, которая может сыграть по-разному, в зависимости от плана живописца. Так появляются упорный и трогательный мышонок Десперо и забавные, эмоциональные коты из «Котобоя»; возвышенное и страстное пламя(«Жар-птица»)и безмятежные, немножко мистические, будто приснившиеся пейзажи(«Панда Конфуций»).
Олейников любит подчеркивать, что живописует не для детей, а для ребят поветше. И дело не совсем лишь в самих книжках, почти все из которых — повести для читателей от семи-восьми лет(«Путешествие на Тандарику», «Сказки дяди Римуса», «Как слониха свалилась с неба»). Это приметно и по сложный для малюсенького созерцателя технике, и по количеству деталей, и по идеи, заложенной в каждую картину. Чем больше различных чувств, трудных, не постоянно однозначных, заложено в книжке, тем занимательнее ему работать над ней. Так возникли иллюстрации к сказке Жюля Сюпервеля «Вол и осел при яслях» и иллюстрации к философским китайским притчам.
Но тем не наименее этот живописец умеет ощутить ребяческую логику и запечатлеть ее, что превосходно видно по иллюстрациям к стихам Хармса, Бродского, Лира. Олейников играет с феноменами и вздором, но открывает их светло и изящно. «Рабочая азбука» Бродского, которую просто посчитать очень политизированной, малюсенько понятной ребенку, возрождает, благодаря сделанным живописцем образам. Каждый разворот «раскрывает» букву в каждой собственной детали: под дождиком из роз рыбаки тащат невод, в который чудом попал рояль, над ими раскинулась радуга с спящей на ней рысью; в обыкновенном дворе затесался динозавр, но дворник, подметающий улицу, даже не подмечает его. Фантастические дозволения завлекают внимание и завлекают в поиск: главно не пренебрегать заглянуть во все уголки, вдруг в шкафу найдутся предметы на букву Ш?
![]()
В книжке «Про то, чего же не может быть», сборнике лимериков Эдварда Лира, живописец поставил впереди себя занимательную задачку: обыграть на одном развороте, в одной иллюстрации сходу два стихотворения. Стоящие рядом и объединенные изображением, сами лимерики получают новейшие грани. Буквальное обыгрывание поэтического текста дозволяет развернуться комическим и смешным ахинеям, которые детям непременно придутся по душе: кузнечики прыгают по картинной галерее, шапка с чайными пакетиками и греческие совята оказываются на одном столе, а с космической станции видно громадную панаму, накрывающую целый полуостров, и всадника, уносящегося далековато в космос.
Но буквализм — редкий художественный прием в творчестве Олейникова. Большая часть книжек, проиллюстрированных им, раскрывают читателю больше, чем сказано в самом тексте, передают его собственное восприятие мира книжки.
Больше всего живописцу нравится работать над книжкой целостно, от начала до конца, от обложки до дизайна. «Баллады о Робин Гуде», «Нос» и иные книжки, вышедшие опосля двухтысячных — это целые обмысленные миры, но не попросту рассказ о героях. Олейников восоздает пейзажи, которые в неких вариантах оказываются даже главнее персонажей. И вот перед нами то изумрудно-зеленый лес, то промозглое сероватое небо над английскими городками; либо Петербург, занесенный снегом, и беспокойный ветер с Невы, пригибающий к земле даже дворцы и дома... На иную планету переносят иллюстрации к «Аэлите» А. Толстого, раскрывая фантастические пейзажи, невозможные машинки и демонстрируя марсианский мир таковым, каким его видит живописец. Мы узнаем о Марсе то, что даже не сказано в самом романе — то, как видит его Олейников. Важнее всего для него сохранить саму атмосферу — что ему, непременно, удается.
![]()
Игорь Олейников — живописец, ощущающий красу, динамику, место иллюстрации не ставящий границ. Рисунок может передать что угодно — эмоцию хоть какой силы: удовлетворенность, ужас, предвкушение, задумчивость. Иллюстрируя новейшую книжку, он всякий разов восоздает волшебный мир, уникальный и привлекательный. Потому эти книжки и можнож осматривать безгранично.
[img]http://ads.adfox.ru/210179/getCode?p1=bkrnr&p2=v&ptrc=b&pfc=xarf&pfb=cjkdj&puid1=&puid2=&puid3=&puid4=&puid5=&puid6=&puid7=&pr=eoobtph[/img]
«Лабиринт» продолжает цикл летних акций для всех любителей иллюстрированной ребяческой книжки. Каждую недельку мы «открываем» для вас 1-го из художников-иллюстраторов. И каждую недельку будет действовать доборная скидка 8% на его книжки. Срок события скидки — с пн. по воскресенье. Игорь Олейников — современный живописец, картинки которого можнож выяснить сходу. По неустрашимому движению кисти, по размеру каждой детали и неповторимой фактурности, по цветовой насыщенности, творящей неустрашимый, динамичный и ясный образ. Игорь Олейников начал живописать благодаря собственной матери-художнице и многому выучился у нее. В 1979 году он стал работать на студии «Союзмультфильм»(«Тайна третьей планеты», «Сказка о короле Салтане» и иные мульты), опосля — работал и в иных анимационных студиях. Рисовать иллюстрации Олейников начал посреди 80-х, поначалу — для журналов(«Трамвай», «Куча мала» и иные), позже — проиллюстрировал 1-ые книжки. Иллюстрации к ребяческим книжкам принесли Олейникову невозможную популярность. Сегодня в свет вышло около семидесяти книжек с его иллюстрациями, чрезвычайно различных, от отечественной и иностранной ребяческой классики до идущих в ногу со временем повестей, в том числе — для подростков. На его картинах бурлит жизнь. «Все бегают, летят и скачут», как в стихотворении Хармса(которое Олейников, кстати, тоже проиллюстрировал), любая полностраничная иллюстрация — мизансцена, схожая на остановленный кадр, любая маленькая зарисовка — светло выраженная эмоция. Чем длиннее строфа — тем больше персонажей несется вниз на санках. В его работах виден опыт не совсем лишь мультипликатора, но и художника-постановщика: главно каждое движение, любая поза, мимика персонажей и, окончательно, мелочи, окружающие героев. Титульный лист «Баллады о малюсеньком буксире» проводит малюсенький кораблик под разведенными мостами в бескрайнюю даль — в согласовании со всеми законами режиссерского плана. «Книга как сценарий, — разговаривает сам живописец. — Иллюстрации как кадры. Рисуя иллюстрацию, я знаю, что происходило до и что будет происходить опосля этого кадра». В двухтысячные Игорь Олейников много работал для иностранных издательств. Создал пронизанные духом Востока иллюстрации к «Соловью» Андерсена для тайваньского издательства и выстроил громадный мир вокруг малюсенькой мышки Махалии, которая отправилась обучаться в Гарвард(книжка-картинка вышла в США). А книжек с его иллюстрациями, выпущенных русскими издательствами, еще более, и он не утомляется веселить собственных почитателей новенькими работами. Волшебство стиля создается и техникой рисования. Игорь Олейников употребляет гуашь и сухую кисть, творя фактурность, шероховатость, которая может сыграть по-разному, в зависимости от плана живописца. Так появляются упорный и трогательный мышонок Десперо и забавные, эмоциональные коты из «Котобоя»; возвышенное и страстное пламя(«Жар-птица»)и безмятежные, немножко мистические, будто приснившиеся пейзажи(«Панда Конфуций»). Олейников любит подчеркивать, что живописует не для детей, а для ребят поветше. И дело не совсем лишь в самих книжках, почти все из которых — повести для читателей от семи-восьми лет(«Путешествие на Тандарику», «Сказки дяди Римуса», «Как слониха свалилась с неба»). Это приметно и по сложный для малюсенького созерцателя технике, и по количеству деталей, и по идеи, заложенной в каждую картину. Чем больше различных чувств, трудных, не постоянно однозначных, заложено в книжке, тем занимательнее ему работать над ней. Так возникли иллюстрации к сказке Жюля Сюпервеля «Вол и осел при яслях» и иллюстрации к философским китайским притчам. Но тем не наименее этот живописец умеет ощутить ребяческую логику и запечатлеть ее, что превосходно видно по иллюстрациям к стихам Хармса, Бродского, Лира. Олейников играет с феноменами и вздором, но открывает их светло и изящно. «Рабочая азбука» Бродского, которую просто посчитать очень политизированной, малюсенько понятной ребенку, возрождает, благодаря сделанным живописцем образам. Каждый разворот «раскрывает» букву в каждой собственной детали: под дождиком из роз рыбаки тащат невод, в который чудом попал рояль, над ими раскинулась радуга с спящей на ней рысью; в обыкновенном дворе затесался динозавр, но дворник, подметающий улицу, даже не подмечает его. Фантастические дозволения завлекают внимание и завлекают в поиск: главно не пренебрегать заглянуть во все уголки, вдруг в шкафу найдутся предметы на букву Ш? В книжке «Про то, чего же не может быть», сборнике лимериков Эдварда Лира, живописец поставил впереди себя занимательную задачку: обыграть на одном развороте, в одной иллюстрации сходу два стихотворения. Стоящие рядом и объединенные изображением, сами лимерики получают новейшие грани. Буквальное обыгрывание поэтического текста дозволяет развернуться комическим и смешным ахинеям, которые детям непременно придутся по душе: кузнечики прыгают по картинной галерее, шапка с чайными пакетиками и греческие совята оказываются на одном столе, а с космической станции видно громадную панаму, накрывающую целый полуостров, и всадника, уносящегося далековато в космос. Но буквализм — редкий художественный прием в творчестве Олейникова. Большая часть книжек, проиллюстрированных им, раскрывают читателю больше, чем сказано в самом тексте, передают его собственное восприятие мира книжки. Больше всего живописцу нравится работать над книжкой целостно, от начала до конца, от обложки до дизайна. «Баллады о Робин Гуде», «Нос» и иные книжки, вышедшие опосля двухтысячных — это целые обмысленные миры, но не попросту рассказ о героях. Олейников восоздает пейзажи, которые в неких вариантах оказываются даже главнее персонажей. И вот перед нами то изумрудно-зеленый лес, то промозглое сероватое небо над английскими городками; либо Петербург, занесенный снегом, и беспокойный ветер с Невы, пригибающий к земле даже дворцы и дома. На иную планету переносят иллюстрации к «Аэлите» А. Толстого, раскрывая фантастические пейзажи, невозможные машинки и демонстрируя марсианский мир таковым, каким его видит живописец. Мы узнаем о Марсе то, что даже не сказано в самом романе — то, как видит его Олейников. Важнее всего для него сохранить саму атмосферу — что ему, непременно, удается. Игорь Олейников — живописец, ощущающий красу, динамику, место иллюстрации не ставящий границ. Рисунок может передать что угодно — эмоцию хоть какой силы: удовлетворенность, ужас, предвкушение, задумчивость. Иллюстрируя новейшую книжку, он всякий разов восоздает волшебный мир, уникальный и привлекательный. Потому эти книжки и можнож осматривать безгранично. _
