Можно ли научить малыша быть внимательным?Да, конкретно научить, но не вынудить, — считает психолог и преподаватель Кристель Манске и удачно это делает. Доктор Манске теснее 40 лет занимается с детками, от обучения которых отказались в иных местах, — с аутистами, детками с синдромом Дауна и СДВГ. О подходах, которые подсобляют ей в работе, сейчас можнож прочесть в новейшей книжке.
Не все детки, которые не успевают в школе, отстают в развитии либо, напротив, являются высокоодаренными. Не все детки, мешающие проведению урока, гиперактивны. И не многие детки, которым тяжело концентрироваться, имеют синдром недостатка внимания.
Что такое внимание?
В базе хоть какого психического процесса лежит какое-либо событие. Внешнее событие, которое сначало происходило с ролью сенсорных и моторных органов эмоций, сворачивается и становится автоматическим, исполняясь без наружного выражения и речевого сопровождения.
Внимание — это нечто, что происходит в мозге незримо. Это умственно-автоматизированное событие. Бессмысленно разговаривать ребенку: «Будь же, в конце концов, внимательным», когда он не видит не принимает, какие вычислительные шаги он пропустил в решении счетной задачки, — мы требуем от него того, что он не может выполнить.
Выходя из дома, мы задаем себе вопросцы: «Везде ли я выключил свет?Выключена ли плита?А утюг?Не пренебрегал ли я ключи?А цветочки полил?». Если мы довольно нередко сами исполняли эти события, то на эти вопросцы мы живо ответим в разуме.
Первая ступень контроля: непрерывно и все необходимо перепроверить. Сначала бегаешь в кухню, чтоб убедиться, что плита выключена; позже еще разов проверяешь сумку; глядишь, закрыты ли окна; и позже — при всем контроле — все одинаково забываешь самое основное — ключи, к примеру.
Затем идет 2-ая ступень, когда теснее не надо бежать из комнаты в комнату: я просто стою перед дверью и вслух разговариваю: «Плита выключена; окна закрыты; звонок я сделала; больше ничего не нужно», а позже выхожу из дома.
Третья ступень характеризуется тем, что нам больше не нужен контроль, который исполняется через сами события и через наружную речь; контроль происходит в разуме автоматом и живо, потому что сейчас выстроена многофункциональная система, которая отвечает за бдительность.
Внимание — это не само контролирующее событие, а система в мозге, которая дозволяет мысленно провести контроль деятельности без наружного события и речи.
После того как я нередко бежала по дому с целью проверки, в моей голове выстроилась схема, по которой я впредь буду контролировать свои события. Человек, имеющий сходственные схемы у себя в голове, считается внимательным. Он обо всем помнит, точен, никуда не опаздывает и т.д.
Это подтверждает, что можнож пошагово выучиться быть внимательным, что внимание — не врожденная способность жителя нашей планеты не то, к чему можнож принудить малыша методом неизменных напоминаний.
«Я чешу левую коленку»
Когда Иоханнеса привели ко мне, ему было 10 лет.
Он был так глубоко ранен поведением собственного отца, что отрицался видеться с ним, невзирая на то что его мама пробовала организовывать встречи отпрыска со своим былым супругом. Больше всех он обожал собственного дедушку, который почаще всего и привозил его ко мне.
Иоханнес прошел через целую эпопею разнородных обследований: неврологических, потому что он непрерывно почесывался; рентгенологических, потому что в его случае не исключалась опухоль мозга; психологических — на предмет исследования функций восприятия, короткосрочной памяти и т.д. Все заключения были отрицательными.
Иоханнес был вежлив, мама и дедушка обожали его больше всего на свете, и сам он желал сделать все, что в его мощах, чтоб прекратить почесываться и непрерывно забывать то, что он намеревался сделать, выучиться не отвлекаться от дела каждый разов, когда возникает некий наружный раздражитель.
Он посиживал на стуле, полный ожиданий, и живо чесал левую ногу, позже голову, ерзал, хватался обеими руками за край стола, озирался, качался совместно со стулом. Когда я задавала ему вопросцы, до этого всего он отвечал: «Что?» — как словно они пролетали мимо его ушей.
Тогда я произнесла: «Иоханнес, люди обязаны обучаться быть внимательными, так же как читать, писать, считать, кататься на велике, играться на пианино и т.д. Я видела, что теснее в 1-ые минутки нашего разговора ты сделал много событий, да так живо, что не сумел их осознать, это были невольные события. Сейчас мы положим руки на колени. Это осознанное событие. Теперь мы оставим руки лежать на коленях. Это опять осознанное событие. А сейчас мы берем левую руку и чешем ей левую коленку, а позже правую коленку». Иоханнес со всей серьезностью повторял мои события, как словно на карту было поставлено все.
На первых упражнениях приблизительно в течение 15 минут мы обучались осознанно действовать: чесать колени, попеременно проводить рукою по волосам, качаться на стуле, вставать, садиться, идти к окну. Сначала я извещала план: «Мы встаем со стула», «Мы садимся» и т.д. Затем я просила его читать вслух и исполнять события по плану, который я составила. Иоханнес читал: «Я чешу свою левую коленку» — пауза — он исполнял событие. «Я кладу свою левую руку на голову» и т.д. Поначалу это была томная работа.
После этих упражнений он досконально и с наслаждением говорил о том, что делал с дедушкой на выходных, что он пережил с матерью и о том, что он конечно решил никогда больше не видеться с отцом. Когда он начинал качаться из стороны в сторону, я просила его сознательно повторить это событие. «Я хочу качаться», — разговаривал он себе. И — через некое время: «Я безмятежно сижу на стуле».
«Я раскрываю тетрадь по математике»
Затем мы принимались за исполнение семейных заданий. Портфель с книгами стоял около него, но он не начинал. Когда я спросила: «С каких заданий ты начнешь?» — он ничего не ответил. Я повторила вопросец. «Ах, да... с арифметики». — «У тебя есть тетрадь по арифметике?» — «Да». После этого ничего не вышло. Я произнесла: «Ты разговариваешь себе: „Я достаю из сумки свою тетрадь по арифметике“».
«Ах, да, — шепнул он. — Я читаю в учебнике задания, которые мне необходимо решить». Он сделал это. «Я раскрываю страничку 63». Сделал. «Я показываю пальцем на № 3. Беру ручку». Сделал. «Я читаю задание вслух». Сделал. «Я переписываю задание к себе в тетрадь». Сделал. «Я считаю вслух».
Потом я написала для него памятку: «Как я делаю семейнее задание по математике». Он читал каждое предложение вслух, чтоб позже перевести его в план событий. С поддержкою данной памятки он обучался контролировать свои события.
Памятка для исполнения семейного задания по математике
- Я ставлю портфель с книгами около моего десктопа.
- Достаю из ранца:
- тетрадь для семейного задания,
- тетрадь по арифметике,
- учебник по арифметике,
- ручку,
- линейку.
- Я смотрю в тетрадь для семейных заданий и читаю задание вслух.
- Открываю подходящую страничку в учебнике.
- Открываю тетрадь по арифметике.
- Читаю задачку вслух.
- Начинаю считать и подчеркиваю ответ с поддержкою линейки.
Чтение полных предложений и звучная речь, которая поначалу являлась речью для иных, равномерно пропадали и преобразовывались в шепот, а позже и совсем в язык лишь для самого себя: «Учебник... Тетрадь... Линейка... Тетрадь для заданий... Посчитать задачку... Подчеркнуть».
Из этого шепота родилась внутренняя речь. В его мозге — средством памятки, звуковой речи, отдельных слов, произносимых шепотом, и неозвученной внутренней речи — сейчас была выстроена многофункциональная система под заглавием «домашнее задание по математике». В то же время произошел перенос этого механизма и в иные сферы деятельности: на иные семейные задания, поведение в школе и дома. Если он вдруг начинал чесать голову, то разговаривал с усмешкой: «Почесал голову» — и продолжал писать. Через полгода он покинул наш институт. Это был внимательный и усердный воспитанник.
План терапии содержался в том, чтоб повредить сложившуюся взаимосвязь раздражитель — реакция, создать меж ими осознанный план и перевести контроль во внутренний план. Причина слабенького развития многофункциональной системы у Иоханнеса, точно, была связана с потерей отца и печалью мамы. Тяжесть на душе мешала ему концентрироваться на собственных делах: сознание и события навечно рас¬пались. Он был вне себя — там, где было много заморочек, — либо, как еще говорится, не в себе.
Из книжки "Каждый ребенок - необыкновенный. Иллюзия дефекта"