Зачем мы работаем? 5 причин кроме денег

досье Зачем мы работаем?5 обстоятельств не считая денег Все статьи этого досье Вопросы знатоку: «Работа – неповторимый опыт конфигурации себя» Можете ли вы обойтись без работы? Облегчить себе трудовую жизнь Они обожают то, что делают Главные жизненные цели жителя нашей планеты – обожать и работать, утверждал Зигмунд Фрейд. И судя по тому, сколько медли мы посвящаем работе(и как отчаянно отыскиваем любви), он был прав. Смысл работы не сводится к зарабатыванию средств. Попробуем понять, что еще она нам дает. Алина Никольская Начнем, правда, все-же с средств. Сколько ни иронизируй насчет «презренного металла», 77% работающих признают, что идеальнее всего их доказывает превосходная оплата труда. Но значение заработанных средств для нас сиим никак не исчерпывается. Что занимательно – трудовые доходы имеют для нас иную «стоимость», ежели средства, доставшиеся нам каким-то иным образом. «Современная западная культура распознаёт «профанные» и «сакральные» средства в зависимости от их происхождения, – изъясняет психолог Анна Фенько. – Например, неожиданный выигрыш в лотерею, наследство, гонорар либо премия рассматриваются как «особые» средства, которые традиционно тратятся не на ежедневные нужды, а на покупку особенных предметов либо необыкновенных переживаний»*. Вместе с тем «профанные», заработанные нами средства могут оказаться и ловушками. Одна из самых обычных – когда мы считаем, что наши заработки – это мерило удачливости. По сути это значит, что суммы, которые я получаю, демонстрируют, сколько я стою. «Люди нередко отождествляют себя с тем делом, которым они занимаются, – изъясняет психотерапевт и бизнес-коуч Наталья Тумашкова. – Это закладывается еще в детстве, когда ребенку разговаривают: «Ты для чего же это сделал?Ты нехороший!» И он усваивает: оценка моих дел – это оценка моей личности». Мы устремляемся бросить след в мире Когда-то философ Ханна Арендт обрисовала два вида работы**. Один из их нужен для поддержания жизни, но в процессе таковой работы мы не производим того, что остается навечно. К этому типу относятся приготовление пищи, стирка, уборка и остальные наши ежедневные заботы, в каких нет ничего умышленно человеческого, и потому человек в данном варианте выступает как animal laborans, «работающее животное». Второй тип работы, который население земли непрерывно оценивало больше, – это создание объектов, которые нас окружают, от чашек и стульев до домов, мостов и самолетов. Мы живем не на лоне природы, а в окружении предметов, сделанных нашими руками. Накопление этих предметов восоздает наш мир и придает ему постоянство. Именно созидание делает жителя нашей планеты человеком – Арендт именует его homo faber, «человек творящий». Сегодня этот высший род работы – работа-созидание – стремительно размывается. Среди нас больше тех, кто ничего не производит руками, а лишь беседует и стучит по клавиатуре. Так работают финансисты, страховщики, программеры, консультанты. Все они порождают, обрабатывают и перенаправляют потоки инфы. От нас требуется много познаний, усилий, креативности и воли, чтоб достигнуть результата, но плоды такового труда эфемерны, они не остаются в мире, не придают ему стойкости. «Человек творящий» не может больше пощупать то, что он производит, потому ему тяжело довольствоваться делу собственных рук. Возможно, потому почти все мастера посреди жизни ощущают тягу к ручному труду, грезят печь хлеб, расписывать посуду либо завести свою ферму. Мы желаем развиваться Зато в идущем в ногу со временем мире все наиболее главной становится самореализация. Это слово вошло в обиход не так издавна, и различные люди вкладывают в него различный смысл. Связана ли она с занимательной, любимой работой?Высоким профессионализмом?С творчеством?Может быть, она зависит от того, воплотил ли человек свою мечту?Пожалуй, проще зайти с иной стороны и обрисовать ее через наши эмоции. Мы ощущаем себя реализованными, когда раскрываем наш внутренний потенциал, когда в работе задействованы наши возможности, познания и умения. «Это чувство себя на собственном месте и наслаждение от того, что делаешь, – беседует Наталья Тумашкова. – Иногда от результата, время от времени от процесса, либо от того и иного вместе». Больше всего нас доказывают в работе: 77,1% – зарплата 37,9% – возможность карьерного роста 37,3% – масштабные и занимательные задачки 36,5% – удобная атмосфера в компании 17,6% – профессионализм коллег 17,6% – возможности обучения По данным компании KELLY, 2014. Самореализация предполагает умение работать, совершать усилия, вкладываться в собственный труд. «Это как в амурных отношениях: чтоб их выстроить, мы обязаны в их вкладываться, – изъясняет психоаналитик Мария Тимофеева. – С работой то же самое. А для этого человеку нужна внутренняя наполненность – тогда ему есть что инвестировать. По сути, это и есть либидо – разумеемое в широком смысле, как способность к любви, которую мы можем навести на различные объекты. Те, у кого есть этот внутренний ресурс, способны много и тяжело работать. Но они получают такую отдачу – ублажение, наслаждение, удовлетворенность, – что этот ресурс не иссякает, а лишь пополняется». А как быть со стереотипом, что нам дает больше ублажения творческая работа?«Я мыслю, что самореализация – это непрерывно про творчество, – рассуждает Наталья Тумашкова. – Только создавать можнож по-разному. Есть таковая сказка. В пустыне путешественник встречает жителя нашей планеты, катящего тяжкий камень, и спрашивает: «Что ты делаешь?» – «Не видишь, толкаю камень, мучаюсь». Другого такового же встречает: «Что ты делаешь?» – «Зарабатываю в поте личика на свою семью». Третьего встречает наш путешественник и задает ему этот же вопросец. Тот усмехается и беседует: «Я строю Храм». Это как разов про самореализацию». Презентеизм: когда работа становится вредной Так что самореализация не просит непременного карьерного роста: построение карьеры считают доказывающим фактором всего 38% россиян. «Скоро 20 лет, как я работаю учителем, – ведает Сергей. – Мне не разов давали стать завучем, а там – кто знает – может, дорос бы и до начальника. Но я вытерпеть не могу административную работу. Мое дело учить. С детками невероятно работать на нагом профессионализме, они не предоставляют тебе застыть на месте, непрерывно принуждают отыскивать, пробовать. С каждым новеньким классом я раскрываю в себе что-то новое». Учиться новенькому, лучше узнавать себя, расширять свои возможности, обдумывать свое мастерство и совместно с тем ощущать, что есть еще куда расти, – в общем-то, это значит жить полной жизнью. Мы нуждаемся в признании Представим, что на работе нас без конца осуждают, а слов согласия мы вообщем не слышим. Если наш труд, наши усилия, время от времени чрезвычайно суровые, не оценены, у нас просто спускаются руки. С иной стороны, несколько благожелательных слов в самый напряженный момент работы, когда силы теснее на финале, могут волшебным образом окрылить нас и зарядить новейшей энергией. Почему нам главно, чтоб нас признавали?«В самом общем смысле признание удовлетворяет наше глубочайшее, всем знакомое желание ощутить свою значимость для окружающих, – беседует психоаналитик Элен Веккьяли(Helene Vecchiali). – Оно подтверждает, что мы – полноправные члены группы, часть целого, наиболее того, без публичного признания невероятно самоуважение». Однако с самоуважением не многие так просто. «Признание сработает на самоуважение, когда ты сам знаешь, что его заслужил, – предостерегает Наталья Тумашкова. – Если же оно незаслуженно, то эффект быть может обратным. И в конце концов, ежели ты сам себя не оцениваешь, то хвала, необыкновенно начальственная, готов стать наркотиком, и нам потребуются все новейшие и новейшие дозы». Мария Тимофеева считает, что зависимость от хвалы свидетельствует о нашем нарциссизме, данной хвори века. «Далеко не непрерывно мы способны опираться на свою оценку. По идее, мы обязаны быть обеспокоены не тем, как мы примечательны, креативны, умелы, разумны(за сиим кроются гордыня и тщеславие), а тем, вышла либо не вышла у нас работа. В данном варианте мы опираемся на свою оценку и испытываем удовлетворенность не от хвалы, а от плодов собственного труда». Зато ежели оценили не нас, а красу, полезность, оригинальность либо четкое соответствие эталонам нашего «произведения», мы непрерывно сможем опереться на это достижение, чтоб двигаться далее. Красивые люди зарабатывают больше Нам нравится делать общее дело Рядом с сотрудниками мы проводим медли не меньше(а время от времени и больше), чем с семьей и приятелями. Неудивительно, что превосходный коллектив мы считаем даром судьбы. Мы можем делиться радостями и неуввязками, получать нужную поддержку и помощь. «Коллеги – это наша референтная группа, – беседует Наталья Тумашкова. – И потому так главна обратная связь, которую мы от их получаем». Работа превосходна еще и тем, что дозволяет нам ощущать принадлежность к чему-то большему, чем мы сами: профессии, команде, решению задач гос значимости либо исследованиям, которые изменят будущее. Кто-то из нас работает эффективней, ежели ему есть с кем соревноваться. «В каком-то смысле эти люди берут энергию от конкурента. Нет конкурента – и работать неинтересно. Ведь соревноваться с течением времени сложнее, чем с мощным конкурентом», – изъясняет Наталья Тумашкова. В командной работе возникает эффект синергии(когда целое оказывается больше суммы составных долей). Мозговые штурмы, когда мы обмениваемся идеями и совместно выдумываем нечто новое, общие победы либо поражения, которые мы совместно переживаем, – все это мощные коллективные эмоции, которые драгоценного стоят. Нам главно чувство постоянства Ну и в конце концов, нам просто главно ходить на работу. По последней мере тем из нас, у кого есть трудности с самодисциплиной. «Вовремя встать, привести себя в порядок, сделать путь до места работы, пообщаться с сотрудниками за обедом – все это сильно жителей нашей планеты поддерживает, так как дает чувство постоянства, – изъясняет Мария Тимофеева. – Необходимость ходить на работу заводит часовой механизм нашей жизни.