Мозг в поисках острых ощущений
Почему люди испытывают наслаждение от опасности: мчатся на машине с громадной скоростью, скачут с парашютом либо погружаются в океан с акулами?Все дело в нашем мозге, уверен антрополог Стивен Джуан*. Объяснения.
Елена Шевченко
Нам свойственно испытывать возбуждение от опасности. В 1970-х годах был проведен опыт над обезьянами**. Нескольких животных поместили в клеточку со столбами, по которым они могли забираться вверх. Верхушка 1-го из столбов была под электрическим напряжением. Когда мортышка забиралась на него, она получала легкий удар током. Обнаружилось, что конкретно этот столб стал самым знаменитым. Все мортышки, участвовавшие в опыте, изъявили желание карабкаться конкретно на него. Но когда электричество отключали, животные утрачивали к нему энтузиазм. В итоге опыта было изготовлено заключение, что мортышки устремляются к возбуждению, даже ежели его стоимость – боль. Они отыскивают его в ощущенье опасности.
Возбуждение у жителей нашей планеты изучал в 1920-х годах физиолог Уолтер Кеннон(Walter Cannon). Он узнал, что, когда человек оказывается под опасностью, у него возникает реакция «беги либо сражайся». Опыты проявили, что такое возбуждение может возникать и при неимении настоящей физической опасности, благодаря одним лишь чувствам. Возьмем, например, секс. Эмоции вызывают половое возбуждение, которое, в свою очередь, готовит организм к сексапильной активности.
Экстрим: что прячется за тягой к риску
Почему же мы желаем возбуждения от опасности?По воззрению психолога Майкла Эпнера(Michael Apter), мы устремляемся к опасности, так как для нас это природно. В противоречие воззрению Зигмунда Фрейда, мы желаем не покоя, а возбуждения – в том числе и от риска. Поиск опасности не совсем лишь приносит нам наслаждение. Он нужен для развития сообщества: ежели бы некие представители населения земли не пробовали достичь собственных целей невзирая ни на что, мы бы до сих пор жили в пещерах. Удовольствие от риска служит доп естественным стимулом для того, чтоб подойти к краю и сделать прыжок. Через сотки поколений наслаждение от заслуги сходственных целей перевоплотился в поиск острых чувств ради их же самих.
Как регулируется рвение к опасности?Эптер считал, что люди владеют механизмом, контролирующим жажду острых чувств. У нас есть защитная структура, имеющая отношение к нашей активности. В хоть какой момент мы находимся в одной из 3-х зон.
Зона сохранности. Когда мы не подвержены физическому риску не испытываем возбуждения. Пример: семейный отдых
Зона опасности. Если мы подвергаемся физическому риску и испытываем возбуждение от игры с опасностью. Пример: вождение машинки на высочайшей скорости.
Зона травмы. Когда мы попадаем в катастрофу, связанную с «выпадением из зоны опасности». Вождение на высочайшей скорости приводит к травмам и даже погибели.
Большинство из нас живут в зоне сохранности. Но нам нравится и зона опасности, даже ежели время от времени мы оказываемся в зоне травмы(как мортышки, которые обожали карабкаться на столб, невзирая на ждущий их удар током). Выбор медли, в течение которого мы желаем оставаться в зоне опасности, регулирует защитная структура, отделяющая зону опасности от зоны травмы. Без защитной структуры мы бы испытывали лишь тревогу и ужас перед тем, что нас ждёт боль, и избегали бы таковых ситуаций. А мы часто устремляемся к возбуждению до самой опасной черты. «Защитная структура – это уверенность жителя нашей планеты в себе, в тех, кто сумеет ему посодействовать, либо в том, что помощь доступна, – объясняет Майкл Эпнер. – Именно это дозволяет человеку рисковать, но не сталкиваться с настоящей опасностью. Ведь когда дело становится опасным, защитная структура служит чем-то вроде презерватива для души».
* С. Джуан «Странности нашего мозга»(Рипол классик, 2008).
** I. Bernstein «Taboo or toy»(Penguin Books, 1978).
Почему мы едем почивать туда, где опасно?
![Мозг в поисках острых ощущений]()
Мозг в поисках острых ощущений Почему люди испытывают наслаждение от опасности: мчатся на машине с громадной скоростью, скачут с парашютом либо погружаются в океан с акулами?Все дело в нашем мозге, уверен антрополог Стивен Джуан*. Объяснения. Елена Шевченко Нам свойственно испытывать возбуждение от опасности. В 1970-х годах был проведен опыт над обезьянами**. Нескольких животных поместили в клеточку со столбами, по которым они могли забираться вверх. Верхушка 1-го из столбов была под электрическим напряжением. Когда мортышка забиралась на него, она получала легкий удар током. Обнаружилось, что конкретно этот столб стал самым знаменитым. Все мортышки, участвовавшие в опыте, изъявили желание карабкаться конкретно на него. Но когда электричество отключали, животные утрачивали к нему энтузиазм. В итоге опыта было изготовлено заключение, что мортышки устремляются к возбуждению, даже ежели его стоимость – боль. Они отыскивают его в ощущенье опасности. Возбуждение у жителей нашей планеты изучал в 1920-х годах физиолог Уолтер Кеннон(Walter Cannon). Он узнал, что, когда человек оказывается под опасностью, у него возникает реакция «беги либо сражайся». Опыты проявили, что такое возбуждение может возникать и при неимении настоящей физической опасности, благодаря одним лишь чувствам. Возьмем, например, секс. Эмоции вызывают половое возбуждение, которое, в свою очередь, готовит организм к сексапильной активности. Экстрим: что прячется за тягой к риску Почему же мы желаем возбуждения от опасности?По воззрению психолога Майкла Эпнера(Michael Apter), мы устремляемся к опасности, так как для нас это природно. В противоречие воззрению Зигмунда Фрейда, мы желаем не покоя, а возбуждения – в том числе и от риска. Поиск опасности не совсем лишь приносит нам наслаждение. Он нужен для развития сообщества: ежели бы некие представители населения земли не пробовали достичь собственных целей невзирая ни на что, мы бы до сих пор жили в пещерах. Удовольствие от риска служит доп естественным стимулом для того, чтоб подойти к краю и сделать прыжок. Через сотки поколений наслаждение от заслуги сходственных целей перевоплотился в поиск острых чувств ради их же самих. Как регулируется рвение к опасности?Эптер считал, что люди владеют механизмом, контролирующим жажду острых чувств. У нас есть защитная структура, имеющая отношение к нашей активности. В хоть какой момент мы находимся в одной из 3-х зон. Зона сохранности. Когда мы не подвержены физическому риску не испытываем возбуждения. Пример: семейный отдых Зона опасности. Если мы подвергаемся физическому риску и испытываем возбуждение от игры с опасностью. Пример: вождение машинки на высочайшей скорости. Зона травмы. Когда мы попадаем в катастрофу, связанную с «выпадением из зоны опасности». Вождение на высочайшей скорости приводит к травмам и даже погибели. Большинство из нас живут в зоне сохранности. Но нам нравится и зона опасности, даже ежели время от времени мы оказываемся в зоне травмы(как мортышки, которые обожали карабкаться на столб, невзирая на ждущий их удар током). Выбор медли, в течение которого мы желаем оставаться в зоне опасности, регулирует защитная структура, отделяющая зону опасности от зоны травмы. Без защитной структуры мы бы испытывали лишь тревогу и ужас перед тем, что нас ждёт боль, и избегали бы таковых ситуаций. А мы часто устремляемся к возбуждению до самой опасной черты. «Защитная структура – это уверенность жителя нашей планеты в себе, в тех, кто сумеет ему посодействовать, либо в том, что помощь доступна, – объясняет Майкл Эпнер. – Именно это дозволяет человеку рисковать, но не сталкиваться с настоящей опасностью. Ведь когда дело становится опасным, защитная структура служит чем-то вроде презерватива для души». * С. Джуан «Странности нашего мозга»(Рипол классик, 2008). ** I. Bernstein «Taboo or toy»(Penguin Books, 1978). Почему мы едем почивать туда, где опасно?
