Я и мой парикмахер Искусство СПА для уставших волосБассейн, морская соль и летнее солнце – пос

Я и мой парикмахер Он умеет и побаловать нас, и утешить. но может и дословно прикончить единичным взмахом ножниц. Отношения с человеком, который беспокоится о нашей прическе, изредка посещают нейтральными. Не потому ли, что он дотрагивается чего-то чрезвычайно собственного для нас? Марина Сютаева «В тот разов он просто искалечил меня, а я так ничего не произнесла, – вспоминает 40-летняя Валерия. – Я покорно посиживала в кресле, позже оплатила за стрижку – и недешево!– с кривой усмешкой пробормотала «до свидания» и вышла, глотая слезы. А позже увидела себя в витрине, и мне стало совершенно плохо…» Дома над Валерией добро похихикивали: «Ничего, все отрастет!» «Но я даже не могла себе представить, как в таком виде приду на работу. Пришлось сказать, что я заболела. Знаю, что это неразумно, а все же…» Почему она не возмутилась, а кротко, как запуганная девченка, снесла расправу?«Я не осмелилась. Наверное, была очень поражена», – пробует анализировать она. «Дело быстрее не в нежданности, – раздумывает гештальт-терапевт Мария Андреева, – а в том, что в случае безуспешной стрижки мы склонны обвинять не парикмахера, а себя. Почему?Зачастую нам трудно разъяснить мастеру, какую конкретно прическу мы желаем: или мы и сами не знаем этого, или не обладаем особыми определениями. Поэтому задачку выбора поручаем парикмахеру. И ежели итог плох, мы ощущаем вину за промах». И продолжаем грезить о мастере, способном разгадывать наши желания и осмысливать нас с полуслова. «Он подсобляет мне созидать себя» За заключительные годы авторитет парикмахера вырос в наших очах достаточно ощутимо. Лет 30 назад почти все предки без помощи других стригли собственных деток, супруги – мужей, и это было полностью обыденным делом. Теперь все поменялось. Спектр трудных услуг так широкий, что проф познание кажется недоступным для обычных смертных. «Некоторые из нас трусят перед парикмахером, ощущают свою бедность, – продолжает Мария Андреева. – Это можнож понять: обойтись без него нам непросто. Скажем, с мастером маникюра или консультантом в магазине мы общаемся быстрее на одинаковых – мы и сами способны привести в порядок ногти или выбрать одежду. С парикмахером ситуация другая: мы не знаем техники стрижки, не постоянно разумеем, какая прическа нам идет». «В салоне нам «делают голову», – развивает мысль психоаналитик Анни Анзье(Annie Anzieu). – То, как любой из нас видит свое личико, во многом зависит от того, как уложены волосы. Доверяя эту работу мастеру, мы дозволяем ему сконструировать наше желанное восприятие самих себя. Мы даем ему право создать образ, который видим в зеркале и с которым ощущаем себя наиболее или наименее комфортно»*. Женщине, сидящей в парикмахерском кресле, свойственно волноваться, ощущать себя уязвимой, изъясняет психоаналитик: «Видение себя – вопросец не совершенно лишь наружности. Он затрагивает отношение каждой из нас к своей женственности, так как дотрагивается чувства своей привлекательности, желанности, другими словами самого собственного, тайного в самой глубине нашего существа».