Русская мода на подиумах

Мода постоянно является отражением соц, политических и культурных действий – это утверждение сейчас очень знаменито и растиражировано почти всеми историками моды. Если осматривать эволюцию моды и популярной промышленности в различных странах с данной точки зрения, получится занимательная картина. Практически везде рано либо поздно наступал момент, когда государственный костюмчик оказывался позабытым.Крупных стран с многолетний историей, где обычный наряд дожил до современности, осталось очень малюсенько. Однако в различных странах этот отрыв происходил в различное время и с различной ступенью трагичности. В Японии, к примеру, он случился лишь посреди XX века в связи с поражением во Второй мировой войне и под воздействием активной принудительной «американизации» вида жизни японцев. В Индии сари носят до сих пор, но, беря во внимание тотальную глобализацию, безызвестно, как долговременной окажется эта традиция.Что дотрагивается России, то поворотный момент в истории забвения государственного костюмчика относится ко временам правления Петра I. Большинство помнят из школьных уроков истории известный указ о «О ношении германского платьица, о бритии бород и усов и так далее…». Закон распространялся на дворянство, но европейский стиль в одежде живо прижился у большей доли народонаселения. Всё поэтому что любовь к подражанию жила, живет и будет жить постоянно. В итоге за четверть века кокошники и кафтаны оказались позабытыми.Позже были пробы возвращать национальную атрибутику. Екатерина Великая вносила элементы российского народного костюмчика в одеяние собственных фрейлин, война 1812 года содействовала временному всплеску патриотизма, в том числе и в моде, а Николай I в 1834 году издал указ о внедрении обязательного придворного платьица в российском стиле, но фортуной начинание не увенчалось.Императрица Александра Фёдоровна(супруга Николая I); А.Малюков, 1836 годРусский государственный костюмчик канул в Лету опосля Первой мировой войны и Октябрьской революции. Многие поколения не попросту пренебрегали, а вполне перечеркнули эстетическое наследие прошедшего, поначалу из-за критерий военного медли, позднее с переходом к коммунистической идеологии. На момент распада Советского Союза связь с корнями была издавна и вполне утрачена, в то время как европейская мода успела пережить множество трансформаций, изменившись кардинально.СССР, Москва, 1947 год, фото: Robert CapaПосле распада СССРЖенщинам на постсоветском пространстве пришлось оперативно вливаться в мир моды, в каком тенденции теснее сменяли друг дружку каждый год, а быть «в теме» стало далековато не так просто, как 70 годов назад. Стремление мимикрировать под Европу, отказ от собственного культурного наследия, чтоб подходить европейским и южноамериканским эталонам, – итог, с одной стороны, катастрофичный, с иной – закономерный. Едва ли у нас есть право осуждать дам, принуждённых поменять свои представления о красе под давлением новейших стандартов, ведь парадигма существования в изоляции от наружного мира себя не оправдала. К тому же модницы 1990-х входят в ту немногочисленную категорию дам, чей леопардовый тотал-лук и пергидрольные волосы обязаны вызывать не рвотный рефлекс, а почтение. Их пробы соперничать с западными модницами хоть и провалились, но стали базой для той культуры ношения одежды, которая есть сейчас. Москва, ГУМ, 1997 год, фото: Gueorgui-PinkhassovРусские и «русское» на ЗападеНа Западе всё российское постоянно вызывало энтузиазм и часто восхищение. Началось всё с «Русских сезонов» Дягилева, продолжилось увлечением Россией Поля Пуаре и волной российских мигрантов, устремившихся во Францию, Германию, США и Великобританию опосля большевистской революции. Молодые девушки из высшего сообщества тогда воспользовались громадным фуррором не из-за собственной необыкновенной красы, а из-за манер, умения вести себя в сообществе и изысканности.Слева: Тея(Екатерина)Бобрикова(1909 года рождения), российская модель в популярном доме Жанны Ланвен; справа: Мия Оболенская(1902 года рождения), модель в популярном доме Поля Каре, наследница княжеского рода ОболенскихВ 1976 году энтузиазм к России возродил Ив Сен Лоран собственной «Русской коллекцией». В 2009 году случился бум на русскую атрибутику: Карл Лагерфельд предназначил целую линейку кокошникам и муфтам, для Kenzo Антонио Мараас одел моделей в шапки-ушанки и меха, Джон Гальяно увлекся древнерусским костюмчиком. В 2013 году Red Valentino употреблял цветочные узоры, стилизованные под хохлому, а Valentino – под гжель. Тенденция отыскала отражение и в масс-маркете. Yves Saint Laurent, 1976 годsrc="http://www.izuminki.com/images/nacionalizm-v-rossijskoj-mode/10.jpg"> Chanel Pre-Fall 2009 Kenzo Spring-Summer Ready-to-Wear 2009 John Galliano Fall Winter Ready-to-Wear 2009/2010 Red Valentino Autumn-Winter Ready-to-Wear 2013/14Valentino Autumn-Winter Ready-to-Wear 2013/14Народные мотивы в коллекциях российских дизайнеровИнтерес к родной стране со стороны российских дизайнеров возник условно не так давно. Народные мотивы с середины 2000-х начали по-разному обыгрываться почти всеми дизайнерами, к примеру: Денисом Симачёвым, Алёной Ахмадулиной, Татьяной Парфёновой, маркой A La Russe, Викой Газинской и даже Гошей Рубчинским. Сейчас на 1-ый план вышла Ульяна Сергеенко. Злые языки изъясняют фуррор карьерой супруга, но представьте, у скольких российских больших предпринимателей есть жёны, которые пробовали оказаться на её месте, и скольким это удалось? Denis Simachev Autumn-Winter 2005/2006 Tatyana Parfionova Spring-Summer 2006(«Красавица») Alena Akhmadullina Spring-Summer 2013(по мотивам басни «Царевна-лягушка») A La Russe Autumn-Winter 2013/14Ulyana Sergeenko Autumn-Winter 2011/12Должна ли российская мода быть «русской»Интерес к российской атрибутике со стороны знатных марок можнож интерпретировать по-разному. С одной стороны, фольклор постоянно будет привлекателен для мира высочайшей моды. С иной стороны, к концу 2000-х русский рынок в конце концов стал привлекателен для иностранных марок, и энтузиазм к «русскому» можнож разъяснить желанием привлечь клиентов. Если разговаривать о российских дизайнерах, то главной фактор – это государственная гордость, дремавшая в 1990-х, но пробудившаяся в 2000-х не в заключительную очередь из-за политики властей.Но национальное – это не совсем лишь кокошники, сарафаны и рубашки. Взять желая бы Ульяну Сергеенко и Гошу Рубчинского. Их творчество различается друг от друга кардинально, но два они достигнули фуррора благодаря тому, что черпали воодушевление из прошедшего России: дореволюционного, русского и 1990-х. Отдельному человеку невероятно реализоваться в творчестве, открещиваясь от истории Отечества. То же правосудно и по отношению ко всему fashion-сегменту. Париж никогда не стал бы столицей моды в одночасье, а Ульяна Сергеенко в одиночку никогда не принесёт России статус страны с развитой популярной промышленностью. Первый шаг мы теснее сделали. Но популярность тех либо других марок всё ещё зависит поначалу от потребителей, ощущаете груз ответственности? Дизайнер: Susanne Bisovsky(Austria) «Царевна-лебедь», Михаил Врубель, 1900 год Дизайнер: Agnieszka Osipa; фото: Marcin Nagraba; модели: Wiktoria Soszynska и Aneta Cypryanska Дизайнер: Agnieszka Osipa; фото: Emilia Trojan Дизайнер: Agnieszka Osipa; фото: Marcin Nagraba; модель: Klementyna Съёмка «Миф и фольклор» для японского издания Vogue(октябрь 2005) Съёмка «Миф и фольклор»для японского издания Vogue(октябрь 2005) Съёмка «Миф и фольклор»для японского издания Vogue(октябрь 2005) «Боярыня», Константин Маковский, 1885 год Ирина Водолазова для российского Elle(ноябрь 2012 года), фото: Аза Таллгардsrc="http://www.izuminki.com/images/nacionalizm-v-rossijskoj-mode/31.jpg"> Слева: «Русская кросотка в кокошнике», Константин Маковский; справа: съёмка для российского Vogue(апрель 2011), фото: Mariano Vivanco Cъёмка для российского Vogue(апрель 2011), фото: Mariano Vivanco Cъёмка для российского Vogue(апрель 2011), фото: Mariano Vivanco Слева: съёмка российского Vogue(декабрь 2007), фото: Miguel Reveriego; справа: шапка мономаха, экспонат Оружейной палаты