Страх за собственного малыша живет в нас всю нашу жизнь. И ежели кому-то представляется, что это — неувязка, обязан с печалью сказать, что она не имеет решения. Да, мы непрерывно будем беспокоиться за собственных деток. Другой вопросец: что из этого идет?Какое поведение диктует нам, взрослым, этот ужас?
Страх за деток — это груз, который обязаны нести предки. Груз этот нам, взрослым, поделить не с кем.
Главная неувязка воспитания состоит не в том, как уменьшить родительский ужас, — это невероятно, как напуганным родителям воспитать из собственных чад вольных жителей нашей планеты: личностей, которыми по жизни будет двигать не ужас, а собственные желания.
Что тут может посодействовать?
Уверенность в том, что ребенок принадлежит миру, но не родителям.
Дитя рождается для того, чтоб прожить свою жизнь, создать свою действительность, совершить свои оплошности, получить свой опыт.
Задача родителей не в том, чтоб передать детям свой опыт, — этого сделать нельзя. Опыт — это не то, что передается на словах, но то, что приобретается в итоге осмысления своей жизни. Задача родителей не в том, чтоб подстелить соломки в том месте, куда ребенок свалится в дальнейшем. Уверяю вас: он непрерывно падает не там, где подстелена соломка. Задача родителей содержится лишь и чисто в том, чтоб оберегать и поддерживать деток в их стремлении выстроить свою жизнь. Вопрос: «Как оберегать и как поддерживать?» — возникает лишь в том случае, ежели мы не видим в детях вольных и самостоятельных личностей.
Если уж разговаривать совершенно правдиво: мы вообщем не видим в их жителей нашей планеты.
Маленькие недолюди?
Отношение к своим детям проистекает из априорного убеждения в том, что наше сообщество состоит из 2-ух неравных во всех отношениях групп.
Первая группа — это взрослые. Хозяева жизни.
Вторая группа — детки. Рабы владельцев, имеющие кучу повинностей и фактически никаких прав. Они обязаны быть покорны и приготовляться к истинней взрослой жизни. Дети не живут — о, нет!— они приготовляются к жизни.
Впоследствии и они станут владельцами, но до тех пор будьте ласковы покоряться. Как точно увидел большой преподаватель и человек Януш Корчак: «Когда мы разговариваем «хороший ребенок», мы имеем в виду «удобный ребенок».
На самом деле основной ужас в воспитании — это не ужас за деток, а робость узреть в своей кровинке живого, самостоятельного, отдельного от родителей жителя нашей планеты.
Только поборов этот испуг, можнож посодействовать ребенку стать самостоятельной, неповторимой персоною, которая принадлежит миру.
Дети — это иные?
Взрослые не распространяют на деток самый основной, кардинальный принцип человеческого существования: относись к иным так, как ты желаешь, чтоб относились к тебе.
Конечно, и со взрослыми мы не непрерывно ведем себя сходственным образом. Однако — пусть желая бы теоретически — мы разумеем правильность такового подхода.
С детками этот вывод не работает ни теоретически, ни тем наиболее фактически.
Отношение к детям как к некоторым недоумкам, которые непрерывно нуждаются в контроле, нам кажется природным. Мы опасаемся созидать в наших детях полноценных жителей нашей планеты.
Этот ужас, во-1-х, лишает нас способности настоящего и чрезвычайно занимательного общения с нашими чадами.
Во-вторых, он чрезвычайно мешает детям расти полноценными и вольными людьми.
В отношении взрослых у нас есть множество моделей поведения.
Своих «коллег»-взрослых можнож обожать не обожать; с ими можнож приятельствовать и враждовать; им можнож покоряться и их можнож покорять... Да малюсенько ли!
А вот деток можнож лишь воспитывать!
Что такое воспитание?
Увы, для почти всех жителей нашей планеты общение с своим ребенком преобразуется в одно неизменное и длинноватое воспитание.
Для почти всех взрослых воспитание есть творение себе сходственного жителя нашей планеты. Взрослым представляется, что они имеют на это право лишь потому, что у их больше опыта. На самом же деле у взрослых свой опыт, а у деток свой. И наше общение с детками — как и хоть какое настоящее общение — обязано быть не навязыванием собственного опыта, а, ежели можнож так выразиться, «обменом опытами».
Напомню, что психофилософия исходит из того, что младенец — это высоконравственный идеал жителя нашей планеты, и чем взрослее становится человек, тем далее он уходит от Бога(либо от Природы, как кому нравится).
Поэтому явно, что, воспитывая деток с громадной страстью и восторгом, яростно обучая их законам проживания в социуме, мы больше отдаляем их от их своей личности.
Ведь по великому счету нам тоже есть чему поучиться у деток.
Я убежден: ежели бы мы обучались у деток, скажем, открытости в приятии иных жителей нашей планеты, любознательности, искренности, неравнодушным и благим отношениям с природой, неимению робости задавать безграничное количество вопросцев — наш мир был бы принципиально лучше.
Поговори со мною, мама
Дети воспитываются сами по себе, смотря на родителей и на мир вокруг нас. И это «воспитание примером» еще действенней хоть какого другого. Однако надобно иметь в виду, что в процессе самовоспитания у их возникает громадное количество вопросцев, которые они устремляются обсудить с родителями.
Воспитание — это и есть, в сущности, благие дискуссии с ребенком, по ходу которых взрослые ненавязчиво изъясняют свой взор на законы существования мира и жителя нашей планеты.
Ребенок входит в жизнь и пробует в ней разобраться. Ему, окончательно, нерасторопно — ведь он старается понять то, что взрослым теснее знаменито.
От данной неловкости ребенок время от времени начинает хамить: так стеснительный человек вдруг становится грубым, чтоб никто не увидел его стеснительности.
А время от времени просто перестает спрашивать, потому что ужасно, что его не усвоют, а то и высмеют.
Если ребенок не задает вопросцев, опасаясь показаться забавным, а то и излишним, — это беда.
И эту беду надобно попытаться одолеть благим отношением и настоящим вниманием.
Если ужас остается — означает, ребенок не разберется в чем-то таком, что, вероятно, чрезвычайно главно для его жизни.
Можно ли воспитать вольного малыша в семье, в какой вся его жизнь построена на ужасе?Понятно, что нет.
Очевидно, что ежели человеку с самого юношества не доверяют — он вырастет в существо, которое никому никогда не будет веровать.
Опыт доверия — это то, что предки обязаны подарить собственному ребенку. Тем наиболее что, не считая их, это больше некоторому сделать.
Наказание — непрерывно правонарушение?
Как сделать так, чтоб наказание не превратило малыша в раба?Чтобы он не мучился от него?Чтобы оно не породило в нем ужас, который позже может вырасти в комплекс?Как достигнуть, чтоб ребенок принимал наказание как природную реакцию на проступок, но не как очередное свидетельство того, что он живет в не-справедливом мире?
Во-первых, ребенок обязан осмысливать, за что его наказывают.
Подчеркиваю: не предки обязаны это осмысливать, а ребенок. Поэтому наказанию обязано предшествовать не совершенно лишь правонарушение, но и изъяснение этого проступка.
И во-2-х, нельзя, чтоб наказание унижало жителя нашей планеты, он обязан выбрать его сам.
Мы договаривались, что ты, ребенок, придешь домой не позднее 10 вечера. Пришел позднее. Нарушил обещание?Нарушил. Что тебе за это надеется?Например, 5 дней подряд мыть посуду. Или на те же 5 дней у тебя отнимаются гаджеты.
Наказание — это не средство для родителей показать собственное преимущество, а повод для общего решения родителей и деток.
Наказание обязано не порождать в малюсеньком человеке ужас, а посодействовать ему выучиться делать выбор.
Этот вывод лишь на 1-ый взор кажется феноминальным. Но на самом деле выбор наказания(при условии, повторю, безусловного понимания ребенком его проступка)— чрезвычайно превосходная школа выбора.
И в этом заключена та выгода наказания, о которой мы абсолютно не мыслим.
Спасти от школы
Увы, конкретно школа порождает ужас и истребляет у малыша чувство свободы.
"В большинстве соц систем повиновение — безусловная добродетель, непослушание — безусловный грех", — правосудно разговаривает Эрих Фромм.
Именно повиновению, но не умению жить без помощи других учит школа. Причем не совершенно лишь русская.
Ребенок обучается в школе, в главном движимый ощущением ужаса. Ребенок опасается двойки еще больше, чем незнания.
Понятно, что система образования обветшала не подходит вызовам новейшего медли, так как она построена на ужасе и унижении не дозволяет человеку вырасти вольным.
Но она сильна. И в общем, ничто не показывает на то, что система эта в обозримом будущем поменяется. Что делать в таковой ситуации родителям?
Родители непрерывно обязаны быть на стороне малыша, но не школы. Родитель, который доверят учителю больше, чем собственному чаду, подписывается в том, что он воспитал вруна.
Если родитель исходит из того, что учитель непрерывно прав, а ребенок непрерывно виноват, — он не совершенно лишь утрачивает контакт с своим чадом, но и приучает малыша опасаться и врать.
Любой конфликт, который возникает в школе, обязан быть разобран так, чтоб ребенок сообразил: в чем его вина и есть ли она.
Не устану дивиться тому, что воззрение учителя — чужого, в сущности, жителя нашей планеты — становится для почти всех родителей решающим в отношении к собственному, родному, самому драгоценному на свете человеку — ребенку!И так — 11 лет!Важнейших в становлении человеческой личности.
Задача родителей — стать опорой и заступником, но не оценщиком собственному чаду. Поскольку, как теснее было сказано, навряд ли в обозримом будущем наша система образования кардинально поменяется, конкретно на родителях лежит задачка воспитания и образования малыша.
Из книжки "Психофилософия 2.0. Книга для тех, кто утомился бояться"