Шпионаж 2.0: чем мы рискуем? Вопрос эксперту: «Я обратилась к психологу, но не смогла ему все рассказать»Чем тяжелее

Шпионаж 2.0: чем мы рискуем? Прослушать разговор, выучить содержимое мобильного телефона, прочесть чужие электронные письма. Да, это вероятно, желая и преступно. Но для чего же мы так отчаянно желаем знать всю правду о партнере? Вилена Исмайлова Основные идеи Мы можем открыто обговаривать свои сомнения, но делать это нам мешают мнительность и неуверенность в себе. Нам нужна сохранность, но мы путаем ее с контролем, превращая напарника из субъекта отношений в объект наших манипуляций. Любовь здесь ни при чем; шпионаж – это постоянно вопросец о власти и подчинении, и сиим он опасен для двоих. Проверить украдкой, что у супруга в кармашках, скосить взор в телефон супруги, пока она просматривает известия. Многие ли устоят перед таковым обольщением?И желая психологи не устают повторять: для нашего развития полезны лишь основанные на доверии дела, – нас манят и тревожат чужие скрыты. К тому же новейшие средства – программное обеспечение и особое оборудование – дозволяют просто утолить свое любопытство насчет той доли жизни партнеров, которой они не считают необходимым делиться. «Несмотря на мою неопытность, я закинула програмку супругу на телефон за две минутки – он даже не успел возвратиться с перекура!Спасибо, сейчас он как на ладошки!» – извещает москвичка Анастасия. «Поразило, что программа даже без GPS с некой точностью описывает положение телефона. Сижу целый день и смотрю, куда прогуливается жена», – пишет из Новосибирска Дмитрий. Эти отзывы можнож прочесть на сайте одной из множества компаний, которые дают программы для слежки. Каждый 5-ый европеец желая бы единожды шпионил за своим супругом(женой), тайком проверяя его(ее)телефон или компьютер*. Эта цифра занижена, уверена гештальт-терапевт Мари-Жозе де Агияр(Marie Jose de Aguiar): «Я бы произнесла, каждый 2-ой. Слежка перестает быть чем-то из ряда вон выходящим. Возможно, дело в том, что современное сообщество поощряет в нас индивидуализм и чувство всемогущества, и мы начинаем мыслить, что границ не существует совсем или что мы можем их передвигать по собственному усмотрению, контролируя иных людей». Для чего же мы бережём верность Жертвы и преследователи Доступность шпионских технологий сама по себе искусительна. При мельчайшем недоверии можнож к ним прибегнуть, чтоб рассеять свои сомнения. Вот лишь откуда берутся сомнения?Некоторые из нас подвержены им в силу необыкновенностей нрава. «Это ревнивые, беспокойные люди, те, кто просто начинает ощущать себя жертвой, – перечисляет Мари-Жозе де Агияр. Они не убеждены, что их привлекательности и разума довольно, чтоб удержать рядом с собой другого». В собственном воображении они живописуют сценарии неблагоприятного развития событий и, чтоб защититься от предполагаемой опасности – обмана, измены, – прибегают к слежке, превращаясь из возможных жертв во вполне настоящих преследователей. Слежка как словно бы обязана развеять их сомнения, но на самом деле их подпитывает. «Услышав вырванное из контекста замечание, они разговаривают себе, что все вероятно и необходимо продолжать следить», – подмечает Мари-Жозе де Агияр. Однако сомнения – не постоянно удел жителей нашей планеты мнительных. Порой конфигурации в поведении напарника настоящи: он почаще задерживается на работе, она регится на сайте знакомств. «Пары, которые совместно теснее издавна, переживают различные периоды, включая временное отдаление», – подсказывает сексолог Ирина Панюкова. Тот, кто ощущает себя в отношениях наименее уверенно, может испытать беспокойство. Но и в данном варианте есть выбор – разговаривать ли о собственных колебаниях с партнером прямо или пробовать выяснить, в чем дело, у него за спиной. Существуют компьютерные программы, которые дозволяют получать электронную почту иного жителя нашей планеты и стирать известия ранее, чем тот успеет их прочесть. Казалось бы, с их поддержкою можнож обезопасить себя, предотвратив дела за пределами семьи. Но это неправильный путь. Слежка за партнером превращает его из равноправного субъекта отношений в объект манипуляций. И даже ежели он еще ранее делал то же самое, своими деяниями мы не исправим это событие, а усугубим его. «Некоторые выгораживают свои события тем, что иной «первый начал», делает что-то, не ставя меня в знаменитость, означает, я имею право ответить сиим же, – раздумывает гештальт-терапевт Марина Баскакова. – Но таковая постановка вопросца вносит в дела враждебность, партнер перестает, по существу, быть партнером И преобразуется в конкурента, которого идет перехитрить». Инфернальный круг ревности Изменяют ли дамы так же, как мужчины? Не любовь, а власть Некоторые веруют, что смотреть за иным – означает увлекаться его жизнью. А дозволять смотреть за собой означает быть готовым доказать свою любовь. «Слежка не имеет дела к любви. Это постоянно вопросец о власти», – убеждена Марина Баскакова. Один из партнеров делает что-то, что может отразиться на жизни иного(это не непременно измена, он, к примеру, может брать в долг крупную сумму средств, не поставив иного в знаменитость), – И тем самым начинает править жизнью собственного напарника, оставляя его в неведении. Тот испытывает беспокойство и пробует выяснить, что происходит. Здесь два пути. Первый вариант – он задает прямой вопросец и получает на него прямой ответ. В этот момент дела стают вправду партнерскими: двое могут открыто обсудить ситуацию, поменяться информацией и совместно решить, как им поступить. Второй вариант – он спрашивает, что происходит, но заместо правдивого объяснения получает в ответ: «Ничего», «Отстань» или встречное нарекание: «Опять ты со своими вопросцами!» Вот тогда и возникает соблазн прибегнуть к различным «вспомогательным» средствам. Порой, получив доказательство собственных догадок, один из двоих может вправду угомониться. Неопределенность так нестерпима для неких, что они предпочитают всякую, пусть даже самую грустную определенность», – подчеркивает Марина Баскакова. И здесь вновь два варианта: или в одиночку решать, что делать с данной информацией, и, вероятно, применять ее в собственных интересах, или пробовать обсудить ее с партнером. Разумеется, существует возможность, что тот опять уйдет от обсуждения. Тогда ничего не остается, как сделать вывод, что он не заинтересован в отношениях на одинаковых. Однако в данном варианте мы будем иметь дело с сущьностью наших отношений, но не с своей недоверчивостью и неясным фантазированием. Возможно, этот вариант не очень успокоителен, но он, бесспорно, поближе к психическому здоровью, чем качели меж надеждой и унынием, на которых качается сознание того, кто не осмеливается на открытый диалог с иным. Я следила за супругом, поэтому что закончила доверять ему Наталья, 33 года, озеленитель «Два месяца назад я установила «шпионскую» програмку на телефон супруга. Чувствовала, что что-то происходит, и это меня изнуряло. Ночью, когда он дремал, я заглянула в его телефон и нашла известия, в каких безызвестная дама писала, что мыслила о нем весь день. Я была оглушена. Когда я поделилась с ним своим открытием, он молча отобрал у меня телефон и стер в нем все известия. Тогда я и решила смотреть за ним, ведь я больше ему не веровала. И вот благодаря програмке я видела все его звонки и письма, знала, где он находится. Теперь могла мыслить лишь о этом, но начала преобразовываться в параноика. Хотя я не нашла ничего подозрительного, шпионаж не возвращал мне доверие. А основное, мне не нравился тот человек, которым я становилась. Так что через 5 дней я сама удалила програмку. Муж осмысливал, что я каким-то образом смотрю за ним, и чрезвычайно нервничал. А позже вдруг стал шутить на этот счет, разговаривая, что у меня разыгралось воображение. Сегодня я больше не вожусь в его телефоне. Он установил пароль, но я не пробую его выяснить. Больше всего меня расстраивает, что он так не признался в этом флирте. Но я сообразила, что все условно, и разговариваю себе, что ежели он захотит скрыть что-нибудь, он все одинаково это сделает. А я в конце концов о этом узнаю, поэтому что у меня есть интуиция. И ей я доверяю». За нами смотрят: почему нам все одинаково? Опасные игры Трудно вообразить дела, которые начинаются с установки шпионских программ. Как верховодило, мы встречаемся с теми, кому желаем открыть свои идеи, с кем полагаемся поделить чувства и устремления. Почему же на замену общности прибывает сомнение?Похоже, в некий момент в паре перестает действовать сила обоюдного притяжения и в дело вступают повадки, принесенные из родительской семьи. «Мы плохо умеем общаться на одинаковых, – подмечает Марина Баскакова, – и очень нередко ставим вопросец, кто основнее, кто от кого зависит, заместо того, чтоб устанавливать по-настоящему партнерские отношения». Уже в детстве ребенку разговаривают: «Не мешай взрослым», а это означает – «твои потребности на втором месте, ты здесь не главный». Вот и в паре мы строим дела по той же схеме – один из партнеров пробует контролировать иного. Взаимное почтение – то, чему нам приходится обучаться, и иногда эта учеба для нас нелегка. Кто и для чего же смотрит в вебе? «Вторжение в место иного начинается там, где иной накрывает дверь, не приглашая нас войти, – подмечает Мари-Жозе де Агияр. – Это не означает, что он что-то укрывает: просто это личное». Порой один из партнеров, обнаружив слежку, не разговаривает иному ни слова и воспринимает меры «контршпионажа», чтоб ввести того в заблуждение. «Эти патологические дела основаны на стремлении выиграть иного, – продолжает Мари-Жозе де Агияр. – За ими стоит томная собственная история, почаще это происходит с теми, кого в детстве унижали, отвергали в уважении». Кроме того, это незаконно**. Иногда подсматривание и подслушивание – часть эротического сценария. «Секретность и раскрытие секрета могут возбуждать, – уточняет Ирина Панюкова, – И некие пары прибегают к этому средству, чтоб внести в свою жизнь оживление, усилить обоюдный интерес». Однако и в данном варианте идет соблюдать осмотрительность, не переступая грань, за которой игра перестает приносить соучастникам наслаждение и начинает ранить кого-либо из их.