Хотя она и отключала электричество опосля 10 вечера, в целях экономии бюджета и соблюдения режима дня, но у нас на таковой вариант были припасены свечи и мы лежали в тусклом сияющем свете свечи, и ведали друг другу различные страшилки.
В тот разов бабка нам тоже разрешили дремать на террасе. Мы с Вовкой ликовали, а я начал вспоминать различные ужасные истории. Некоторые я выдумывал сам. Меня смешило, как Вовка зарывался в одеяло и оттуда торчала лишь его голова с великими очами.
Этой ночкой я ему поведал страшилку про трупов...
- А тебе слабо на кладбище ночкой?- спрашивал Вовка из-под одеяла.
- Чё это вдруг слабо?Не слабо!- зашевелилось моё себялюбие и я надул грудь колесом.
- Слабоооо. - дразнился Вовка. - А ежели не слабо, сходи на данный момент ночкой на кладбище.
- А вот и схожу. - мне, как-то, было нерасторопно Вовке уступать. Ситуация требовала безотлагательного подвига.
За нашей деревней, как и надеется, было, местное кладбище. Мы как-то с дедом и бабкой прогуливались туда, днём, на могилку к какому-то родственнику. И ничего ужасного в принципе не было. Поэтому я решил, что и ночкой тоже справлюсь.
- А как ты докажешь, что прогуливался?- увлекался Вовка. - Может, ты во дворе отсидишься, а сам скажешь, что прогуливался.
- Чё это врать то мне?Сказал, схожу, означает схожу.
- Доказательства необходимы. – резонно не унимался Вовка. - Принеси крест что ли.
- Ты чё?Совсем без мозгов?Скажи ещё монумент. Я возьму, какой ни будь маленький веночек и принесу.
Мы дождались, пока совершенно стемнеет и бабка с дедом уснут, и я начал собираться. Взял с собой пару свечек и спички. Так как бабка на ночь накрывала нашу дверь на ключ, выбираться пришлось через окно.
На дворе теснее было мрачно и мне, правдиво разговаривая, было немножко страшно. Одно дело, там, перед Вовкой выпендриваться, иное дело идти ночкой на кладбище. И я теснее даже, было раздумал в некий момент. Но надобно было держать слово и я пошёл.
Через несколько минут я услышал сзаду чей-то топот. Я даже с испугу поразмыслил было, что это бабка с дедом в погоню пустились за мной. Я отчётливо представил себе, как бегает дед в кальсонах, а за ним бабка в ночной рубахе. И так ремнями над головой машут. Я метнулся в сторону с дороги, но на чём-то поскользнулся и впечатался всей пятернёй в это что-то. Коровья лепёшка, сообразил я. Но это всё же лучше, чем попасться деду либо бабке.
- Ты где?– начал звал меня Вовка.
- Тьфу ты. - чертыхнулся я, выползая из коровьих лепешек. - Ты-то что здесь делаешь?
- Мне одному там страшно. - произнес Вовка. - А чем это благоухает?Ты что, обосрался что ли теснее?– начал хохотал Вовка. - Даже до кладбища дойти не успел, а теснее в брюки наложил.
- Щас ты у меня в брюки наложишь. - я оттирал лопухом остатки навоза. - Я просто поскользнулся.
Через 5 минут мы были теснее около кладбища. Зрелище несколько напрягало собственной мрачностью. Было не то что бы страшно, было очень-очень как страшно. Я теснее вновь был готов признать поражение и предложить возвратиться домой. В этот момент моё себялюбие совместно с геройством скользнули куда-то в район пяток и посиживали там тихонечко ничем себя не выдавая.
Но здесь, со стороны дороги, послышались гласа. Это из кино ворачивалась местная молодёжь. Попасться им на глаза, значило, получить в последствии нагоняй, ежели не больше, от бабки либо от деда. Это уж как повезёт. А то может и от обоих по очереди. Если нас застукают, то непременно скажут, а то и домой отведут. И почему мы приняли правильное решение и спрятались в кустиках. Нам даже было как-то всё одинаково, что эти кустики огораживали кладбище. Мертвецов на тот момент мы опасались меньше, чем деда либо бабку. Но окончательно, с трупами мы были ещё не знакомы.
- Вовка!- шептал я. - Ты как?
- Страшно. Сзади нас какая-то могила. Вдруг на данный момент кто-то полезет оттуда. - Вовка жался ко мне ближе.
Да я и сам тоже не ощущал себя героем. Сидел тихо и сочинял компанию себялюбию с геройством. И мы решили, что бы нам было не так страшно, зажечь свечи. Я чиркнул спичкой и зажег поначалу одну, позже иную свечку и дал её Вовке. В слабеньком свете свечи я решил осмотреться. Лучше бы я посиживал не вертелся.
Я обернулся и посветил. Мой ребяческий мозг дорисовал всю картину за меня. Мне показалось, что могила шевелиться и от туда тянутся руки. Конечно, на данный момент я разумею, что это была лишь игра света и теней, но тогда это была превосходная игра моего воображения. Станиславский бы произнес - верую.
Закричал я звучно и даже кажется, как-то противоестественно. Как Джельсамино в кинофильме "Волшебный глас Джельсамино". И Вовка не оставаясь в долгу, здесь же поддержал меня. Как говориться началась паника.
Паника, это когда один знает, в чём суть кошмара, а иные орут и бегают за компанию, будучи уверенны, что орущий и бегающий рядом сосед, точно уж в курсе ситуации.
Затем заорали на дороге. Тоже, как показалось мне очень противоестественно. Какой-то душераздирающий дамский визг. От этого визга, мы с Вовкой заорали ещё звучнее. Затем с дороги послышалось "Блин!" – и - "Твою мама!", а позже какой то "бум", и позже "Поднимай её, быстрее и мотаем отсюда!" и удаляющийся топот.
Нас с Вовкой тоже убеждать длинно не надобно было и мы, побросав свечи ломанулись в противоположную сторону, прочь от этого места. Бежали мы живо и без оглядки. Вовка, невзирая на малюсенький возраст, не уступал мне в скорости. Мне казалось, что руки из могилы вот-вот нагонят нас и я припустил ещё прытче.
Когда мы оказались на террасе, мы забились на одной постели под одеяло и так как-то незначительно заснули. Утром нас разбудила бабка.
- Вставайте задохлики. А чё это у вас коровьим дерьмом попахивает?- но не стала акцентировать на этом внимание. - Я вам щас новинки поведаю за завтраком. Как разов вам урок будет, что бы не шастать где попало...
Вся деревня обговаривала свежую новость.
- А у него глаза такие громадные, как огонь светятся.
- И воет нечеловеческим гласом.
- Это, я так мыслю, призрак Володьки-алкоголика, королевство ему небесное. Не угомонится душа окаянная.
- Да причём здесь Володька?Говорят у этого рога и хвост были. Не по другому как чёрт.
- А Галка то. Как поглядела в его пламенеющие глаза, прям сознания лишилась. Так волоком и волочили её до дома.
- Говорят, что Петька то, Никитишны внук, тот совершенно обделался...
И ещё много чего же было поведано и много дней судачил люд по деревне, с каждым днём история воспринимала всё наиболее страшный оборот.
Мы с Вовкой очень были рады лишь одному, что бабка с дедом не узнали, что мы той ночкой прогуливались на кладбище и нам страшно подфартило, что мы не встретились ни с сиим Володькой-алкоголиком, ни с чёртом. Иначе бабке с дедом было бы теснее некоторого пороть.