«В одном рассказе образцово правдивый боец приносит золотые часы
вдове собственного командира… Василий Теркин пропил бы их, и был бы прав».
На Западе Александр Твардовский(1910–1971)известен до этого всего как основной редактор журнальчика «Новый мир», где в первый разов в СССР были опубликованы этапные творения Эренбурга(его «Оттепель» отдала заглавие целому периоду истории страны), Шукшина, Ахматовой, но до этого всего — «Один день Ивана Денисовича», дебют Солженицына.
Твардовскому удавалось сходу быть творцом и литературным чиновником. Помогал проверенный метод. В трезвом виде поэт верно соблюдал иерархию, с подчиненными был холоден. Но вечерком в баре сотрудники журнальчика встречали совершенно иного жителя нашей планеты, милого и искреннего. Наутро Твардовский проходил мимо вчерашнего собеседника не здороваясь. Заканчивалось событие водки — и он опять замыкался, с недоверием относясь к хоть какому проявлению эмоций. Ему было что укрывать.
В молодости Александр воспел коллективизацию в ясных стихах — а его отец и братья были раскулачены и сосланы в Сибирь. Никто в семье(и до этого всего сам поэт)не мог пренебрегать малодушия, проявленного Александром, когда он увидел на пороге отца и младшего брата, убежавших из ссылки, не посодействовал им. После той встречи и произошел духовный перелом. Сказать правды он не мог, врать было постыдно. Стать хоть на время правдивым посодействовала война.
«Василий Теркин» сходу разошелся на цитаты. Но таковым же вольным, как его герой, писатель чувствовал себя лишь тогда, когда был опьянен. Позже, обличая бюрократический аппарат в «Теркине на том свете» и сталинизм в «По праву памяти», поэт осмысливал, что и он сам — часть осуждаемой системы.
Алкоголизм дозволял не совершенно лишь спрятаться от действительности, но и недопустить роли в подлости: не разов приключалось уйти в загул накануне собрания, призванного осудить провинившегося перед властями коллегу. Те же запои мешали работе. Лишившись собственного детища — журнальчика, поэт утратил и смысл существования. Он погиб от рака. Впрочем, знакомые разговаривали, что предпосылкой хвори стала самоубийственная тяга к алкоголю, которой просто нечего было противопоставить.
Гений против потребления
1924–1939
Заметки в смоленских газетах, потом поэтический дебют. Ранние стихи различаются комсомольской бескомпромиссностью. Учеба в пединституте, переезд в Москву. Всесоюзное признание дозволяет достигнуть возвращения из ссылки родных, вступаться за арестованных приятелей. Растущее чувство вины перед теми, кому посодействовать не сумел, приводит к первым запоям.
1939–1954
Призван в ряды Красной Армии. Становится боевым корреспондентом.
В годы войны восоздает «Василия Теркина». Обретает всенародную знаменитость. Ощущение трагизма войны пробует одолеть с поддержкою водки. Дневниковая запись: «Третьего дня в итоге глупейшей и пошлейшей пирушки в беспамятстве разбил личико, нос, лоб, так что невероятно показаться на люди. Кажется, что это недвусмысленный подсказ: заканчивай... Кончать необходимо безвозвратно, без звучных зароков, тихо и серьезно. Может быть, еще не поздно мне очиститься и возродиться». Жизнь меж молотом и наковальней: опосля вручения Сталинской премии обвинен в политической отсталости. Стал редактором «Нового мира», но скоро был снят с должности.
1954–1958
В отставке начинает работу над поэмами «За далью — даль» и «Теркин на том свете». Из-за антисталинской направленности они длинное время остаются неопубликованными. Напившись, поэт прогуливается к приятелям, чтоб прочитать им запрещенные стихи.
1958–1971
Возвращение в «Новый мир», вокруг которого собираются лучшие литературные силы страны. Борьба с партийными чиновниками за возможность опубликовать то либо другое творение приводит к постоянным сердитым срывам. Во время 1-го из запоев поэт попадает в медвытрезвитель. Спустя пару лет эта история всплывет на всесоюзном семинаре пропагандистов. В один из запоев Твардовский уходит, одобрив принесенную Солженицыным рукопись повести «Раковый корпус». Перечитав ее спустя несколько дней, отклоняет. Затем опять меняет воззрение, дерётся за публикацию книжки, но время упущено. Когда же творца принудили покинуть редакцию в 1970 году, совместно с ним ушла и часть коллектива. Журнал был, коротко разговаривая, разгромлен. Умер Александр Трифонович Твардовский от рака легких 18 декабря 1971 года и был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Собутыльники
Эммануил Казакевич
Поэт оценивал прозаика за готовность составить компанию. И как-то предназначил ему эпиграмму:
«Ужель вы искренне все топите в елее?
Мне ваша искренность приятна.
Она была бы мне еще милее,
когда б не так вам выгодна была».
Александр Солженицын
Дома у Солженицына Твардовский читал роман «В круге первом», параллельно напиваясь. Опьянев, он требовал сыграть в «лейтенанта МГБ» — чтоб Солженицын вопил на него и принуждал стоять по струнке.
Анатолий Рыбаков
Как-то Твардовский, будучи теснее в подпитии, неожиданно возник у Рыбакова на даче. «От губки к подбородку тянулась засохшая струйка яичного желтка. Закусывали, видно, яичницей», — вспоминал этот вариант Рыбаков.