Такой период переживают почти все семьи: дама вполне поглощена материнством, и на общение с супругом не остается сил. Тот начинает ощущать хладнокровие, и или тоже уходит в себя(уходит куда-то), или пробует сделать дела. Для тех, кто желает возвращать былое тепло и пропадающий секс, у экономистов(брак — это незапятнанная экономика)есть решение: необходимы стимулы. Только вот какие: нравственные или материальные?
История: Колин и Лили
Колин и Лили познакомились в 1996 г. в операционном зале малюсенького чикагского вкладывательного банка. Колин был тихим гением арифметики и статистики, который в молодости грезил строить ракеты. Он смотрелся так, словно сам не чрезвычайно осмысливает, каким ветром его занесло в сферу денег.
Лили была звездой торгов. Она выступала посредником в сделках меж клиентами — большими вкладывательными компаниями, желающими реализовать или приобрести очередной нехилый пай, и своим банком, торгующим акциями по всему миру. Лили приходилось заарканивать и «обрабатывать» изменчивых клиентов, доказывая их довериться ей не отыскивать иного трейдера.
Колин ненавидел скользких клиентов. Операционный зал казался ему нестерпимо гулким, а собственных коллег он считал недоразвитыми придурками. Колина интересовало, почему акции передаются из одних рук в иные и куда их несут подводные течения базара; а его коллег интересовала лишь наживка.
Лили видела, что Колин не таковой, как все, — в превосходном смысле. Глаза у него были благие, и в их очевидно было больше осмысленности, чем у всех иных. «Он выделялся посреди других, — разговаривает Лили. — Все бегали к нему за поддержкою, когда их клиент требовал разъяснить механизмы функционирования биржи. Колин всерьез изучал рынок, в отличие от всех нас».
Колин видел, что Лили старается вписаться в трейдерскую компанию, подстроиться под нее, но был уверен, что, ежели у нее есть мозги, это сообщество ей скоро надоест. Он выжидал.
Через два года Лили смертельно утомилась от операционного зала. По глупости она повстречалась/переспала с несколькими своими сотрудниками. «Секс был превосходный, но за завтраком побеседовать нам было не о чем», — разговаривает она. И вот, почувствовав, что для него в конце концов открылась лазейка, Колин послал ей электронное письмо с предложением поужинать совместно.
Она согласилась. Они опьянели пива и обсудили собственных коллег. Колин проводил ее до дома. Она пригласила его зайти. Потом, как вспоминает Колин, «она завалила меня на постель, запрыгнула сверху, все сама сделала и напоследок произнесла, что не огорчится, ежели я уйду».
Он не ушел. И, как призналась Лили, за завтраком ей с ним было не скучновато.
Дома Лили была боссом, воспринимала все решения и следила за их исполнением, что вполне устраивало Колина. Когда прибывало время планировать отпуск, она звонила в турфирму, избирала направление и через несколько дней объявляла Колину, куда они едут. По утрам он прибывал на кухню с 2-мя галстуками в руках и спрашивал: «Какой лучше?»
«Этот», — разговаривала она, чуть взглянув на их.
Когда они обставляли свою первую общую квартиру, Колин и пальцем не пошевелил: «Не помню, чтоб мы хоть разов обговаривали мебель, кафель или бытовую технику. Она сама все выбрала».
Перемены в жизни: дети
Когда Лили забеременела, она приняла очередное ответственное решение: она не собирается кооперировать работу с воспитанием малыша. Она принялась за материнские повинности с таковым энтузиазмом, которого Колин от нее, правдиво разговаривая, совершенно не ждал. Она шила наволочки, выдумывала игры, готовила семейнее бананово-грушевое пюре. Она даже закончила материться.
Они переехали в пригород, завели еще 1-го малыша и окружили себя новейшей компанией приятелей. Преобразование было чрезвычайно сильным: казалось, что и Лили, и их дела поменялись для Колина абсолютно неожиданным образом. Он ощущал себя... ну, по великому счету, брошенным. Лили вполне сконцентрировалась на детях — на собраниях родительского комитета, футбольных тренировках, поиске приватных учителей для доп занятий, — и на Колина ее на хватало. Уложив деток дремать, она ощущала себя очень вымотанной, чтоб уделять внимание еще и супругу. О сексе она даже не вспоминала.
«Ей не было до меня дела, — ведает Колин. — Она спрашивала, как прошел мой день, но ответ теснее не слушала».
Если ранее Лили была «очень собранной», то сейчас она часто жаловалась, что утомилась, переживает из-за тех решений, которые ей приходится принимать касательно деток, и волнуется о материальном благоденствии семьи. Это озадачивало Колина, поэтому что, как он знал, она обожала все за всех решать, да и с средствами у их все было в порядке. «Дело было даже не в том, что мы не увлечены сексом, меня больше тревожили ее подавленность и хладнокровие ко мне», — разговаривает Колин.
Колин делал много попыток пробудить в ней какие-то эмоции и энтузиазм к интимной жизни. Он старался делать ей комплименты, которые могли ей вправду польстить, но почти всегда она лишь закатывала глаза. Но единожды ему все-же удалось нащупать ее слабенькое место. Он возвратился из командировки в Лондон с даром: неприлично драгоценным кашемировым свитером. «О боже, какая краса!— восхитилась Лили. — Ты меня балуешь». Она удрала наверх и здесь же его надела. Той ночкой у их был секс.
Через несколько недель он услышал, как Лили в общении со собственной подругой Александрой нахваливает ее новейшую сумку. На последующий день он скрыто позвонил Александре и спросил, что же это все-таки за модель. Во время обеденного перерыва Колин пошел в бутик Hermes и покупал сумку(мы теснее упоминали, что его карьера сложилась чрезвычайно успешно, да?). Лили была в восторге.
Колин осмысливал, что такие дорогие подарки — это как-то очень. Но он оказался в безнадежном положении. И подарки были единственным, что принуждало Лили встрепенуться. «Она так довольствовалась им, — разговаривает Колин. — И эта удовлетворенность была ориентирована конкретно на меня. Мне это было чрезвычайно приятно».
Чем же были эти подарки?Стимулами!Стимулами, которые вдохновляли Лили улыбнуться, порадоваться, расслабиться и, в конце концов, проявить к Колину хоть какие-то нежные чувства.
А что не так с этими стимулами?Они недолговечны. Да, они вызывали реакцию у Лили — но реакцию мимолетную. На последующий день она вновь преобразовывалась в заморенную, спрятавшуюся за книгой Лили.
Проблема: затасканные стимулы прекращают работать
Уж кого-кого, а экономистов спадом эффективности стимулов Колина точно не удивишь — они-то знают, что даже самые сильные стимулы с течением времени «затаскиваются» и утрачивают силу. Экономисты Ури Гнизи из Калифорнийского института в Сан-Диего и Джон Лист из Чикагского института решили проверить реакцию жителей нашей планеты, нанятых выполнить короткосрочную простую работу, на неожиданное повышение оплаты. Могут ли обещанные средства повысить производительность их труда?
Для того чтоб забить в комп данные о библиотечных книжках 1-го малюсенького института на Среднем Западе, была завербована группа студентов — природно, не подозревающих о том, что за ими будут следить. На постерах с информацией о данной работе было указано, что ее исполнение рассчитано на 6 часов и оплата составит $12 в час. Когда студенты прибыли в библиотеку, половину из их сходу выслали работать на тех критериях, которые были обозначены ранее. А иной половине произнесли, что они — вот так сюрприз!— получат не $12, а $20 в час.
Поначалу студенты, нанятые за $20, работали охотнее и прытче регистрировали книги. Но через какое-то время они стали притормаживать, пока в конце концов их скорость не опустилась до темпа работы тех ребят, которым пообещали всего $12. Как и в случае с дарами Колина, эффективность валютного стимула оказалась чрезвычайно непродолжительной.
Брак — это долгосрочный чертеж, и он просит стабильной мотивации. Финансовые стимулы работают лишь в том случае, ежели к ним прибегают изредка, лишь по особенному случаю. Если вы будете приносить супруге цветочки каждый день, она скоро закончит даже в вазу их ставить.
Наконец Колин словил себя на идеи, что заместо того, чтоб безмятежно заниматься работой, он гадает, чем бы таковым повеселить супругу в выходные... и вдруг ощутил себя чрезвычайно несчастным. Он попытался поглядеть на ситуацию со стороны. Что больше интересует Лили, он сам или его подарки?Он знал, что она его любит(ведь любит же, да?), но почему-либо свою любовь она проявляла лишь тогда, когда он ворачивался домой с еще одним сюрпризом. Так что все-таки для нее главнее, Колин или сумка Hermes?Она вообщем хоть поглядит на него, ежели он придет к ней с порожними руками?
Выход: не вызываем привыкания
Моральные стимулы могут быть еще наиболее действенными, чем материальные. Колин удостоверился в этом абсолютно нечаянно. Где-то меж покупкой еще одного сумасшедшего дара и приступом паники из-за того, что он своими руками преобразовал их с Лили дела в рыночный продукт, он позвонил домой выяснить, как у нее дела. Да не чрезвычайно, ответила она. За окном льет дождик, и футбол сейчас отменили — а это означает, что их отпрыск пинает дома балду, и, следовательно, дочь занимается сиим же самым, а у Лили сейчас не совершенно лишь осенняя депрессия, но еще и раскалывающаяся голова.
— У нас не детки, а чудовища, — пожаловалась Лили. — И мне нечего отдать им на ужин.
— Я куплю что-нибудь по дороге домой, — произнес Колин.
— В восемь вечера?Для их это очень поздно.
— Я приеду домой пораньше.
— Ну да.
— Лили, я произнес, что сделаю.
И сделал.
Он уехал с работы в 5, покупал десяток яиц и немножко овощей, налил Лили бокал вина и приготовил детям омлеты — при этом даже с учетом их предпочтений(одному подавай помидоры, иная их вытерпеть не может; один любит со шпинатом, иная просит положить сыр). Дети слопали все до заключительного куска, их даже убеждать не пришлось — Лили глядела на эту сцену с молчаливым восторгом.
После ужина Колин потащил деток в ванную умываться, а Лили отобрала свое вино и села к компу ответить на кое-какие электронные письма. Она даже посмеялась — а в интервале меж пятью и восемью часами она делала это чрезвычайно изредка, поэтому как детки успевали к этому медли выкачать из нее всю позитивную энергию.
«Целых два часа я ни за что не отвечала, не убеждала никого пойти в ванную, не грозила никому воспретить глядеть телек не уговаривала никого закончить брыкаться, — разговаривает Лили. — От меня зависело лишь то, сколько бокалов вина себе позволить».
Когда Колин в конце концов уложил деток дремать и пришел к Лили в гостиную, она не стала жаловаться ему на жизнь. У нее даже не появилось такового желания. Вместо этого она подождала, пока Колин тоже нальет себе щедрую порцию вина и усядется рядом с ней, а позже стала расспрашивать его о том, как прошел рабочий день.
Лили в первый разов ощутила, как с ее плеч хоть на время дремал груз ответственности. Она даже дозволила себя немножко расслабиться. Удивительно, как даже незначимая помощь со стороны Колина может поднять ей настроение, — а ведь ей никогда и в голову не прибывало его о чем-то попросить.
«Я привыкла все делать сама», — произнесла нам Лили.
Колин тоже испытал облегчение. Он теснее не помнил, когда в заключительный разов она так пристально и участливо его слушала. Боясь спугнуть фортуну, он постарался осмотрительно приласкать супругу(желая с деликатностью в этом деле у него было не чрезвычайно)— и Лили ответила ему.
На последующий день по дороге на работу Колина осенила умнейшая мысль: «Я обязан больше подсоблять по дому. Я обязан предоставлять супруге больше отдыха». Он решил, что отныне будет разов в недельку брать на себя вечернюю кормежку, мытье и укладывание деток в постель. Он отдал себе обещание выучиться готовить еще что-то, кроме омлетов. И еще он твердо вознамерился уделять Лили больше внимания — тогда, вероятно, она тоже станет наименее бесстрастной.
Вряд ли вы удивитесь, ежели мы скажем, что экономисты теснее проверяли эффективность неравнодушного дела как стимула. Мы поведаем вам о опыте, который показался нам самым прикольным. Волонтерам(вновь же, студентам)дали абсолютно дурацкое и напрасное задание: посчитать, сколько разов на страничках каких-либо безусловно маловажных писем встречается буквосочетание «ss».
Испытуемых разделили на три группы и предупредили, что им будут выплачивать за каждую проверенную страницу. Одну группу попросили подписывать каждый просмотренный листочек и передавать его контролерам, которые будут ложить все бумажки в щепетильные стопочки. Второй группе приказывали ничего не подписывать, и, когда волонтеры из нее передавали листы контролерам, те клали их без разбора в одну стопку. Третья группа тоже не обязана была ничего подписывать — и когда контролеры получали еще одну бумагу, они разрывали ее в клочья прямо на очах у несчастных работников.
А сейчас угадайте, какая группа проверила больше листов?Совершенно правильно, 1-ая — та, к работе которой относились с вниманием и почтением. Неравнодушие контролеров стало для нее сильным стимулом. Таким же сильным стимулом оно стало и для Колина.
Из книги "Стратегия домашней жизни: Как реже мыть посуду, почаще заниматься сексом и меньше ссориться"
Купить эту книгу
В «Лабиринте»
На «Озоне»
В электронном виде