Женское белье, наш собственный барометр Что, ежели наш выбор белья точно показывает, как конкретно мы сейчас относимся к себе, к своей сексапильности, к собственному телу?Четыре чрезвычайно собственных истории, которые подтверждают эту догадку, объясняет психоаналитик Изабель Королицки.
Ольга Мурадова
Эти предметы одежды мы надеваем первыми и снимаем заключительными. Несколько квадратных см ткани почти все разговаривают о наших отношениях со своим телом, сексапильности, о нашей истории и о том, как мы убеждены в себе. «Можно считать белье нашим барометром, который показывает нам, в каком психологическом состоянии мы находимся, какая у нас сексапильная жизнь и какими мы видим себя в данный момент», – уверена психоаналитик Изабель Королицки(Isabel Korolitski). Нижнее белье воссоединяет нас с воспоминаниями и ощущениями нашего юношества, нередко бессознательными. Оно ведает о отношении к женственности, материнству и сексапильности. Барометр интимного, белье соединено для нас еще и с ходом медли, с символическими шагами, оно отражает хоть какое изменение нашего тела и настроения: беременность, менструация, утрата либо набор веса. Но не стоит спешить с выводами. «Иногда за искусительным кружевом прячется неимение сексапильности, в то время как минималистичное обычное белье может свидетельствовать о убежденности в себе и расцветающей сексапильной жизни, – продолжает психоаналитик. – Все зависит от смысла, которым мы его наделяем, от состояния души, в каком избираем и носим его». В одни дни белье может исполнять нарциссическую функцию, компенсаторную либо вылечивающую, в иные – становится просто одеждой, приятной либо сексапильной, – но ничего больше. Это вопросец настроения.
Игра, чтоб тайное и явное были в гармонии»
«У меня два ящика для нижнего белья. В одном – лишь самые обыкновенные темные и белоснежные вещи. В ином – изобилие самых различных моделей, от танга цвета фуксии до бежевого корсета, также масса цветных комплектов с рисунком и без. Второй ящик предназначен для игры. Белье из первого я ношу во время месячных либо интенсивной работы. Но как у меня возникает время для себя, начинаю играться видами, используя весь арсенал второго ящика. Никогда бы не смогла носить абы что, разрозненные комплекты либо белье из растянутой ткани. Мне кажется, тогда мой мир был бы дисгармоничным: «замарашка» под одеждой была бы предательством того свежего вида, который видят окружающие».
Белье разговаривает о нашей сексапильности. Или поточнее, отражает нашу сексапильную свободу, наше желание. Говорит о том, что мы открыты либо же, против, сосредоточены на себе. Рассказ Анны отражает эту двойственность: ящик с обыкновенными вещами предназначен для многофункционального применения, а иной – для соблазнения. Это физическое разделение белья разговаривает о желании героини контролировать свою сексуальность, обуздать свое желание. Так можнож трактовать и слова Анны о том, что она не могла бы носить непарные комплекты и растянутое белье, другими словами не потерпела бы несовершенства, чего-то, что не подходит тому виду, который она устремляется создать. Не подходящие друг другу низ и верх, также пятнышка, растяжки и иные повреждения ткани ассоциируются с тиною, героиня употребляет слово «замарашка». А тело, с ее точки зрения, обязано быть безукоризненным, в одежде либо без, оно обязано оставаться свежим и «презентабельным». Говоря о собственном благовидном белье, она употребляет слово «игра», таковым образом ассоциируя сексуальность и ролевую игру. Значит, она не готова поддаться собственному желанию, а устремляется держать его под контролем.
Шелк, чтоб привыкнуть к моему изменившемуся телу»
«Три года назад я весила на 25 кг больше. Я скрывалась, терпеть не могла себя и носила утягивающие трусы-панталоны, которые приобретала через веб, потому что мне было постыдно прилюдно оплачивать на кассе этот кошмар. Когда я наконец-то достигла того веса, который мы с диетологом наметили, я сделала себе подарок: приобретала несколько комплектов благовидного шелкового белья. Я это не сходу осознала, но сам факт того, что я держу в руках эти малюсенькие отрезки изящной ткани, надеваю их на себя, посодействовал мне освоиться в моем новеньком теле. Я месяцами повторяла этот обряд каждый день: одевалась перед великим зеркалом в пол. С тех пор это стало моим скрытым наслаждением: благовидное нижнее белье под моей обыкновенной униформой – джинсами и рубашкой».
Белье может также вернуть нашу самооценку, научить нас обожать себя. Именно это и случилось с Наташей. Благодаря новеньким изящным комплектам она осознала, что нет больше тех размеров, которые причиняли ей столько мучений и вызывали жгучую нелюбовь к себе. Примеряя перед зеркалом предметы, которые еще вчера она могла надеть лишь в мечтах, она наслаждается, будто малюсенькая девченка. Изменившееся тело стало источником наслаждения. Наташа скрашивает его благовидным нижним бельем, будто для того, чтоб навсегда покончить с прошедшим.
Благодаря белью она может поновой, а вероятно, и в первый раз ощутить симпатию либо даже любовь к себе. Наташа все еще носит «униформу», джинсы и рубаху, но под ней происходят глобальные смены. Она начинает глядеть на себя как на обольстительную даму и потому может разрешить себе нравиться, что было для нее невероятно, пока она была полной. Белье подсобляет ей совершить этот символический переход и перевоплотиться в собственных очах в даму, испытывающую желание и желанную. Она будто присваивает себе свое тело: обязательный шаг, чтоб позже встретиться с телом иного.
Простые вещи, чтоб отвечать новенькому этапу»
«Во время менопаузы у меня возник живот, а шкура растянулась. Я и так никогда не сходила с разума по благовидному белью, но с тех пор, как мое тело поменялось, заместо того чтоб восполнить утраты с поддержкою утонченных шелковых комплектов, я, против, стала еще наиболее аскетичной. Теперь ношу лишь темные трусы с высочайшей талией и бюстгальтеры без поролона. Недавно супруг увидел, что я могла бы носить что-то наименее «суровое». Я правдиво попыталась: приобретала малюсенькие танга и сиреневый узорчатый бюстгальтер, но мне в их некомфортно. Ощущение, будто женственное кокетливое белье лишь подчеркивает мой возраст и недочеты фигуры. Я будто попрощалась со своим прошедшим телом, со собственной молодостью».
Белье готов стать эмблемой перехода. Менопауза – главный период, она знаменует окончание фертильности, но почти все воспринимают ее еще и как конец женственности и, в сущности, конец скоротечной жизни. Будто лишь юность тела дает право на желание и наслаждение. Сильвия оплакивает свою фигуру и принимает новейший шаг жизни как время утрат. Кружева и ясные краски – для тех, кто желает искушать, а аскетичное белье – тем, кто мыслит, что с желаниями покончено. Отныне она избирает обыкновенные вещи, которые супруг обретает «суровыми». Суровыми, как отказ, как наказание… Не считая себя благородной желания, она воспрещает иному желать ее. Белье героини символизирует этот двойной отказ. На самом деле не непременно избирать иное белье, но превосходно бы пересмотреть свои убеждения: лишь юность желанна. Поверив, что это не так, приняв свое право на чувственность, Сильвия могла бы поновой обрести свою сексуальность и принять желание супруга. Какое бы белье она ни избрала.
Цвет, чтоб порадоваться концу беременности»
«Я родила 4 месяца назад и поновой начинаю жить. Я больше не могла созидать свое непонятное тело, громадную грудь, живот… Напрасно супруг утверждал, что я никогда не была таковой благовидной и чувственной, я ему не веровала. Поэтому, как я возвратилась в форму, выбросила все ветхое белье и накупила разноцветных узорчатых шортиков и бюстгальтеров. Это я-то, которая ранее носила лишь темное!Я получаю великое наслаждение, когда надеваю новое белье и вижу себя в нем. Каждое утро – мой малюсенький праздник».
Нижнее белье отражает наше отношение к материнству. Во время беременности можнож носить трусы, которые накрывают живот, тем самым подчеркивая его ценность, либо же наиболее искусительное белье, которое свидетельствует о том, что дама приняла конфигурации, произошедшие с ее телом. Но сходу принять эти два статуса решается далековато не любая. В рассказе Ларисы разделение очевидно. По причинам, которые берут начало в ее истории, вынашивая малыша, она мачалась, воспринимая беременность как деформацию тела. Она испытывала жизненную необходимость возвратиться к обыкновенной для нее изящной фигуре. Зато сейчас, когда ребенок возник на свет, она может полноценно наслаждаться материнством. Накупив разноцветного белья, желая ранее она носила лишь темное, она смогла опять ощутить гармонию, ощущая себя симпатичной дамой и мамой сходу.
читайте такжеНагота: анатомия наших чувств
Женское белье, наш собственный барометр Что, ежели наш выбор белья точно показывает, как конкретно мы сейчас относимся к себе, к своей сексапильности, к собственному телу?Четыре чрезвычайно собственных истории, которые подтверждают эту догадку, объясняет психоаналитик Изабель Королицки. Ольга Мурадова Эти предметы одежды мы надеваем первыми и снимаем заключительными. Несколько квадратных см ткани почти все разговаривают о наших отношениях со своим телом, сексапильности, о нашей истории и о том, как мы убеждены в себе. «Можно считать белье нашим барометром, который показывает нам, в каком психологическом состоянии мы находимся, какая у нас сексапильная жизнь и какими мы видим себя в данный момент», – уверена психоаналитик Изабель Королицки(Isabel Korolitski). Нижнее белье воссоединяет нас с воспоминаниями и ощущениями нашего юношества, нередко бессознательными. Оно ведает о отношении к женственности, материнству и сексапильности. Барометр интимного, белье соединено для нас еще и с ходом медли, с символическими шагами, оно отражает хоть какое изменение нашего тела и настроения: беременность, менструация, утрата либо набор веса. Но не стоит спешить с выводами. «Иногда за искусительным кружевом прячется неимение сексапильности, в то время как минималистичное обычное белье может свидетельствовать о убежденности в себе и расцветающей сексапильной жизни, – продолжает психоаналитик. – Все зависит от смысла, которым мы его наделяем, от состояния души, в каком избираем и носим его». В одни дни белье может исполнять нарциссическую функцию, компенсаторную либо вылечивающую, в иные – становится просто одеждой, приятной либо сексапильной, – но ничего больше. Это вопросец настроения. Игра, чтоб тайное и явное были в гармонии» «У меня два ящика для нижнего белья. В одном – лишь самые обыкновенные темные и белоснежные вещи. В ином – изобилие самых различных моделей, от танга цвета фуксии до бежевого корсета, также масса цветных комплектов с рисунком и без. Второй ящик предназначен для игры. Белье из первого я ношу во время месячных либо интенсивной работы. Но как у меня возникает время для себя, начинаю играться видами, используя весь арсенал второго ящика. Никогда бы не смогла носить абы что, разрозненные комплекты либо белье из растянутой ткани. Мне кажется, тогда мой мир был бы дисгармоничным: «замарашка» под одеждой была бы предательством того свежего вида, который видят окружающие». Белье разговаривает о нашей сексапильности. Или поточнее, отражает нашу сексапильную свободу, наше желание. Говорит о том, что мы открыты либо же, против, сосредоточены на себе. Рассказ Анны отражает эту двойственность: ящик с обыкновенными вещами предназначен для многофункционального применения, а иной – для соблазнения. Это физическое разделение белья разговаривает о желании героини контролировать свою сексуальность, обуздать свое желание. Так можнож трактовать и слова Анны о том, что она не могла бы носить непарные комплекты и растянутое белье, другими словами не потерпела бы несовершенства, чего-то, что не подходит тому виду, который она устремляется создать. Не подходящие друг другу низ и верх, также пятнышка, растяжки и иные повреждения ткани ассоциируются с тиною, героиня употребляет слово «замарашка». А тело, с ее точки зрения, обязано быть безукоризненным, в одежде либо без, оно обязано оставаться свежим и «презентабельным». Говоря о собственном благовидном белье, она употребляет слово «игра», таковым образом ассоциируя сексуальность и ролевую игру. Значит, она не готова поддаться собственному желанию, а устремляется держать его под контролем. Шелк, чтоб привыкнуть к моему изменившемуся телу» «Три года назад я весила на 25 кг больше. Я скрывалась, терпеть не могла себя и носила утягивающие трусы-панталоны, которые приобретала через веб, потому что мне было постыдно прилюдно оплачивать на кассе этот кошмар. Когда я наконец-то достигла того веса, который мы с диетологом наметили, я сделала себе подарок: приобретала несколько комплектов благовидного шелкового белья. Я это не сходу осознала, но сам факт того, что я держу в руках эти малюсенькие отрезки изящной ткани, надеваю их на себя, посодействовал мне освоиться в моем новеньком теле. Я месяцами повторяла этот обряд каждый день: одевалась перед великим зеркалом в пол. С тех пор это стало моим скрытым наслаждением: благовидное нижнее белье под моей обыкновенной униформой – джинсами и рубашкой». Белье может также вернуть нашу самооценку, научить нас обожать себя. Именно это и случилось с Наташей. Благодаря новеньким изящным комплектам она осознала, что нет больше тех размеров, которые причиняли ей столько мучений и вызывали жгучую нелюбовь к себе. Примеряя перед зеркалом предметы, которые еще вчера она могла надеть лишь в мечтах, она наслаждается, будто малюсенькая девченка. Изменившееся тело стало источником наслаждения. Наташа скрашивает его благовидным нижним бельем, будто для того, чтоб навсегда покончить с прошедшим. Благодаря белью она может поновой, а вероятно, и в первый раз ощутить симпатию либо даже любовь к себе. Наташа все еще носит «униформу», джинсы и рубаху, но под ней происходят глобальные смены. Она начинает глядеть на себя как на обольстительную даму и потому может разрешить себе нравиться, что было для нее невероятно, пока она была полной. Белье подсобляет ей совершить этот символический переход и перевоплотиться в собственных очах в даму, испытывающую желание и желанную. Она будто присваивает себе свое тело: обязательный шаг, чтоб позже встретиться с телом иного. Простые вещи, чтоб отвечать новенькому этапу» «Во время менопаузы у меня возник живот, а шкура растянулась. Я и так никогда не сходила с разума по благовидному белью, но с тех пор, как мое тело поменялось, заместо того чтоб восполнить утраты с поддержкою утонченных шелковых комплектов, я, против, стала еще наиболее аскетичной. Теперь ношу лишь темные трусы с высочайшей талией и бюстгальтеры без поролона. Недавно супруг увидел, что я могла бы носить что-то наименее «суровое». Я правдиво попыталась: приобретала малюсенькие танга и сиреневый узорчатый бюстгальтер, но мне в их некомфортно. Ощущение, будто женственное кокетливое белье лишь подчеркивает мой возраст и недочеты фигуры. Я будто попрощалась со своим прошедшим телом, со собственной молодостью». Белье готов стать эмблемой перехода. Менопауза – главный период, она знаменует окончание фертильности, но почти все воспринимают ее еще и как конец женственности и, в сущности, конец скоротечной жизни. Будто лишь юность тела дает право на желание и наслаждение. Сильвия оплакивает свою фигуру и принимает новейший шаг жизни как время утрат. Кружева и ясные краски – для тех, кто желает искушать, а аскетичное белье – тем, кто мыслит, что с желаниями покончено. Отныне она избирает обыкновенные вещи, которые супруг обретает «суровыми». Суровыми, как отказ, как наказание… Не считая себя благородной желания, она воспрещает иному желать ее. Белье героини символизирует этот двойной отказ. На самом деле не непременно избирать иное белье, но превосходно бы пересмотреть свои убеждения: лишь юность желанна. Поверив, что это не так, приняв свое право на чувственность, Сильвия могла бы поновой обрести свою сексуальность и принять желание супруга. Какое бы белье она ни избрала. Цвет, чтоб порадоваться концу беременности» «Я родила 4 месяца назад и поновой начинаю жить. Я больше не могла созидать свое непонятное тело, громадную грудь, живот… Напрасно супруг утверждал, что я никогда не была таковой благовидной и чувственной, я ему не веровала. Поэтому, как я возвратилась в форму, выбросила все ветхое белье и накупила разноцветных узорчатых шортиков и бюстгальтеров. Это я-то, которая ранее носила лишь темное!Я получаю великое наслаждение, когда надеваю новое белье и вижу себя в нем. Каждое утро – мой малюсенький праздник». Нижнее белье отражает наше отношение к материнству. Во время беременности можнож носить трусы, которые накрывают живот, тем самым подчеркивая его ценность, либо же наиболее искусительное белье, которое свидетельствует о том, что дама приняла конфигурации, произошедшие с ее телом. Но сходу принять эти два статуса решается далековато не любая. В рассказе Ларисы разделение очевидно. По причинам, которые берут начало в ее истории, вынашивая малыша, она мачалась, воспринимая беременность как деформацию тела. Она испытывала жизненную необходимость возвратиться к обыкновенной для нее изящной фигуре. Зато сейчас, когда ребенок возник на свет, она может полноценно наслаждаться материнством. Накупив разноцветного белья, желая ранее она носила лишь темное, она смогла опять ощутить гармонию, ощущая себя симпатичной дамой и мамой сходу. читайте такжеНагота: анатомия наших чувств
