Нет, это не репортаж из роддома на зоне. Этот роддом самый обыденный, таковой же как и сотки иных. Даже может чуток похуже неких, по последней мере по наружному виду – точно. А запах... ну да превосходно.
Уж так вышло, что супругу пришлось туда положить, желая до родов остался еще практически целый месяц. Всего месяц?Да, кажется совершенно не так давно мы с ней удивленно глядели на две полосы в тесте, а сейчас я стою здесь, в этом “зале ожидания” при роддоме.
Тетенька за окном спешит не чрезвычайно, все делает с ощущением и с расстановкой. Сначала – отхлебнуть чайку, позже – закусить булочкой.
– Ну, что здесь у вас?– укрывать раздражение у их не принято.
– Передайте пожалуйста... – не успел проговорить я, пододвигаясь к окошку, как уперся лбом в жирную надпись: “Передачи наиболее 2,5 кг не берем!”
Вот те на... Так, посчитаем... Пакет сока, пакет кефира – 2 кг, литр минералки – 3 кг, килограмм яблок – 4 кг, апельсины, бананы, творог... итого на вскидку выходит кг 6 – 7...
– Ну?– Тетенька за окном начинала нервничать.
– Нуу... вообще-то у меня больше 2,5 килограмм...
– Больше 2-ух с половиной?? Максимум – три.
– И больше 3-х тоже.
– Да?.. Ну тогда, понимаете что!Пускай сама опускается и конфискует!
Ну да, пускай опускается и сама конфискует... с животиком – 7 килограмм...
– Спускается?? А что так можнож?– Ответа не последовало, тетенька стала старательно раскладывать передачи в телегу и собираться на выход.
В размышлениях я стал звонить супруге.
– Ты знаешь, а здесь оказывается можнож спуститься и увидеться, я тебе передам пакет.
– Да, мне произнесли, что свидания воспрещены, но можнож оплатить сторожу и он пустит.
– Да нет, ничего выплачивать не надобно, мне тетенька из окошка сама произнесла, чтоб ты спустилась.
Через три минутки супруга стояла внизу в коридоре на той стороне окошка. Так, ну и где здесь встретиться?Видимость ровная, но достать друг до друга никак. Все двери заперты, желая за одной из их – большой конференц-зал с рядами кресел, его видно через стеклянное окно со двора. Явно для встреч, но как туда попасть?
Я вновь к окошку. Первая тетенька ушла, и на меня глядит теснее иное личико.
– Можно мне узреть свою супругу?
– Номер палаты?
– Не знаю.
– Что за супруг!не знает номера палаты... Свидания лишь для коммерческих.
– Да вон она стоит, близко от вас.
– Она из коммерческой?
– Да – соврал я, но делать было нечего.
– Тогда прибываете с 16-ти до 17-ти.
Я поглядел на часы – пол второго. Планы рушились.
– Но мне произнесли, что можнож передать ей пакет.
– Передавайте – тетенька из окошка брала мой пакет и передала его стоящей рядом супруге. Теперь все.
– Ну вот, я же разговаривала, что надобно сторожу средства выплачивать... – бурчит супруга в трубку телефона.
– Да где я сторожа найду?Тут никого нет, все двери заперты и дело с концом.
И здесь я увидел висячий на стене плакат, который гласил: “Мы, мед труженики роддома №36, обязуемся правдиво и добросовестно исполнять собственный мед труд. Обязуемся беспокоиться о здоровье каждой дамы, а потому мы обязаны соблюдать установленный в нашем роддоме режим...” – и дальше, точно я не помню, но что-то в этом духе.
Нда, режим-то окончательно это превосходно, я ничего против не имею. Но почему жену-то узреть нельзя?У меня ведь и мед книга имется. Так что, в коммерческой палате я сходу стану стерилен, а в безвозмездной – нет?
Видимо хлорамин действует лишь на “платников”, обыкновенные смертные остаются чрезвычайно заразны. Кстати сказать, кто кого заразит – это еще вопросец. Всем знаменито слово “внутрибольничная инфекция”?Тот самый стафилококк, который живет в клинике, под событием лекарств он мутирует и становится особо вредным.
Так вот, эту внутрибольничную инфекцию, этот стафилококк, никакой гость занести в клинику принципиально не может. Просто потому, что ее в природе нет, она живет лишь в клиниках.
Вдруг в голову мне пришла хорошая мысль – пробовать войти через приёмное отделение с иной стороны.
Почти бегом я отправился огибать здание с торца. Вхожу, коридор пуст. Ура!На том конце коридора стоит моя супруга. Вот она, цель!Удивительно, как все просто – никого нет, основное идти решительно. И лишь я это поразмыслил, как мне наперерез откуда ни возьмись выскакивает сторож.
– Эй!Куда?! Сюда нельзя!– сторож очевидно раздражен моей выходкой.
– Мне с супругой побеседовать – отвечаю я, и тоже начинаю горячиться. – Вот она стоит, у вас за спиной.
– Нет, нет, нельзя, не положено. Уходите!
Я не отступаю и нащупываю в кармашке сторублевую бумажку.
– Зайдите с иной стороны, там где конференц-зал – шепчет он, а сам продолжает для вида меня выгонять.
Понято!Без излишних слов я разворачиваюсь и опять обхожу здание. Теперь светло, как работает эта схема!“Санпропускник” величается.
За глухо запертой дверью на этот разов раздается звон ключей. Дверь раскрывается и я протягиваю сторожу бумажку.
– Пятнадцать минут!– Ну, и на том спасибо. Я наконец-то могу обнять свою супругу, такую недалёкую и недоступную в заключительные пол часа.
Пока мы мирно сидим и разговариваем, дверь в зал то и дело раскрывается. Охранник впускает по моему образцу 1-го за иным других мужей, заплаканные супруги отрадно успокаиваются. В зале водворяется довольное голубиное бормотание.
– Неплохой приработок у него – супруга в разуме прикидывает сумму выручки сторожа.
Действительно. Такое возмутительнее нарушение режима!Но все таки как превосходно, что под плакатом на стене не расписывались сторожи. Это медработники обещают изо всех сил оберегать беременных дам(от заразных мужей видимо), а сторожи этого не обещали. Поэтому они имеют полное нравственное право немножко нарушить неприкосновенный режим. Но лишь немножко.
– Пятнадцать минут прошло!
Ладно, пора расставаться. На прощание я в добавление к пакету передаю супруге увесистую книгу килограмма в полтора. Она зажимает ее подмышкой – итого восемь с половиной килограмм. Да, еще есть дамы в российских селеньях!Это тетенькам из окошка не под силу три килограмма волочить. И мы расстаемся, довольные встречей.
Вот чему я дивлюсь: почему некие вещи, несомненная выгода которых издавна подтверждена, и которые не требуют никаких издержек, упрямо игнорируются нашими роддомами?Например:
Посещение родственников(в Англии, к образцу, не совершенно лишь там, посещение родственниками свободное даже без переодевания), свободное поведение в родах, пребывание супруга(ничего не стоит, все вещи для переодевания он может покупать сам), прикладывание к груди в родзале, общее пребывание матери и малыша и так дальше.
Но зато я знаю вещь, которая чрезвычайно много стоит. Может быть, даже больше всего оборудования в отделении, больше даров доктору и больше всех драгоценных договоров. Одна эта вещь способна перевоплотить пытки рождения и хвори во полностью терпимое испытание. Облегчить жизнь беременной, роженице и ее родственникам, предотвратить большая часть мыслимых и немыслимых осложнений, корешки которых – в роддоме, а густая крона – на всю оставшуюся жизнь. Что это?– обычное отношение. И не совершенно лишь к беременной, а ко всем вообщем.