Аутизм у дочки: история диагноза и лечения

Я выла в глас, сидя на постели с пятидневной Светочкой на руках. Я оплакивала свою судьбу, разумея, что назад дороги нет. Что это щекастое, нелюбимое пока дитя ниспослано сверху, и его интересы — самое основное в моей жизни. Так и случилось. Я пренебрегала себя, превратившись необыкновенно в маму Светочки. Стала узкой, натянутой, как струна, дамой с печальными очами. Одной из числа тех, кто непрерывно ездит по клиникам и читает родительские форумы. Я все знала заблаговременно каким-то необъяснимым образом — и про ребенка-инвалида, и про погибель собственного супруга. Моя беременность была образцовой, но предчувствие беды было таковой силы, что, родив малыша не обнаружив никаких наружных признаков трудности — разве что у дочки голова была ассиметричной формы, я сильно опешила. Моя свекровь — педиатр по образованию — живо забила тревогу, и, начиная с полугода, мы пару разов навещали ребяческого невропатолога и профессионала по развитию из израильской больницы Тель-а-Шомер. Нас успокаивали, что маленький мышечный тонус и вздрагивания — это не ужасно, задержка развития — тоже, ребенок перерастет. Я без конца прогуливалась с дочкой к физиотерапевтам-логопедам-трудотерапевтам, но результатов не было. Электроэнцефалограммы, обследования мозга и проверки слуха под наркозом, генетические анализы, консилиумы влиятельных медиков. Но вразумительного ответа, что с ребенком, нет. Мои радужные представления о продвинутой израильской медицине пропали без следа. Начались поиски других способов, как посодействовать дочке. Когда Светочке было полтора года, я выучилась выговаривать «кранио-сакральная терапия». Нашла Аллу Гехтман, педиатра преклонных лет, которая обладала сиим способом. После серии сеансов дочка закончила биться головой о стену, начала усмехаться и делать 1-ые шаги. Потом мы трижды проходили у нее контрольную проверку в два с половиной, три с половиной года и в 5 лет. Доктор каждый разов проверяла, что краниальный пульс в норме, хоть и на нижней границе. По ее словам, всё, что могла, она сделала. Но развитие малыша все эти годы двигалось миллиметровыми шагами. Ни штат профессионалов в спецсаду, ни мои пробы развивать малыша особенного фуррора не дали. К тому моменту я знала о медике Льве Левите много лет, но. Есть ведь масса других других способов продвигать малыша. Я читала о АВА-терапии, биокоррекции, способе Домана и другие. Какие-то элементы брала на вооружение, закупалась витаминами и пробиотиками, консультировалась с диетологом. Но продвинуться всерьез всё одинаково не удавалось. Когда Светочке было 5 лет, я писала в дневнике: «В эту минутку у меня комок в горле и глаза на влажном месте. Мне чрезвычайно охото забыться, убежать от действительности, уткнуться в комп. Только не созидать регрессию собственного малыша: дочка вновь ест землю, берет в рот камешки, писает в брюки и пренебрегает любые просьбы. Я стучусь в закрытую дверь. Моя аутичная девченка, невзирая на все усердия, издавна не развивается, и, кажется, я совместно с ней. Мне непрерывно нужна доза, наркотик болтовни. Когда люди разговаривают со мной, делятся радостями и горестями, я отвлекаюсь, не мыслю о собственной безграничной, безразмерной темной дыре. Я вожу ежедневник. Изливаю все на бумагу, но не наиболее 5 минут за один разов. Как изъясняют психологи, для расшатанной сердитой системы 5 минут — предел. Мне это подсобляет, ведь ответы на вопросцы у каждого снутри. Начинаю писать, и боль становится тише.». Однажды мой новейший знакомый, биолог-исследователь из Иерусалима, упомянул про Левита и краниальную терапию. Он — отец девушки с томным генетическим болезнью. У его дочки суровая мышечная нефункциональность, плюс ей пророчили мощное умственное отставание. Но не так давно женщина без усилий закончила обыденную среднюю школу, и издавна никто не вспоминает, как каждый глоток пищи мог стать для нее заключительным. Оказывается, они целый год разов в недельку ездили на терапию к медику. Но до этого чем осмелились на это — все-же суровое вложение средств и сил, мой знакомый и его супруга сами легли к медику на кушетку на пару сеансов. На себе проверили, что краниальное исцеление подсобляет от головной боли. Одно дело, когда читаешь о медике в сети, иное — когда о настоящих результатах исцеления ведает твой знакомый. Перед шестилетием дочки мы в первый разов направились на диагностику и сеансы ко Льву Левиту. По просьбе доктора я стала вести ежедневник наблюдений за дочкой. В 1-ые недельки результаты исцеления были необыкновенно ясными. Доктор предупредил, что начнется системная очистка организма. И вправду дочка стала в два раза больше писать, какать, сильно потеть, желая пила и ела, как ранее. — Не чрезвычайно разумею, что за терапия, на которую вы ездите, но продолжайте. Девочка вправду продвигается, — произнесла воспитательница дочки. — Она стала наиболее эмоциональной, начала увлекаться детками. — Надо же, как волосы блещут!Не то, что ранее, — увидела соседка. — Как она выросла!Бегает!Прыгает!— воскрикнула знакомая, которая издавна не видела дочку. — И вы сейчас без коляски?Здорово! Еще несколько месяцев назад я с трудом себе представляла, как можнож отправиться к медику Левиту без коляски, сейчас же дочка проходит, а иногда и пробегает по четыре-пять км за день. Возвращаясь из сада, бегает к игрушкам, но не на кухню, где она без конца выпрашивала пищу. И я слышу из ребяческой всё больше звуков на тарабарском языке, которые еще немножко — и перевоплотился в речь. Впрочем, не буду загадывать. Я повторяю себе, что пока у меня аутичный низкофункциональный ребенок со стопроцентной инвалидностью, и это данность. Что не многие продвигаются идиентично. Аутичная девченка Арлет, когда попала к медику, мачалась косоглазием, слюнотечением, не разговаривала и была чрезвычайно агрессивна. За время терапии косоглазие исчезло, а сама девченка даже смогла обучаться в обыкновенной школе. Сейчас она в выпускном классе, обладает 3-мя языками, любит работать в библиотеке и в ребяческом саду. Когда отец Идана обратился к медику, его 3-х летний отпрыск был томным аутистом, не осмысливал обращенную речь, не разговаривал. Сейчас, через 11 лет, Идан обучается в классе для особо одаренных деток. Он заходил к медику, когда я была в больнице, и похвастал, что сам заработал средства на каникулах. Четырехлетний мальчик Шломо в кипе, что лечится у Льва Исааковича те же полгода, что и моя дочка, теснее не совсем лишь разговаривает слова, но стал сочинять предложения. У него за эти месяцы пропали практически все аутичные проявления. Вы бы видели, как блещут глаза у его матери! Впрочем, мне кажется, что у меня тоже заблестели глаза. Перед тем, как сделать эту фотографию, мы забирались по винтовой лестнице на высшую башню, и Светочка совладала. А как она зажигательно смеется!