Давайте для начала попытаемся выяснить, а откуда эти трудовые мигранты у нас вообще взялись? Население у нас со времен РСФСР почти не изменилось. Количество работающих тоже соответствует: было 65 млн, теперь 70 млн. Но РСФСР как-то справлялась собственными трудовыми ресурсами.
И производительность труда выросла значительно, хотя бы за счет лучшей техники. Казалось бы, рабочих рук должно требоваться меньше. Но у нас официально 10 млн гастарбайтеров из Азии. А фактически может быть и все 20 млн.
В чем секрет? Мы стали производить больше товаров? – Да, но на единицу продукции на производстве требуется меньше сил. Экспортируем промпродукции мы немного. В основном ресурсы, но в их добыче непосредственно занят лишь миллион человек.
В общем и целом во всех обществах есть баланс – существующее количество работников обеспечивает текущий уровень жизни. Резко возникший огромный (15-30% для нас) дефицит рабочей силы – это аномалия. Или нет? Разберемся в этом.
Для начала я заявлю, что никакой постиндустриальной стадии в «развитых» странах еще не наступило, уж в России – точно. Мы в той же индустриальной фазе. Но она приобрела качественно новые черты в своем развитии.
Концентрация производства. Вот та тенденция, которая была присуща всему индустриальному периоду, даже являлась его базовой основой. И теперь она почти уже реализовалась полностью.
Мы вплотную подошли к ситуации, где каждый вид продукции производится на единственном в мире мегазаводе. 60% чипов с Тайваня. Китай и Корея производят 90% тоннажа судов. Для Кореи – это практически одна верфь. Две компании производят львиную долю гражданских самолетов.
Мелкие производства исчезли. Они невыгодны. В Магадане при СССР производили одежду, обувь, мебель, стройматериалы, алкоголь, пищевую продукцию, чуть не половину собственного потребления сельхозпродукции (Север!). Сейчас не производят ровно ничего. Остался крохотный заводик по горному оборудованию и нишевое с/х, вроде куриного яйца.
Зачем это всё было раньше нужно производить на месте? – Просто потому, что привезти было адски сложно и дорого. И производили на месте, хоть оно и близко не было рентабельно. А почему перестали? – Потому что привезти стало просто и дешево.
Инфраструктура.
Вот ключевое отличие. Когда через логистические пути удается недорого пропихнуть товары, то их производство автоматически начинает концентрироваться в предельном уровне.
Все понимают, что дает концентрация. Возможность по-настоящему массового производства путем автоматизации, применения наилучшего оборудования, получения лучшего сырья на лучших условиях и т.д. Конкурировать с мегазаводом уже невозможно. У него будет дешевле и лучше. А доставить его продукцию можно везде.
И концентрация производства вместе с развитием инфраструктуры – это самовозбуждающаяся система. Чем лучше инфра, тем больше возможностей для концентрации. Чем выше концентрация, тем больше требований к улучшению инфры. Нужно было просто однажды довести инфраструктуру до критического уровня, и дальше процесс идет сам.
Но сколько стоит инфраструктура? Что характерно, для производителя – формально ничего не стоит. Да, в тарифах на перевозки заложена и часть сборов на содержание дорог. Да, из налогов государство тратит и на инфру. Но если для производителя в один прекрасный момент открывается возможность увеличить рынок сбыта на треть за счет инфраструктурного открытия нового рынка, то за это производитель не платит ничего. А стоимость такого открытия может быть гигантской.
А теперь посмотрим, из чего эта инфраструктура состоит. Это не только железные, автомобильные, морские дороги и «порты» на всех них. Это весь комплекс, вся структурная часть экономики, которая способствует перемещению товаров и сырья для их производства.
Вот возьмем крафтовую пивоварню. 100 квадратных метров, где пиво и варят, и продают. Товар вообще не перемещается. Какую инфру использует она? Электростанцию, линии высокого, среднего и низкого напряжения, водопровод, отопление, интернет, сотовую связь. Городскую инфру, по которой в пивоварню приезжают работники и покупатели, подвозят на газельке сырье. И место, где покупатели живут и работают. Эта пивоварня как клещик на заднице слона. А платит она только коммуналку и незначительный налог. Слона кормит не она.
А какого же размера наш инфраструктурный слон? Вот тут внимательно. Это мало кто осознает. Это самый большая экономическая структура с современном государстве. Это бОльшая часть экономики. Точно это сосчитать трудно, но по моим ощущениям где-то три четверти, не меньше.
Самые массовые профессии знаем? – Это водители и продавцы. Их примерно по семь миллионов. Они непосредственно участвуют в процессе перемещения товаров. Это инфра. Туда же следует отнести: производителей всех видов транспорта, производителей всех видов сырья и материалов для производства транспорта, производителей энергии для транспорта, производителей оборудования для производителей энергии для транспорта et cetera.
Это не всё. Концентрация производства требует концентрации рабочей силы в мегаполисах. И надо строить человейники. И надо к человейникам прокладывать метро и строить рядом пятерочки и пункты выдачи ВБ.
А еще всю инфру нужно постоянно ремонтировать. Например, автомобильные дороги подлежат непрерывному текущему ремонту, ремонту – каждые 12 лет, капитальному ремонту – каждые 25 лет (реально нужно через 10 лет капиталить).
Вот там вся эта наша потребность в рабочей силе и образуется. Удивительно, но увеличение эффективности промышленного производство, обеспечивающееся за счет концентрации, требующей для этого высокоразвитой инфраструктуры, потребовало увеличения занятых во всем этом трудовых ресурсов.
Выглядит это грубо так. Вчера у нас были 100 малоэффективных заводов, на которых работали 10 тысяч человек. Сегодня имеем три современных комбината, которые делают те же объемы (физически или также полностью закрывающих рынок, который мог вырасти), где работают всего 3 тысячи человек. Но при этом к созданию и обслуживанию инфраструктуры прибавилось 12 тысяч работников. Не 7 тысяч высвободившихся, а 12 тысяч.
Понимаете? Изменилась структура экономики. Мы больше возим, чем производим. Или иначе, мы производим столько же, но возим на порядок больше. Или можем производить больше при условии того, что стали на порядок больше возить.
Вот именно это изменение структуры и вызвало потребность в рабочей силе, превышающее ее фактическое наличие. Резервов внутри нет. Безработица давно нулевая. Только гастарбайтеры.
И вот мы, наконец, подошли к заданному вопросу.
Работы бывают белые и черные. Белые всегда будут заняты местными. Это прежде всего управление. Надо понимать, что управление государством – это главным образом управление инфраструктурой. Физически государство из нее главным образом и состоит. Она же государственная в своих скелетных частях. А мясо может быть и частным, но оно должно управляться сообразно общим целям существования инфры. И я уже говорил, что инфра составляет не менее трех четвертей экономики. Это гигантские управленческие задачи. Чиновный аппарат государства вовсе не раздут, он недостаточен. И его весь можно также смело относить к инфре. Как и всю силовую часть государства, кстати. Инфра должна охраняться.
Для примера. Есть видео, где на Украине опорник врага штурмуют три наших бойцы. А еще десяток их поддерживает из глубины наших позиций. Это операторы дронов, командиры… Говорят, куда стрелять, куда идти. Огневая поддержка фпв. Инфраканалы: радио для управления бойцами, телеканалы с дроном-разведчиком (парой) и фпв, рэб там еще какой… А вот послать всех 13 человек в атаку в стиле 2МВ было бы менее эффективно.
Есть и другие белые работы. Инженер с зарплатой 70 тысяч не пойдет в говночисты за 120 тысяч. Не всё деньгами определяется.
Так вот, все белые работы заняты местными. А черные заполнять некому. Поэтому строят человейники, ремонтируют дороги именно мигранты.
Что же произойдет, если мы вдруг выгоним всех мигрантов с целью обрести душевный покой и соборность?
Очень простая штука. Экономика рухнет к черту. Сначала возрастут расходы на содержание инфры. Ну, чтобы местные стали работать на черных работах, нужно зарплаты поднять. Но и это не даст эффекта. У нас из 7 млн продавцов всех видов, пожалуй, 1 миллион черноглазых гюзелей. Кем их заменить? – Взять татьян из детских садов, школ и офисов? Да они не пойдут. И кем тогда заменять их?
В некоторых регионах истерично запрещают джамшутам работать в такси. И? Завтра на линию две третьих такси не выйдут. У нас есть свободные иваны, чтобы заменить? Их нет. В таксисты иван идет от безысходности, если на хорошую белую работу не попал. Послезавтра ценник на такси взлетает втрое. И татьяна уже не может попасть на работу на завод из своего человейника, к которому метро не построили. Она увольняется. Всё идет по одному месту. Спрос на такси падает. Количество такси сокращается. Мобильность граждан сокращается соответственно. И деловая активность. Через время в этом мегаполисе закрывается… например, половина мелкого бизнеса, который не так удачно расположен.
Дальше, больше. Дороги не ремонтируются с нужной частотой и приходят в не очень хорошее состояние. Скорость перевозки грузов падает, стоимость перевозки растет. Одно дело, когда товар на 40-тонной фуре за сутки прибывает с Урала в столицу, другое – когда по ухабам на 10-тоннике нужно везти три дня. Часть товаров просто перестанет прибывать в определенные точки. И производство таких товаров сокращается.
А в те «определенные точки» перестает поступать половина товаров. А другая половина становится вдвое дороже. Восстанавливаем заводики на местах? Экономическая автаркия по регионам? – Нет. Нет денег и времени на такие мероприятия. Оттуда все просто уедут.
И прочая, и прочая…
Вывод. Попытка изгнать мигрантов ударит по логистической инфраструктуре России. В свою очередь это подорвет концентрированное производство. Затем потеряется связность с отдаленными регионами, и они просто обезлюдятся. Экономика рухнет в виде падения ВВП в разы. На это потребуется всего-то лет десять.
PS. А может, мы начнем сами рожать недостающее население? – Не, лучше будем надеяться, что прилетят инопланетяне и решат наши проблемы, это гораздо реальнее.
Давайте для начала попытаемся выяснить, а откуда эти трудовые мигранты у нас вообще взялись? Население у нас со времен РСФСР почти не изменилось. Количество работающих тоже соответствует: было 65 млн, теперь 70 млн. Но РСФСР как-то справлялась собственными трудовыми ресурсами.И производительность труда выросла значительно, хотя бы за счет лучшей техники. Казалось бы, рабочих рук должно требоваться меньше. Но у нас официально 10 млн гастарбайтеров из Азии. А фактически может быть и все 20 млн. В чем секрет? Мы стали производить больше товаров? – Да, но на единицу продукции на производстве требуется меньше сил. Экспортируем промпродукции мы немного. В основном ресурсы, но в их добыче непосредственно занят лишь миллион человек. В общем и целом во всех обществах есть баланс – существующее количество работников обеспечивает текущий уровень жизни. Резко возникший огромный (15-30% для нас) дефицит рабочей силы – это аномалия. Или нет? Разберемся в этом. Для начала я заявлю, что никакой постиндустриальной стадии в «развитых» странах еще не наступило, уж в России – точно. Мы в той же индустриальной фазе. Но она приобрела качественно новые черты в своем развитии. Концентрация производства. Вот та тенденция, которая была присуща всему индустриальному периоду, даже являлась его базовой основой. И теперь она почти уже реализовалась полностью. Мы вплотную подошли к ситуации, где каждый вид продукции производится на единственном в мире мегазаводе. 60% чипов с Тайваня. Китай и Корея производят 90% тоннажа судов. Для Кореи – это практически одна верфь. Две компании производят львиную долю гражданских самолетов. Мелкие производства исчезли. Они невыгодны. В Магадане при СССР производили одежду, обувь, мебель, стройматериалы, алкоголь, пищевую продукцию, чуть не половину собственного потребления сельхозпродукции (Север!). Сейчас не производят ровно ничего. Остался крохотный заводик по горному оборудованию и нишевое с/х, вроде куриного яйца. Зачем это всё было раньше нужно производить на месте? – Просто потому, что привезти было адски сложно и дорого. И производили на месте, хоть оно и близко не было рентабельно. А почему перестали? – Потому что привезти стало просто и дешево. Инфраструктура. Вот ключевое отличие. Когда через логистические пути удается недорого пропихнуть товары, то их производство автоматически начинает концентрироваться в предельном уровне. Все понимают, что дает концентрация. Возможность по-настоящему массового производства путем автоматизации, применения наилучшего оборудования, получения лучшего сырья на лучших условиях и т.д. Конкурировать с мегазаводом уже невозможно. У него будет дешевле и лучше. А доставить его продукцию можно везде. И концентрация производства вместе с развитием инфраструктуры – это самовозбуждающаяся система. Чем лучше инфра, тем больше возможностей для концентрации. Чем выше концентрация, тем больше требований к улучшению инфры. Нужно было просто однажды довести инфраструктуру до критического уровня, и дальше процесс идет сам. Но сколько стоит инфраструктура? Что характерно, для производителя – формально ничего не стоит. Да, в тарифах на перевозки заложена и часть сборов на содержание дорог. Да, из налогов государство тратит и на инфру. Но если для производителя в один прекрасный момент открывается возможность увеличить рынок сбыта на треть за счет инфраструктурного открытия нового рынка, то за это производитель не платит ничего. А стоимость такого открытия может быть гигантской. А теперь посмотрим, из чего эта инфраструктура состоит. Это не только железные, автомобильные, морские дороги и «порты» на всех них. Это весь комплекс, вся структурная часть экономики, которая способствует перемещению товаров и сырья для их производства. Вот возьмем крафтовую пивоварню. 100 квадратных метров, где пиво и варят, и продают. Товар вообще не перемещается. Какую инфру использует она? Электростанцию, линии высокого, среднего и низкого напряжения, водопровод, отопление, интернет, сотовую связь. Городскую инфру, по которой в пивоварню приезжают работники и покупатели, подвозят на газельке сырье. И место, где покупатели живут и работают. Эта пивоварня как клещик на заднице слона. А платит она только коммуналку и незначительный налог. Слона кормит не она. А какого же размера наш инфраструктурный слон? Вот тут внимательно. Это мало кто осознает. Это самый большая экономическая структура с современном государстве. Это бОльшая часть экономики. Точно это сосчитать трудно, но по моим ощущениям где-то три четверти, не меньше. Самые массовые профессии знаем? – Это водители и продавцы. Их примерно по семь миллионов. Они непосредственно участвуют в процессе перемещения товаров. Это инфра. Туда же следует отнести: производителей всех видов транспорта, производителей всех видов сырья и материалов для производства транспорта, производителей энергии для транспорта, производителей оборудования для производителей энергии для транспорта et cetera. Это не всё. Концентрация производства требует концентрации рабочей силы в мегаполисах. И надо строить человейники. И надо к человейникам прокладывать метро и строить рядом пятерочки и пункты выдачи ВБ. А еще всю инфру нужно постоянно ремонтировать. Например, автомобильные дороги подлежат непрерывному текущему ремонту, ремонту – каждые 12 лет, капитальному ремонту – каждые 25 лет (реально нужно через 10 лет капиталить). Вот там вся эта наша потребность в рабочей силе и образуется. Удивительно, но увеличение эффективности промышленного производство, обеспечивающееся за счет концентрации, требующей для этого высокоразвитой инфраструктуры, потребовало увеличения занятых во всем этом трудовых ресурсов. Выглядит это грубо так. Вчера у нас были 100 малоэффективных заводов, на которых работали 10 тысяч человек. Сегодня имеем три современных комбината, которые делают те же объемы (физически или также полностью закрывающих рынок, который мог вырасти), где работают всего 3 тысячи человек. Но при этом к созданию и обслуживанию инфраструктуры прибавилось 12 тысяч работников. Не 7 тысяч высвободившихся, а 12 тысяч. Понимаете? Изменилась структура экономики. Мы больше возим, чем производим. Или иначе, мы производим столько же, но возим на порядок больше. Или можем производить больше при условии того, что стали на порядок больше возить. Вот именно это изменение структуры и вызвало потребность в рабочей силе, превышающее ее фактическое наличие. Резервов внутри нет. Безработица давно нулевая. Только гастарбайтеры. И вот мы, наконец, подошли к заданному вопросу. Работы бывают белые и черные. Белые всегда будут заняты местными. Это прежде всего управление. Надо понимать, что управление государством – это главным образом управление инфраструктурой. Физически государство из нее главным образом и состоит. Она же государственная в своих скелетных частях. А мясо может быть и частным, но оно должно управляться сообразно общим целям существования инфры. И я уже говорил, что инфра составляет не менее трех четвертей экономики. Это гигантские управленческие задачи. Чиновный аппарат государства вовсе не раздут, он недостаточен. И его весь можно также смело относить к инфре. Как и всю силовую часть государства, кстати. Инфра должна охраняться. Для примера. Есть видео, где на Украине опорник врага штурмуют три наших бойцы. А еще десяток их поддерживает из глубины наших позиций. Это операторы дронов, командиры… Говорят, куда стрелять, куда идти. Огневая поддержка фпв. Инфраканалы: радио для управления бойцами, телеканалы с дроном-разведчиком (парой) и фпв, рэб там еще какой… А вот послать всех 13 человек в атаку в стиле 2МВ было бы менее эффективно. Есть и другие белые работы. Инженер с зарплатой 70 тысяч не пойдет в говночисты за 120 тысяч. Не всё деньгами определяется. Так вот, все белые работы заняты местными. А черные заполнять некому. Поэтому строят человейники, ремонтируют дороги именно мигранты. Что же произойдет, если мы вдруг выгоним всех мигрантов с целью обрести душевный покой и соборность? Очень простая штука. Экономика рухнет к черту. Сначала возрастут расходы на содержание инфры. Ну, чтобы местные стали работать на черных работах, нужно зарплаты поднять. Но и это не даст эффекта. У нас из 7 млн продавцов всех видов, пожалуй, 1 миллион черноглазых гюзелей. Кем их заменить? – Взять татьян из детских садов, школ и офисов? Да они не пойдут. И кем тогда заменять их? В некоторых регионах истерично запрещают джамшутам работать в такси. И? Завтра на линию две третьих такси не выйдут. У нас есть свободные иваны, чтобы заменить? Их нет. В таксисты иван идет от безысходности, если на хорошую белую работу не попал. Послезавтра ценник на такси взлетает втрое. И татьяна уже не может попасть на работу на завод из своего человейника, к которому метро не построили. Она увольняется. Всё идет по одному месту. Спрос на такси падает. Количество такси сокращается. Мобильность граждан сокращается соответственно. И деловая активность. Через время в этом мегаполисе закрывается… например, половина мелкого бизнеса, который не так удачно расположен. Дальше, больше. Дороги не ремонтируются с нужной частотой и приходят в не очень хорошее состояние. Скорость перевозки грузов падает, стоимость перевозки растет. Одно дело, когда товар на 40-тонной фуре за сутки прибывает с Урала в столицу, другое – когда по ухабам на 10-тоннике нужно везти три дня. Часть товаров просто перестанет прибывать в определенные точки. И производство таких товаров сокращается. А в те «определенные точки» перестает поступать половина товаров. А другая половина становится вдвое дороже. Восстанавливаем заводики на местах? Экономическая автаркия по регионам? – Нет. Нет денег и времени на такие мероприятия. Оттуда все просто уедут. И прочая, и прочая… Вывод. Попытка изгнать мигрантов ударит по логистической инфраструктуре России. В свою очередь это подорвет концентрированное производство. Затем потеряется связность с отдаленными регионами, и они просто обезлюдятся. Экономика рухнет в виде падения ВВП в разы. На это потребуется всего-то лет десять. PS. А
