Уровень безработицы в России минимальный: вакансий много, желающих их занять — почти нет. Одновременно с этим государство после трагических событий в «Крокусе» усилило прессинг в отношении трудовых мигрантов. Иностранцев активно проверяют, штрафуют, депортируют. Понятно, что власть заботится о внутренней безопасности, что делать необходимо. Но одновременно возникает законный вопрос: а кто же будет работать на стройке, в такси и в целом в сфере услуг в России? Своих сил катастрофически не хватает. Есть ли выход из сложившейся ситуации? Ответ на этот вопрос на онлайн-конференции в «МК» искали эксперты: профессор Государственного университета управления, член Совета при Президенте РФ по межнациональным отношениям Владимир Волох; эксперт в сфере миграции Вадим Коженов; руководитель Центра аналитических и практических исследований миграционных процессов Вячеслав Поставнин.
— Вопрос целесообразности привлечения мигрантов к рабочим процессам в России рассматривается давно и в совершенно разных контекстах. С одной стороны, сейчас в нашей стране огромная нехватка рабочих рук, безработица находится на рекордно низком уровне. С другой стороны, мигранты то и дело попадают в сводки МВД по преступлениям. Так что перевешивает в вопросе трудовой миграции: польза или вред?
Коженов: — В 2023 году уровень преступности среди мигрантов сократился на 3% и составляет менее 2%. Любой иностранный гражданин, если он совершает преступление, сразу попадает в сводку. Официально зарегистрировано 2% от общего числа совершенных уголовных преступлений. По административным правонарушениям такая статистика не ведется. Но мы можем сказать, что у нас подвергаются административному выдворению и запрету на въезд в Российскую Федерацию в год примерно 150 тысяч иностранных граждан. Иногда за значимые преступления, иногда за сущие пустяки. Например, два раза на красный свет проехал на такси — все, запрет на работу в стране на 5 лет.
Волох: — Да, действительно, по статистике, которая опубликована на сайте МВД России, за 2023 год количество преступлений, которые совершены со стороны иностранных граждан и лиц без гражданства, сократилось по сравнению с 2022 годом на 3%. А если проанализировать цифры за 10 лет, то иностранцы совершают порядка 2% от общего количества преступлений в России и не более чем 3,8% от общего числа раскрытых преступлений. Но я не сторонник упрощать эту ситуацию. Действительно, даже если одно преступление будет совершено в России иностранцем, оно не должно оставаться без внимания, и этому противоправному деянию должны быть даны соответствующие оценки.
Поставнин: — Если мигрант совершил уголовное преступление, то он сразу попал в статистику — неважно, нелегал он или приехал сюда легально.
«Разбалансировка спроса и предложения»
— Государство усилило контроль в отношении трудовых мигрантов, иностранцев проверяют, кого-то штрафуют, кого-то депортируют. С точки зрения будущего трудовых мигрантов в России можно ли сказать, что сейчас происходят какие-то необратимые процессы на рынке труда?
Волох: — Я полагаю, что трагические события, которые произошли в «Крокусе», конечно же, наложили отпечаток на проводимую государством политику в отношении мигрантов. Различные органы власти усилили контроль за пребыванием иностранных граждан на территории Российской Федерации. Правоохранительная система в этом смысле стала более четко работать. И, конечно, это дает определенный результат. Но надо комплексно подходить к проблемам трудовой миграции. Главное, безусловно, это обеспечить безопасность наших российских граждан. Но в то же время факт налицо: у нас не хватает трудовых ресурсов. Уровень безработицы в России, согласно официальным данным, чуть больше 2%, то есть ее практически нет. В то же время у нас колоссальный дефицит трудовых ресурсов. Выступая в Госдуме, председатель Центробанка Эльвира Набиуллина говорила, что главной проблемой российской экономики является именно дефицит кадров. По разным подсчетам, в России нехватка трудовых ресурсов составляет от 4 до 5 млн человек. Поэтому, нравится кому-то или нет, нам необходимо привлекать определенное количество работников со стороны в экономику страны. Главное, на мой взгляд, чтобы иностранные работники приезжали именно в те регионы, где они действительно нужны, и работали именно по тем специальностям, по которым не хватает наших специалистов.
— Госдума сейчас принимает меры по изменению миграционного законодательства. Как оно может трансформироваться?
Поставнин: — На протяжении почти 30 лет в России работают трудовые мигранты. Они уже встроились в нашу хозяйственную систему. Где-то порядка 8–10% ВВП — это труд мигрантов. Если их разом всех убрать, это сократит наш бюджет на 10%. Представляете, это больше, чем затраты на образование, медицину и оборону! Это же огромные деньги. Так что о таком развитии событий и речи быть не может. Но надо наладить баланс спроса и предложения на трудовые ресурсы. С одной стороны, не хватает людей. С другой стороны, группы мигрантов ходят зачастую неприкаянные и говорят: как бы нам устроиться? Такой вот парадокс разбалансировки спроса и предложения. Представим, приезжает мигрант, говорит: я сварщик высокого разряда, куда мне пойти работать? Он не знает, куда ему обращаться. И, как правило, идет к своему земляку. Тот говорит: слушай, сварщиком не надо, лучше курьером работать или на стройке. Вот так и складывается это несоответствие. Между тем свободный въезд в нашу страну требует легкого понятного легального входа на рынок труда. Идти надо не к земляку, свояку или родственнику, а в определенную организацию. У нас такой эффективно работающей структуры до сих пор нет.
«Салям алейкум, заходи!»
— Ожидает ли Россию значительное уменьшение потока мигрантов или просто сменится география прибытия? Например, к нам поедут не традиционные мигранты из азиатских стран СНГ, а люди из Африки или Латинской Америки?
Коженов: — Чтобы приехал хоть кто-либо из дальнего зарубежья, из тех самых экзотических стран, в России должна быть существенно увеличена квота Минтруда. Если мы берем страны СНГ, как это происходит? Человек покупает билет, прилетает: «Салям алейкум, заходи». Все! Как только речь идет о других государствах, то тут встает вопрос визы. Квота на рабочую силу на 2024 год — 156 тысяч. Для понимания: это несколько процентов от общего числа приезжих, которые обычно находятся и трудятся в России. При этом заявок на мигрантов кратно больше. Бизнесмены не верят в то, что можно запросто написать заявку в Минтруд и получить квоту. Например, у вас индийский ресторан, где работают 10 индусов. Вы ежегодно подаете документы на эту квоту. Но тут вам говорят: нет, 10 квот не будет, будет 5. Получается, что квотирование это абсурдно.
Волох: — Действительно, надо в корне менять эту систему. У нас по патентам работает где-то порядка 1,8 млн человек. Кроме того, по международным договорам в рамках Евразийского экономического сообщества еще где-то 0,5 млн. А вот по квотам, которые есть, порядка 150 тысяч. Так зачем это в принципе нужно? Теперь к вопросу, могут ли к нам приехать трудовые мигранты из других государств? Наверное, исключать этот вариант нельзя. Но надо иметь в виду, что пока это лишь предложение со стороны наших партнеров. Это они заявляют, что в такой-то стране есть определенное количество трудовых ресурсов, которые могут приехать на временной основе поработать в РФ. Но окончательное решение за российскими властями. Поэтому говорить о том, что завтра наш рынок массово заполонят иностранные работники, допустим, из Индии, рано. Предложения есть, но их надо обсуждать.
Поставнин: — Трудовых мигрантов в России точно не станет меньше. Почему? Потому что каждый год в среднеазиатских или центральноазиатских республиках на рынок труда выходит где-то 50–100 тысяч новых людей. Там рождаемость гораздо выше, а рабочих мест, чтобы всех обеспечить, нет. Это во-первых. А во-вторых, в Таджикистане, например, средняя заработная плата в переводе на наши деньги — 10 тысяч рублей. Между тем в России тот же таксист или курьер могут зарабатывать и по 150–200 тысяч рублей в месяц. Есть разница? Колоссальная!
— Можете ли вы нарисовать портрет среднестатистического мигранта, приезжающего работать в Россию: откуда он приехал, какое у него образование. В каких сферах трудоустраивается?
Коженов: — В основном в Россию едут, если брать Центральную Азию, граждане Узбекистана. Сейчас в РФ где-то 1 миллион 800 тысяч узбекистанцев, примерно 850 тысяч из Таджикистана и около 900 тысяч человек из Киргизии. 14% людей, которые сюда приезжают, имеют высшее образование. Что касается трудоустройства, то на сферу услуг приходится почти 40% их занятости. Дальше идут: логистика, строительство, сельское хозяйство, а также сфера ЖКХ.
«В нашей стране около 1,5 миллиона нелегалов»
— Можем ли мы, россияне, сами, своими силами удовлетворить внутренний спрос работодателей или нам все-таки нужно привлекать работников из других стран?
Волох: — Я полагаю, тем отраслям, о которых сейчас шла речь, действительно не хватает трудовых ресурсов. К большому сожалению, мы являемся свидетелями того, что наши соотечественники неохотно идут на некоторые специальности. В строительстве, в сельском хозяйстве больше всего работают иностранные граждане. Как в дальнейшем поступать? Прежде всего, считаю, не совсем правильно говорить об ужесточении системы привлечения и использования иностранных работников. Наверное, правильнее говорить о совершенствовании системы управления. И главное, на мой взгляд, надо подумать о государственной миграционной политике. В 2018 году указом Президента РФ была принята концепция государственной миграционной политики Российской Федерации на 2019–2025 годы. За это время произошло много нового. Изменилась международная обстановка, идет специальная военная операция... Наверное, пришло время, когда надо подумать об оптимизации государственной миграционной политики.
— Может ли Россия с точки зрения совершенствования миграционного законодательства позаимствовать опыт других стран, где трудовой мигрант приезжает конкретно по трудовому договору, к конкретному работодателю, который несет за него всю ответственность и время контракта строго ограничено?
Поставнин: — Здесь я могу сказать только одно. Мы отличаемся кардинально от западных стран тем, что у нас есть безвизовый свободный въезд. Ну, правда, еще есть США и Мексика. Конкретный пример. Клубнику во Флориде собирают нелегальные мигранты и развозят ее по всей Америке. Ягоды получаются очень дешевыми. А вот если бы ее собирали американцы, то клубника стоила бы так дорого, что стала недоступна некоторым категориям населения.
— Вы сейчас рассказали о нелегальных мигрантах в Америке, а у нас с этим какая ситуация?
Поставнин: — У России задача — гонять нелегальных мигрантов. Что такое нелегальный мигрант? Он практически равен уголовному преступнику. В нашей стране около 1,5 млн нелегалов.
Волох: — Я бы не стал называть их нелегалами. Это все иностранные граждане, которые чаще всего нарушили административное законодательство. Въехал легально, легально прошел государственную границу, но не успел вовремя встать на миграционный учет — и все, ты нелегал!
— Социальная и культурная интеграция иностранных граждан — это большая проблема, и от нее никуда не деться. Ее надо решать. Как эффективно помочь мигрантам встроиться в наше общество?
Коженов: — Самое главное — надо начать это делать. У нас должна быть понятная миграционная политика. Важнейший фактор — это реальная работа над тем, чтоб они знали русский язык. Я не смогу объяснить людям, как надо жить в России, если они не знают языка и меня не понимают.
Авторы: ЛЮДМИЛА АЛЕКСАНДРОВА
Уровень безработицы в России минимальный: вакансий много, желающих их занять — почти нет. Одновременно с этим государство после трагических событий в «Крокусе» усилило прессинг в отношении трудовых мигрантов. Иностранцев активно проверяют, штрафуют, депортируют. Понятно, что власть заботится о внутренней безопасности, что делать необходимо. Но одновременно возникает законный вопрос: а кто же будет работать на стройке, в такси и в целом в сфере услуг в России? Своих сил катастрофически не хватает. Есть ли выход из сложившейся ситуации? Ответ на этот вопрос на онлайн-конференции в «МК» искали эксперты: профессор Государственного университета управления, член Совета при Президенте РФ по межнациональным отношениям Владимир Волох; эксперт в сфере миграции Вадим Коженов; руководитель Центра аналитических и практических исследований миграционных процессов Вячеслав Поставнин.— Вопрос целесообразности привлечения мигрантов к рабочим процессам в России рассматривается давно и в совершенно разных контекстах. С одной стороны, сейчас в нашей стране огромная нехватка рабочих рук, безработица находится на рекордно низком уровне. С другой стороны, мигранты то и дело попадают в сводки МВД по преступлениям. Так что перевешивает в вопросе трудовой миграции: польза или вред? Коженов: — В 2023 году уровень преступности среди мигрантов сократился на 3% и составляет менее 2%. Любой иностранный гражданин, если он совершает преступление, сразу попадает в сводку. Официально зарегистрировано 2% от общего числа совершенных уголовных преступлений. По административным правонарушениям такая статистика не ведется. Но мы можем сказать, что у нас подвергаются административному выдворению и запрету на въезд в Российскую Федерацию в год примерно 150 тысяч иностранных граждан. Иногда за значимые преступления, иногда за сущие пустяки. Например, два раза на красный свет проехал на такси — все, запрет на работу в стране на 5 лет. Волох: — Да, действительно, по статистике, которая опубликована на сайте МВД России, за 2023 год количество преступлений, которые совершены со стороны иностранных граждан и лиц без гражданства, сократилось по сравнению с 2022 годом на 3%. А если проанализировать цифры за 10 лет, то иностранцы совершают порядка 2% от общего количества преступлений в России и не более чем 3,8% от общего числа раскрытых преступлений. Но я не сторонник упрощать эту ситуацию. Действительно, даже если одно преступление будет совершено в России иностранцем, оно не должно оставаться без внимания, и этому противоправному деянию должны быть даны соответствующие оценки. Поставнин: — Если мигрант совершил уголовное преступление, то он сразу попал в статистику — неважно, нелегал он или приехал сюда легально. «Разбалансировка спроса и предложения» — Государство усилило контроль в отношении трудовых мигрантов, иностранцев проверяют, кого-то штрафуют, кого-то депортируют. С точки зрения будущего трудовых мигрантов в России можно ли сказать, что сейчас происходят какие-то необратимые процессы на рынке труда? Волох: — Я полагаю, что трагические события, которые произошли в «Крокусе», конечно же, наложили отпечаток на проводимую государством политику в отношении мигрантов. Различные органы власти усилили контроль за пребыванием иностранных граждан на территории Российской Федерации. Правоохранительная система в этом смысле стала более четко работать. И, конечно, это дает определенный результат. Но надо комплексно подходить к проблемам трудовой миграции. Главное, безусловно, это обеспечить безопасность наших российских граждан. Но в то же время факт налицо: у нас не хватает трудовых ресурсов. Уровень безработицы в России, согласно официальным данным, чуть больше 2%, то есть ее практически нет. В то же время у нас колоссальный дефицит трудовых ресурсов. Выступая в Госдуме, председатель Центробанка Эльвира Набиуллина говорила, что главной проблемой российской экономики является именно дефицит кадров. По разным подсчетам, в России нехватка трудовых ресурсов составляет от 4 до 5 млн человек. Поэтому, нравится кому-то или нет, нам необходимо привлекать определенное количество работников со стороны в экономику страны. Главное, на мой взгляд, чтобы иностранные работники приезжали именно в те регионы, где они действительно нужны, и работали именно по тем специальностям, по которым не хватает наших специалистов. — Госдума сейчас принимает меры по изменению миграционного законодательства. Как оно может трансформироваться? Поставнин: — На протяжении почти 30 лет в России работают трудовые мигранты. Они уже встроились в нашу хозяйственную систему. Где-то порядка 8–10% ВВП — это труд мигрантов. Если их разом всех убрать, это сократит наш бюджет на 10%. Представляете, это больше, чем затраты на образование, медицину и оборону! Это же огромные деньги. Так что о таком развитии событий и речи быть не может. Но надо наладить баланс спроса и предложения на трудовые ресурсы. С одной стороны, не хватает людей. С другой стороны, группы мигрантов ходят зачастую неприкаянные и говорят: как бы нам устроиться? Такой вот парадокс разбалансировки спроса и предложения. Представим, приезжает мигрант, говорит: я сварщик высокого разряда, куда мне пойти работать? Он не знает, куда ему обращаться. И, как правило, идет к своему земляку. Тот говорит: слушай, сварщиком не надо, лучше курьером работать или на стройке. Вот так и складывается это несоответствие. Между тем свободный въезд в нашу страну требует легкого понятного легального входа на рынок труда. Идти надо не к земляку, свояку или родственнику, а в определенную организацию. У нас такой эффективно работающей структуры до сих пор нет. «Салям алейкум, заходи!» — Ожидает ли Россию значительное уменьшение потока мигрантов или просто сменится география прибытия? Например, к нам поедут не традиционные мигранты из азиатских стран СНГ, а люди из Африки или Латинской Америки? Коженов: — Чтобы приехал хоть кто-либо из дальнего зарубежья, из тех самых экзотических стран, в России должна быть существенно увеличена квота Минтруда. Если мы берем страны СНГ, как это происходит? Человек покупает билет, прилетает: «Салям алейкум, заходи». Все! Как только речь идет о других государствах, то тут встает вопрос визы. Квота на рабочую силу на 2024 год — 156 тысяч. Для понимания: это несколько процентов от общего числа приезжих, которые обычно находятся и трудятся в России. При этом заявок на мигрантов кратно больше. Бизнесмены не верят в то, что можно запросто написать заявку в Минтруд и получить квоту. Например, у вас индийский ресторан, где работают 10 индусов. Вы ежегодно подаете документы на эту квоту. Но тут вам говорят: нет, 10 квот не будет, будет 5. Получается, что квотирование это абсурдно. Волох: — Действительно, надо в корне менять эту систему. У нас по патентам работает где-то порядка 1,8 млн человек. Кроме того, по международным договорам в рамках Евразийского экономического сообщества еще где-то 0,5 млн. А вот по квотам, которые есть, порядка 150 тысяч. Так зачем это в принципе нужно? Теперь к вопросу, могут ли к нам приехать трудовые мигранты из других государств? Наверное, исключать этот вариант нельзя. Но надо иметь в виду, что пока это лишь предложение со стороны наших партнеров. Это они заявляют, что в такой-то стране есть определенное количество трудовых ресурсов, которые могут приехать на временной основе поработать в РФ. Но окончательное решение за российскими властями. Поэтому говорить о том, что завтра наш рынок массово заполонят иностранные работники, допустим, из Индии, рано. Предложения есть, но их надо обсуждать. Поставнин: — Трудовых мигрантов в России точно не станет меньше. Почему? Потому что каждый год в среднеазиатских или центральноазиатских республиках на рынок труда выходит где-то 50–100 тысяч новых людей. Там рождаемость гораздо выше, а рабочих мест, чтобы всех обеспечить, нет. Это во-первых. А во-вторых, в Таджикистане, например, средняя заработная плата в переводе на наши деньги — 10 тысяч рублей. Между тем в России тот же таксист или курьер могут зарабатывать и по 150–200 тысяч рублей в месяц. Есть разница? Колоссальная! — Можете ли вы нарисовать портрет среднестатистического мигранта, приезжающего работать в Россию: откуда он приехал, какое у него образование. В каких сферах трудоустраивается? Коженов: — В основном в Россию едут, если брать Центральную Азию, граждане Узбекистана. Сейчас в РФ где-то 1 миллион 800 тысяч узбекистанцев, примерно 850 тысяч из Таджикистана и около 900 тысяч человек из Киргизии. 14% людей, которые сюда приезжают, имеют высшее образование. Что касается трудоустройства, то на сферу услуг приходится почти 40% их занятости. Дальше идут: логистика, строительство, сельское хозяйство, а также сфера ЖКХ. «В нашей стране около 1,5 миллиона нелегалов» — Можем ли мы, россияне, сами, своими силами удовлетворить внутренний спрос работодателей или нам все-таки нужно привлекать работников из других стран? Волох: — Я полагаю, тем отраслям, о которых сейчас шла речь, действительно не хватает трудовых ресурсов. К большому сожалению, мы являемся свидетелями того, что наши соотечественники неохотно идут на некоторые специальности. В строительстве, в сельском хозяйстве больше всего работают иностранные граждане. Как в дальнейшем поступать? Прежде всего, считаю, не совсем правильно говорить об ужесточении системы привлечения и использования иностранных работников. Наверное, правильнее говорить о совершенствовании системы управления. И главное, на мой взгляд, надо подумать о государственной миграционной политике. В 2018 году указом Президента РФ была принята концепция государственной миграционной политики Российской Федерации на 2019–2025 годы. За это время произошло много нового. Изменилась международная обстановка, идет специальная военная операция. Наверное, пришло время, когда надо подумать об оптимизации государственной миграционной политики. — Может ли Россия с точки зрения совершенствования миграционного законодательства позаимствовать опыт других стран, где трудовой мигрант приезжает конкретно по
