Рубль влип. К нему в самом прямом смысле прилипает и тянет вниз постоянно нарастающий ком негатива. Это и сближающиеся ставки ФРС США и Банка России, которые как ножницы режут надежды рубля на поддержку со стороны нерезидентов. И провалившиеся цены на нефть, которые реагируют на тот факт, что ограничение добычи нефти участниками картельного соглашения ОПЕК с неОПЕК не смогло переломить ситуацию и хотя бы наметить грядущее снятие избытка предложения нефти над спросом. И новые антироссийские санкции, которые уж точно не способствуют подъему российских кредитных рейтингов с их сегодняшнего «мусорного» уровня и, соответственно, скорее сократят приток средств из-за рубежа, чем увеличат его.
Последнему обстоятельству, а точнее, прогнозу, на первый взгляд противоречит размещение Минфином новых евробондов, которые скупили в основном как раз нерезиденты. Но объем их выпуска невелик и принципиально не меняет позиций игроков. К тому же теоретически это размещение можно рассматривать глазами западных инвесторов и как небольшую, но все-таки альтернативу вложениям в рублевые ОФЗ. Выгода с учетом выплаты процентов в валюте на фоне быстро развивающегося обесценения рубля может быть выше, а риски — точно ниже. В результате и размещение евробондов — это скорее не поддержка, а удар по рублю.
Но главное, конечно, нефть. Она отступает. Не регулярным маршем, а зигзагами, с возможными попятными движениями, вызванными в основном тем, что на рынке присутствуют фракции игроков и инвесторов, которые очень по-разному оценивают перспективы, но отступает. За ней отступает и рубль.
Можно с головой погрузиться в море факторов и причин такого развития событий, пытаться расставить их по ранжиру влияния, можно искать и находить контрпричины и контрфакторы. Занятие увлекательное и нужное, но предлагаю сосредоточиться на другом.
Отложим, не забывая о них, те факторы, которые к собственно нефтяному бизнесу прямого отношения не имеют: динамику валютного рынка, элементы хеджирования финансовых рисков через нефть, качели доллара и барреля.
Что в принципе происходит на условно очищенном нефтяном рынке?
Налицо противостояние традиционных и сланцевых добытчиков. Которые в конкурентной борьбе используют принципиально разные приемы.
Что такое соглашение ОПЕК с неОПЕК об ограничении добычи нефти, которое действует через согласованные квоты добычи? Это классика сговора на рынке и действий по картельному принципу. Это методы, которые на внутренних да и на ненефтяных сегментах мирового рынка, как правило, запрещены. Формально, если не брать в расчет геополитический подтекст, именно этими запретами руководствуются американские нефтяники, не участвующие в картельном сговоре.
Почему нефть стоит особняком? Потому что так исторически сложилось, и ОПЕК с карты и политической, и экономической просто так не уберешь. Понятно, что рынок нефти, к тому же густо замешанный на противоречиях на Ближнем Востоке, — это настолько тугой узел переплетения взаимных интересов, что действовать здесь следует с большой осторожностью, но в принципе гипотетическая опасность атаки американских прокуроров на нефтяной картель существует. И вероятность такой атаки растет по мере того, как становится ясно, что традиционные методы картеля становятся все менее эффективными.
Пока же факт налицо: то, что считается недопустимым и преследуемым по закону на одних рынках и на внутреннем рынке ряда стран — участниц соглашения, например, России, на мировом нефтяном рынке активно используется. Принцип известен: возможно, это сукин сын, но это наш (или приносящий нам пользу) сукин сын.
Почему картельные сговоры запрещены? Во-первых, они закрепляют попытки удержать монопольные позиции неэкономическим путем, тем самым нанося ущерб конкурентам. Во-вторых, любые монополии и ограничения конкуренции тормозят развитие рынков, экономики и технологий.
А что в арсенале сланцевых производителей? Как раз новые открытия и технологии. Да, пока несовершенные и наносящие ущерб окружающей среде, но это все равно те самые инновации, за которыми будущее. Простое подтверждение: картельное соглашение пробуксовывает, потому что технология сланцевой добычи прогрессирует. Раньше считалось, что порог ее рентабельности $50 за баррель, теперь выясняется, что гораздо ниже.
Вопрос, кто в этой борьбе имеет большие шансы на победу, оказывается риторическим.
Уповать на то, что основные поставки на рынок приходятся на страны картеля и примкнувшие к ним — с учетом бурного роста нефтедобычи в США и, возможно, приближающегося кризиса ОПЕК, — поздно. Надо ставить на технологический прогресс, в том числе и в ТЭКе. Как это делает, например, Саудовская Аравия, развивая, солнечную энергетику.
Труба — это давно уже не универсальный ответ на все новые вызовы ТЭКа вообще и нефтяного рынка в частности.
Пора делать выводы.
Николай Вардуль, Главный редактор "Финансовой газеты"
Рубль влип. К нему в самом прямом смысле прилипает и тянет вниз постоянно нарастающий ком негатива. Это и сближающиеся ставки ФРС США и Банка России, которые как ножницы режут надежды рубля на поддержку со стороны нерезидентов. И провалившиеся цены на нефть, которые реагируют на тот факт, что ограничение добычи нефти участниками картельного соглашения ОПЕК с неОПЕК не смогло переломить ситуацию и хотя бы наметить грядущее снятие избытка предложения нефти над спросом. И новые антироссийские санкции, которые уж точно не способствуют подъему российских кредитных рейтингов с их сегодняшнего «мусорного» уровня и, соответственно, скорее сократят приток средств из-за рубежа, чем увеличат его.Последнему обстоятельству, а точнее, прогнозу, на первый взгляд противоречит размещение Минфином новых евробондов, которые скупили в основном как раз нерезиденты. Но объем их выпуска невелик и принципиально не меняет позиций игроков. К тому же теоретически это размещение можно рассматривать глазами западных инвесторов и как небольшую, но все-таки альтернативу вложениям в рублевые ОФЗ. Выгода с учетом выплаты процентов в валюте на фоне быстро развивающегося обесценения рубля может быть выше, а риски — точно ниже. В результате и размещение евробондов — это скорее не поддержка, а удар по рублю. Но главное, конечно, нефть. Она отступает. Не регулярным маршем, а зигзагами, с возможными попятными движениями, вызванными в основном тем, что на рынке присутствуют фракции игроков и инвесторов, которые очень по-разному оценивают перспективы, но отступает. За ней отступает и рубль. Можно с головой погрузиться в море факторов и причин такого развития событий, пытаться расставить их по ранжиру влияния, можно искать и находить контрпричины и контрфакторы. Занятие увлекательное и нужное, но предлагаю сосредоточиться на другом. Отложим, не забывая о них, те факторы, которые к собственно нефтяному бизнесу прямого отношения не имеют: динамику валютного рынка, элементы хеджирования финансовых рисков через нефть, качели доллара и барреля. Что в принципе происходит на условно очищенном нефтяном рынке? Налицо противостояние традиционных и сланцевых добытчиков. Которые в конкурентной борьбе используют принципиально разные приемы. Что такое соглашение ОПЕК с неОПЕК об ограничении добычи нефти, которое действует через согласованные квоты добычи? Это классика сговора на рынке и действий по картельному принципу. Это методы, которые на внутренних да и на ненефтяных сегментах мирового рынка, как правило, запрещены. Формально, если не брать в расчет геополитический подтекст, именно этими запретами руководствуются американские нефтяники, не участвующие в картельном сговоре. Почему нефть стоит особняком? Потому что так исторически сложилось, и ОПЕК с карты и политической, и экономической просто так не уберешь. Понятно, что рынок нефти, к тому же густо замешанный на противоречиях на Ближнем Востоке, — это настолько тугой узел переплетения взаимных интересов, что действовать здесь следует с большой осторожностью, но в принципе гипотетическая опасность атаки американских прокуроров на нефтяной картель существует. И вероятность такой атаки растет по мере того, как становится ясно, что традиционные методы картеля становятся все менее эффективными. Пока же факт налицо: то, что считается недопустимым и преследуемым по закону на одних рынках и на внутреннем рынке ряда стран — участниц соглашения, например, России, на мировом нефтяном рынке активно используется. Принцип известен: возможно, это сукин сын, но это наш (или приносящий нам пользу) сукин сын. Почему картельные сговоры запрещены? Во-первых, они закрепляют попытки удержать монопольные позиции неэкономическим путем, тем самым нанося ущерб конкурентам. Во-вторых, любые монополии и ограничения конкуренции тормозят развитие рынков, экономики и технологий. А что в арсенале сланцевых производителей? Как раз новые открытия и технологии. Да, пока несовершенные и наносящие ущерб окружающей среде, но это все равно те самые инновации, за которыми будущее. Простое подтверждение: картельное соглашение пробуксовывает, потому что технология сланцевой добычи прогрессирует. Раньше считалось, что порог ее рентабельности $50 за баррель, теперь выясняется, что гораздо ниже. Вопрос, кто в этой борьбе имеет большие шансы на победу, оказывается риторическим. Уповать на то, что основные поставки на рынок приходятся на страны картеля и примкнувшие к ним — с учетом бурного роста нефтедобычи в США и, возможно, приближающегося кризиса ОПЕК, — поздно. Надо ставить на технологический прогресс, в том числе и в ТЭКе. Как это делает, например, Саудовская Аравия, развивая, солнечную энергетику. Труба — это давно уже не универсальный ответ на все новые вызовы ТЭКа вообще и нефтяного рынка в частности. Пора делать выводы. Николай Вардуль, Главный редактор
