Есть такая профессия!

Модными могут быть не совершенно лишь одежда, декорации и прически, но даже профессии. Мария КРУПНОВА считает, что выбрать дело жизни по велению сердца — истинная роскошь Модными могут быть не совершенно лишь одежда, декорации и прически, но даже профессии. Мария КРУПНОВА считает, что выбрать дело жизни по велению сердца — истинная роскошь В нынешнем мире глобальных действий мы закончили дивиться. Даже «уникальность» издавна перевоплотился в тренд и стремительно дрейфует в массы. И дело не в том, что богатых и известных с каждым годом становится больше и больше, — просто нет-нет да и возобладает коммерческий энтузиазм, и заместо заявленного 1-го экземпляра чего-то там выпустят как минимум три. Истории про великосветских дам в схожих платьицах на главных вечеринках все слышали. Да что там платьица и девайсы — даже институт профессии поддался всеобщему помешательству. Из 10 популярных женщин в срезе какой-либо столичной вечеринки приблизительно 5 будут фотографами, три — дизайнерами, ну а другие — галеристками. Развороты светских хроник тоже пестрят неоригинальными формулировками: все «спутницы» лет 5 назад переквалифицировались в декораторов, а сейчас они сплошь блогеры, колумнистки и актрисы. Такое глобальное давление на профессии привело к недостатку кадров, считавшихся лет 100 назад самыми нужными. Вот у кого сейчас есть собственный домашний часовщик?Может быть, назовете мне знакомого пекаря?Даже учитель родного языка(российского, но не британского, французского либо итальянского)не нужен глянцевой эпохой. Проштудировав множество страничек, я отыскала лишь одну даму социолога, которая, вообщем, в интервью призналась, что у нее лишь диплом, «по профессии и месяца не проработала». Но кто-то точно работает. Квинтэссенция пряника Моя подруга Ляля выпекает пряники. Ляля — ее истиннее имя, не придуманное умышленно для того, чтоб выпекание пряников казалось еще наиболее экзотичным. У Ляли есть сайт и неизменные клиенты, которые заказывают пряники на различные празд­ники. Особо знамениты пряники в Новый год. Некоторое время назад Ляля активно сотрудничала с одним знаменитым кулинарным журнальчиком. Но в некий момент страсть к замешиванию теста пересилила страсть к взвешиванию слов, и началась совершенно иная жизнь. Возможно, наиболее беспокойная и непредсказуемая, но со своими дивидендами. Утро начинается довольно светски(Ляля встает по будильнику лишь в самых последних вариантах)— с телефонных переговоров с заказчиками. День полон хозяйственных решений и встреч — выбор глазури и особых бусинок малюсенько кому доверишь. Затем — проверка почты на предмет новейших заказов, дискуссия пряников с клиентами, поиск поставщиков сырья. Часто приходится ездить на склады в различные отдаленные места: в одном конце Москвы — упаковочные пакеты, в ином — блещущая сладкая фурнитура. Важными заказами подруга занимается собственно: поначалу выпекает, позже украшает — традиционно в ночи и в состоянии, недалёком к сумасшествию, вырисовывая на четырехсотом по счету прянике какой-либо логотип. Но все это чрезвычайно забавно. Ляля разговаривает, что пряник — как разов тот подарок, который все отыскивают: выполнен с душой, личный, уникальный, аппетитный и дешевый. Хотя, по признанию пекаря, процесс творчества над пряником нередко полон чувств, выражающих безысходность. Вот есть перед тобой пряничный заяц, как его разрисовать — категорически непонятно. Поэтому Ляля больше любит творить то, что под­разумевает всякую вольность и фантазию, — другими словами пряник, не ограниченный формой ежа либо колдуньи на метле(это почаще делает ее напарница). В Лялиной епархии домики, пасхальные пряничные яичка, звезды, где она воплощает собственный стиль: живописует завитушки — что-то среднее меж Ван Гогом и Климтом. Делу — время Павел, супруг превосходной знакомой, — часовщик. На столе в его мастерской в больших бокалах и ящиках хранятся удивительные вещи. Часы с редкими металлическими элементами, с стальным кружевом, пластмассовой филигранью, древесными бусинами от счетов. Фантазия так богата, что за всеми ее необыкновенными полетами не уследить: цветник некий, да к тому же все в одном экземпляре. Гости, которые прибывают в дом, с нескрываемым наслаждением изучают ранешние шедевры и новинки, переводят стрелки, спрашивают про составные детали и декорации. А часовщик Паша готов говорить про творение того либо другого экземпляра часами — вот таковая занимательная тавтология. История увлечения часами у Паши началась приблизительно лет семь назад, когда у него в 1-ый разов возник швейцарский хронометр. Ювелирная точность, которая обладает временем и сотворена руками жителя нашей планеты, пленила его, и с тех пор они неразлучны. Через некое время Паша пошел работать в часовой салон, где стал разбираться в механизмах на проф уровне. В один великолепный день друг подарил ему часы-подделку, которые Паша захотел усовершенствовать. Как итог — увлечение переросло в суровое хобби, он ушел из часового салона в мастерскую и теснее не в теории, а на практике стал завладеть данной необыкновенной профессией. В главном Пашу завлекает то, что часовщик — редкая, практически «мертвая» профессия. Мастеру нравится предоставлять ветхим вещам новейшую жизнь, потому большая часть деталей возникают с блошиных базаров и извлекаются из редких вещиц, которые «приходят сами» с поддержкою приятелей и знакомых. Большинство жителей нашей планеты, увлекающихся, чем занимается Паша, дивятся, услышав ответ, и, ежели у их есть какие-то необыкновенные вещи, нередко передают их в мастерскую, чтоб усовершенствовать. Бывает, возникает что-то уж совершенно необыкновенное, что просит долгого перевоплощения, тогда и Паша проводит на работе день напролет, творя из ветхого чуда новое. А когда вещь окончена, в главном это, окончательно, дотрагивается наручных часов, Паша непременно ложится в их дремать. Лингвистические трудности Третий пример относится к той сфере особенного почтения, к которой, как мне постоянно казалось, принадлежат педагоги-лингвисты. Но за заключительнее время в профессии вышло юго-западное перераспределение, в итоге которого самыми коммерчески нужными стали языки государств — фаворитов Евросоюза. Теперь все кому не лень преподают британский, французский, реже испанский. Женя, талантливейший филолог, пару годов назад из любопытства и необходимости вульгарна в школьные учителя. Действительно вульгарна, потому что школа, в которую ее определили, находилась в отдаленном от центра районе Москвы, там, где ранее было то, что именовали Черкизовским базаром. Несмотря на бешеные трудности(50 процентов класса сочиняли детки так именуемых лиц кавказской национальности, школьники были неблаговоспитанные, гулкие и обучаться совершенно не желали), Жене через полгода удалось привить грамотную речь всему классу. На уроках, как водится, приключались удивительные казусы. Был в классе мальчик-вьетнамец. Звали его Вьет. По словам Жени, он по-русски не осмысливал ничего. Учителя для разговора с ним употребляли в качестве переводчика другого мальчугана из класса — круглого отличника и умницу. И вот единожды Вьет подошел к Жене и попросил преподавать ему российский как иностранный. Женя не знала, с какой стороны подойти к решению задачки, потому она просто много живописала. Части тела, предметы, растения, животных и прочее — так и учили. Но Вьет чрезвычайно живо уехал обратно на отчизну. А единожды Женя проводила маленькую олимпиаду по русскому языку снутри класса. И закоренелый троечник Андрей вдруг внезапно чрезвычайно превосходно подготовился и вообщем показал усердие и инициативу(замечу, что это был тот человек, который единожды на дощечке написал «изаетово»). В общем, он чрезвычайно превосходно работал весь урок, и Женя поставила ему пятерку. На радостях эта тринадцатилетняя мелочь подняла преподавателя на руки. А есть профессии, которые гламурными не назовешь и под дулом пистолета. На одной дружеской вечеринке мне представили даму Катю, которая полностью бы сошла за танцовщицу популярного клуба: худенькая, со элегантной стрижкой, где-то даже манерная. Надо же, оказалось, что Катя представляет из себя абсолютно раритетный экземпляр — она ухаживает в нашем столичном зоопарке за слонами. Официально ее профессия называется довольно тяжело, но друзья привыкли. Хотя почаще всего в общих дискуссиях Катя бытует как «слониковод». Что принудило ее 1-ый разов отправиться в клеточку к такому великому животному, мне мрачно. И тем наиболее занимательно, что воздействовало на ее решение сделать уход за владельцами хоботов собственной профессией, пусть даже временной. Но то, что все это существует: слоники и та, что за ими ухаживает; российский язык и та, что его прививает; часы и тот, что их восоздает; пряники и та, что их выпекает, — бесспорно, придает нашей жизни наибольшее обилие.