Женщина – воин. (из цикла "Лики женщины")

Она родилась недоношенной и так малюсенькой, что с первого собственного вздоха стала драться за жизнь. Война стала образом ее жизни, победы приносили кратковременную эйфорию, и она вновь кидалась на баррикады.





Сперва, за право быть командиром класса, позже, за возможность получать президентскую стипендию, за места в школьных олимпиадах, за право представлять класс, курс и т.д. Если в ее жизни не было цели, ради которой необходимо было воевать, она хила и хандрила. Но, по законам притяжения повод для последующей битвы находился непрерывно.





Особенно яростно она сражалась за любовь. Ее не интересовали мужчины, для творения отношений с которыми, не надо было прикладывать усилий. Интрига была в том, чтоб достигнуть, казалось бы, абсолютно недоступный вариант. Например, влюбить в себя убежденного холостяка и вынудить его сделать предложение, либо увести у иной супруга. Дух соперничества и вкус битвы подстегивали, одурманивали. Взятые и рухнувшие к ногам крепости она обозревала по-хозяйски, останавливалась передохнуть и шла далее.





Она вел войну на любом месте работы, добиваясь и требуя собственных прав то на труд, то на отдых, дралась с бюрократическим аппаратом в различных учреждениях, выбивала места в ребяческий сад для деток и вообщем, непрерывно присутствовала в состоянии готовности за что-либо повоевать.





Но самая основная война шла снутри ее – она непрерывно строила свою личность, оттачивая нужные черты и исключая, как ей казалось бы, никчемные.





Главной собственной неувязкой дама – воин именовала чувствительность и мягкотелость, потому выжигала в себе сентиментальность, жалость и чувство сопереживания. Она шла по мертвецам, перешагивая с безразличным видом тех, кто проиграл. Никогда не вопила, не отчаивалась, а при случайных поражениях, разрабатывала последующую стратегию, уверенная, что проиграв битву, войну еще вероятно выиграть. Нет, она не была беспощадной, просто твердой, каменно-бетонной, непрошибаемой, доспехи, которые она носила, казались неуязвимыми.





Только оставшись наедине сама с собой, чрезвычайно изредка, она могла дозволить себе скинуть томную кольчугу, отложить клинок и, вздохнув полной грудью, ощутить биение собственного сердца, которое не было слышно под грудой обыкновенного железа.



Хотя, чем ветше она становилось, тем реже хотелось это делать, ведь дремать в кольчуге – безопасней, даже ежели дремлешь не одна…