Другие тексты из цикла «В гостях у сказки»
Ничего удивительно в том, что в связи с некоторыми размышлениями мне пришел на ум именно образ беглого хлебца, или хлебного беглеца, как хотите. Образ Колобка растиражирован и эксплуатировался многократно как серьезными исследователями, так и насмешниками. Сейчас разговор будет нешуточный.
Художник: Даниил Молодкин
Порядка ради освежим в памяти сюжет. Старик со старухой, живущие небогато, решили поскрести по сусеку и испечь колобок – небольшой пшеничный хлеб шарообразной формы. Колобок был приготовлен и предназначен к съедению. Но сбежал, чтобы поведать в веселой песенке всему белому свету о том, как обрел свободу. Разные звери взалкали, завидев колобка, да ни один не смог его поймать – всякий оставался голодным и далее был высмеян в песне главного героя. Только хитрая лиса усыпила бдительность колобка льстивыми речами – и полакомилась этим весельчаком.
Колобок, несомненно, бунтарь. Образ бунтаря вообще востребован в культуре. Часто людям не важно, за что и как на самом деле боролся тот или иной герой: куда дороже исторической правды оказывается миф о том, что ратовал какой-нибудь Че Гевара «против всего плохого за все хорошее». Можно носить майку с его портретом и чувствовать себя причастным к этой борьбе.
Современная светская психология тоже нередко приводит человека к бунту, к мысленному бегству из alma mater, причем порой убеждая его в том, что он – как раз вот такой продукт, предназначенный теми, кто его «испек», к съедению.
Здесь даже не обязательно апеллировать к языческим мифам о богах, пожирающих своих детей. Достаточно просто дать человеку понять, что его родители или учителя были не просто немощными, чего-то не знавшими или не умевшими людьми, а теми, кто целенаправленно разрушал его психику, подавлял его волю… И вот уже человек чувствует себя этаким колобком.
Психологи иногда даже перегибают палку, сосредотачиваясь исключительно на чувствах того маленького обиженного ребенка, которого уже не существует, а не на отношениях реальных взрослых людей.
В отношениях людей, конечно, как и везде, имеют место быть причинно-следственные связи. И влияние старших – родственников и не только – на маленького ребенка очень велико, глупо это отрицать. Но влияние это все же не абсолютно. И сам человек – все-таки нечто большее, чем проекция своего прошлого на свое настоящее. Так что у него в отличие от сказочного персонажа, с упоминания о котором мы начали нашу беседу, есть выбор – чувствовать себя колобком или нет.
А чрезмерно фиксируясь на детских травмах, то и дело оправдывая ими свое сегодняшнее поведение, обвиняя в своих бедах предков, учителей и кого-то еще, мы сами себя превращаем именно в колобков, освобожденных от ответственности.
Какая может быть ответственность у колобка? Нас ведь хотели съесть – и вот мы убегаем. Разве что песенки у этих булочек различаются – у кого веселые, а у кого и не очень, так как в них добавляются жалобные куплеты, например, про то, что горе-кулинары плохо нас испекли и теперь нам неудобно катиться.
Сейчас многие пытаются разбираться в себе – в своем прошлом, выкапывая из глубин памяти мельчайшие подробности. Вот только делают это с разными целями. Если цель такого разбирательства – покаяние, примирение с другими людьми, прощение, то такое разбирательство (в том числе и с участием психологов) может принести пользу. Если цель иная, то велика вероятность, что разбирательство приведет именно к синдрому колобка.
Разобраться нужно только затем, чтобы собраться. Чтобы понять себя, обрести целостность и полноту. Само же по себе разбирательство целью становиться не должно.
Тот, кто не понял, что обидчики – тоже немощные и, возможно, куда сильнее травмированные и куда более растерянные, дезориентированные люди, чем он сам, кто не примирился с ними, не простил их, не сумел их пожалеть, тот по сути дела так и остался разобранным.
Часто целью разбирательства в себе является достижение психологического комфорта. Но ведь он совсем не обязательно совместим с правдой. Этот самый комфорт может достигаться и через обесценивание окружающих: «Вот, я такой травмированный, все должны понимать мое особое состояние!» (Вроде как у других-то оно не «особое», куда им.) Но рано или поздно человек должен будет взглянуть правде в глаза. И лучше, чтобы в этой жизни…
Понятно, что есть такие травмы, после которых человек не может примириться с теми, кто их нанес, собственными силами. Но в таких случаях вообще едва ли возможна чья-либо помощь, кроме помощи Божьей.
И ведь человек с синдромом колобка, уверенный, что его родили и вырастили только ради «съедения», становится очень уязвим. Нет, он как будто осторожен, он говорит: «Больше не позволю себя унижать!» А дальше следует припев: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, я от тебя, всякий встречный, и подавно уйду». И к любым намекам в стиле «колобок, я тебя съем!» он склонен относиться крайне серьезно.
Но человек, страдающий синдромом колобка, часто оказывается падок на лесть, его легко обмануть и использовать, просто поддакивая ему и провоцируя на то, чтобы он то и дело повторял рассказы о своих реальных и мнимых обидах. Критику и даже легкие сомнения в своих словах он воспринимает болезненно, а вот когда с ним во всем соглашаются, рад стараться – и имеет много шансов оказаться если не полностью съеденным, то получить новую травму.
У кого из нас нет старых обид?
Кому-то необходимо в них разобраться. Какие-то вопросы снимает сама жизнь. Но в любом случае выход из этого круга возможен только тогда, когда ты живешь настоящим и берешь на себя ответственность, учишься воспринимать разные стороны жизни, видеть и помнить не только плохое, но и хорошее. Только так можно избавиться от синдрома колобка.
О других сказочных и несказочных сюжетах читайте в рубрике «В гостях у сказки»:
Буратино. Завести ребёнка «для себя»
О рыбаке, рыбке, жадности и слабой воле
«Варвара-краса» — не очень добрая сказка
Руру. Не отвернуться от «дикаря»
Как Анфиса Агафона «под землю провалила»
Король Дроздобород избавляет от капризов
Дочь разбойника: чтить отца, но не идти по стопам
Робин Гуд: правда и ложь о «благородном разбойнике»
«Ночь перед Рождеством»: про любовь или про черевички?
Кролик Эдвард и наука быть беззащитным
Другие тексты из цикла «В гостях у сказки» Ничего удивительно в том, что в связи с некоторыми размышлениями мне пришел на ум именно образ беглого хлебца, или хлебного беглеца, как хотите. Образ Колобка растиражирован и эксплуатировался многократно как серьезными исследователями, так и насмешниками. Сейчас разговор будет нешуточный. Художник: Даниил Молодкин Порядка ради освежим в памяти сюжет. Старик со старухой, живущие небогато, решили поскрести по сусеку и испечь колобок – небольшой пшеничный хлеб шарообразной формы. Колобок был приготовлен и предназначен к съедению. Но сбежал, чтобы поведать в веселой песенке всему белому свету о том, как обрел свободу. Разные звери взалкали, завидев колобка, да ни один не смог его поймать – всякий оставался голодным и далее был высмеян в песне главного героя. Только хитрая лиса усыпила бдительность колобка льстивыми речами – и полакомилась этим весельчаком. Колобок, несомненно, бунтарь. Образ бунтаря вообще востребован в культуре. Часто людям не важно, за что и как на самом деле боролся тот или иной герой: куда дороже исторической правды оказывается миф о том, что ратовал какой-нибудь Че Гевара «против всего плохого за все хорошее». Можно носить майку с его портретом и чувствовать себя причастным к этой борьбе. Современная светская психология тоже нередко приводит человека к бунту, к мысленному бегству из alma mater, причем порой убеждая его в том, что он – как раз вот такой продукт, предназначенный теми, кто его «испек», к съедению. Здесь даже не обязательно апеллировать к языческим мифам о богах, пожирающих своих детей. Достаточно просто дать человеку понять, что его родители или учителя были не просто немощными, чего-то не знавшими или не умевшими людьми, а теми, кто целенаправленно разрушал его психику, подавлял его волю… И вот уже человек чувствует себя этаким колобком. Психологи иногда даже перегибают палку, сосредотачиваясь исключительно на чувствах того маленького обиженного ребенка, которого уже не существует, а не на отношениях реальных взрослых людей. В отношениях людей, конечно, как и везде, имеют место быть причинно-следственные связи. И влияние старших – родственников и не только – на маленького ребенка очень велико, глупо это отрицать. Но влияние это все же не абсолютно. И сам человек – все-таки нечто большее, чем проекция своего прошлого на свое настоящее. Так что у него в отличие от сказочного персонажа, с упоминания о котором мы начали нашу беседу, есть выбор – чувствовать себя колобком или нет. А чрезмерно фиксируясь на детских травмах, то и дело оправдывая ими свое сегодняшнее поведение, обвиняя в своих бедах предков, учителей и кого-то еще, мы сами себя превращаем именно в колобков, освобожденных от ответственности. Какая может быть ответственность у колобка? Нас ведь хотели съесть – и вот мы убегаем. Разве что песенки у этих булочек различаются – у кого веселые, а у кого и не очень, так как в них добавляются жалобные куплеты, например, про то, что горе-кулинары плохо нас испекли и теперь нам неудобно катиться. Сейчас многие пытаются разбираться в себе – в своем прошлом, выкапывая из глубин памяти мельчайшие подробности. Вот только делают это с разными целями. Если цель такого разбирательства – покаяние, примирение с другими людьми, прощение, то такое разбирательство (в том числе и с участием психологов) может принести пользу. Если цель иная, то велика вероятность, что разбирательство приведет именно к синдрому колобка. Разобраться нужно только затем, чтобы собраться. Чтобы понять себя, обрести целостность и полноту. Само же по себе разбирательство целью становиться не должно. Тот, кто не понял, что обидчики – тоже немощные и, возможно, куда сильнее травмированные и куда более растерянные, дезориентированные люди, чем он сам, кто не примирился с ними, не простил их, не сумел их пожалеть, тот по сути дела так и остался разобранным. Часто целью разбирательства в себе является достижение психологического комфорта. Но ведь он совсем не обязательно совместим с правдой. Этот самый комфорт может достигаться и через обесценивание окружающих: «Вот, я такой травмированный, все должны понимать мое особое состояние!» (Вроде как у других-то оно не «особое», куда им.) Но рано или поздно человек должен будет взглянуть правде в глаза. И лучше, чтобы в этой жизни… Понятно, что есть такие травмы, после которых человек не может примириться с теми, кто их нанес, собственными силами. Но в таких случаях вообще едва ли возможна чья-либо помощь, кроме помощи Божьей. И ведь человек с синдромом колобка, уверенный, что его родили и вырастили только ради «съедения», становится очень уязвим. Нет, он как будто осторожен, он говорит: «Больше не позволю себя унижать!» А дальше следует припев: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, я от тебя, всякий встречный, и подавно уйду». И к любым намекам в стиле «колобок, я тебя съем!» он склонен относиться крайне серьезно. Но человек, страдающий синдромом колобка, часто оказывается падок на лесть, его легко обмануть и использовать, просто поддакивая ему и провоцируя на то, чтобы он то и дело повторял рассказы о своих реальных и мнимых обидах. Критику и даже легкие сомнения в своих словах он воспринимает болезненно, а вот когда с ним во всем соглашаются, рад стараться – и имеет много шансов оказаться если не полностью съеденным, то получить новую травму. У кого из нас нет старых обид? Кому-то необходимо в них разобраться. Какие-то вопросы снимает сама жизнь. Но в любом случае выход из этого круга возможен только тогда, когда ты живешь настоящим и берешь на себя ответственность, учишься воспринимать разные стороны жизни, видеть и помнить не только плохое, но и хорошее. Только так можно избавиться от синдрома колобка. О других сказочных и несказочных сюжетах читайте в рубрике «В гостях у сказки»: Буратино. Завести ребёнка «для себя» О рыбаке, рыбке, жадности и слабой воле «Варвара-краса» — не очень добрая сказка Руру. Не отвернуться от «дикаря» Как Анфиса Агафона «под землю провалила» Король Дроздобород избавляет от капризов Дочь разбойника: чтить отца, но не идти по стопам Робин Гуд: правда и ложь о «благородном разбойнике» «Ночь перед Рождеством»: про любовь или про черевички? Кролик Эдвард и наука быть беззащитным
