Тогда деревья были большими, или Из чего складывается детское счастье?

Текст был прислан на конкурс «Лучший день в жизни». Когда мы, взрослые, были детками, всем миром для нас поначалу были наши предки – матери и папы. По мере взросления границы мира расширялись, появлялись новейшие люди, занятия, идеи. Но чувство счастья, тепла, защищённости ребёнок, на мой взор, выносит из семьи, из юношества. Оглядываясь назад, ворачиваясь думами в свои ребяческие годы, я разумею, что я была счастливым ребёнком. У меня была благая, попечительная мать, с таршая сестра, бабушки, дедушка, дяди и тёти и, окончательно, мой папа – Изюмов Руф Николаевич. Фото из домашнего архива Что вспоминается из юношества о нём?Для меня, малюсенькой девченки Наташи, отец – самый мощный, благовидный, благой и нежный. Я ощущала, что он меня чрезвычайно любит. Отец никогда ни меня, ни сестру не наказывал, принципиально считая, что ребёнку надобно изъяснять, что превосходно, а что плохо. Помню, я постоянно ожидала его возвращения с работы: папа придёт и будет читать басни. Отец традиционно притворно ворчал: «Дождусь ли я, когда вы мне будете читать?». Ещё одно ясное воспоминание из юношества – это апельсины(тогда, поначалу 70-х годов, – великая уникальность). Папа из собственных нередких командировок привозил их постоянно, как мне казалось, чемоданами. Помню, как приготовлялись к Новому году: ёлку обязательно живую и высшую, под потолок, приносил папа, доставал откуда-то ящик с игрушками, и начиналось чудо!А свещенный билет на заводскую ёлку в ветхий клуб на «Малеевке»!Его, окончательно же, тоже приносил папа. В нашей семье тогда было примечательное транспортное средство – моторная лодка. И каждый выходной мы были на реке. Летом купались, загорали, осенью ездили за грибами, за ягодами, кипятили чай на костре. Зимой мы с отцом прогуливались на лодочную станцию, гладили местного лохматого пса Мишку, глядели на замёрзшую речку Клязьму. Весной старались не пропустить ледоход. «А вдруг мы пропустим что-то важное», — разговаривал отец. Из этих, казалось бы, ежедневных дел складывалось моё ребяческое счастье. У моего отца, жителя нашей планеты военного поколения, была сложная судьба. В 41-м году ему было 14 лет, на фронт не брали – мал. После школы-семилетки работал воспитанником токаря на военном заводе, последующее образование получал опосля войны. Впоследствии вся трудовая жизнь отца была связана с электромеханическим заводом. Дома у нас нередко посещали сослуживцы отца, дискуссировались какие-то рабочие трудности, рассматривались чертежи, разжигались споры. Приходили и юные люди, студенты-дипломники – отец управлял охраной дипломных проектов. Мне тогда было лет шесть-семь, я с энтузиазмом за всем следила и страшно гордилась своим отцом, ведь он делал чрезвычайно главное дело, настолько не мало знал и умел! В школьные годы, по мере моего взросления, я ещё больше уверялась в том, что отец серьёзный, разумный, внимательный человек, переживающий за семью, работу и отвечающий за всё. В школе я обучалась с наслаждением, особенной поддержки от родителей не требовалось, к папе обращалась нечасто, лишь ежели задачка по физике либо арифметике никак не решалась. Папа давал подсказку верный подход к решению, сам исполнял её каким-то непонятным мне методом. Человек немногословный, разговаривал вслух изредка, сдержанно, желая, знаю, фуррорами моими гордился. Однако отец постоянно разговаривал, что я учусь для себя, но не для родителей, чтоб суметь достичь чего-то в жизни, стать превосходным профессионалом в собственном любимом деле. Фотография из домашнего архива Думая о папе, памятуя дни, проведённые с ним, я вспоминаю картины из юношества и молодости. Вот мы всей семьёй на первомайской демонстрации, папа несёт меня на плечах, и я невозможно счастлива!Или отец безмятежно учит меня плавать; держа меня за воротник пальто, он учит меня кататься на коньках; отец, немолодой не совершенно здоровый человек, ездит со мной на Чёрный Дол кататься на лыжах – человек обязан всё уметь, желая бы немножко, всё может понадобиться в жизни. Помогал папа мне и тесто месить: в 10-11 лет хотелось выучиться готовить, а выходило не всё не постоянно, но надобно было довести дело до конца. Родители не навязывали мне собственного воззрения при выборе профессии, места учёбы, поддержали мой выбор стать доктором. Отец сопровождал меня в Иваново в мединститут, чтоб подать документы для поступления. Конкурс был великий, необыкновенно на врачебный факультет, где мне и хотелось бы обучаться. Вот и медаль у меня есть, а всё одинаково страшно!«Пап, а может всё-таки на педиатрический?» — спрашиваю я у отца. Ответил, что избирать, очевидно, мне, поэтому что жить мне … Желание написать о папе навеяно думами о том, счастливы ли наши детки, всё ли мы, предки, делаем для этого?Будут ли они вспоминать своё детство с теплотой?Отец рано ушёл из жизни, не дождавшись наших деток, – собственных внучку и внука. Он был бы рад, что они есть, гордился бы, что они благие и разумные. Я изредка посещаю у отца на могиле, наверняка, кто-то осуждает меня за это. В моей памяти папа остался мощным, здоровым, любящим жизнь. Тогда деревья были большими…