Ночью почему-либо не спалось. Вертясь с боку на бок около 2-ух часов, в конце концов, заснула. Сон был глубочайшим и томным, и, почувствовав на собственной шейке чьи-то руки, задыхаясь, в страхе пробудилась. Боль сковала душу узким кольцом, и слезы полились из глаз, пытаясь его порвать.
Стараясь угомониться, открыла окно и, вдохнув свежего прохладного воздуха, убедив себя, что это лишь сон, опять ушла дремать. Утром опять ощутила, что предчувствие быстрой беды врывается в сердечко волнами уныния. А врожденное жизнелюбие и оптимизм дрались с сиим ощущением, как могли. Тихо молилась, чтоб пугающая эмоция оказалась ложной и ничем не подтвердилась.
Бежала на работу, держась за свою надежду из заключительных сил. Сейчас увижу его, и эта боль, разъедающая душу, уйдет. Но время шло, а он не прибывал. А когда я увидела его мама, входящую в дверь, все сообразила, и ощутила, как мой мир обрушился. Она сказала мне, что он погиб.
Как я пережила последующие два дня, помню неясно, будто бродила по руинам собственной жизни, совершенно ничего не разумея не хотя осмысливать. Мне совершенно не хотелось умереть, лишь душа устремлялась туда, где мой любимый, устремлялась к нему, тосковала и кровоточила.
Под моим израненным сердечком билось очередное малюсенькое сердечко, билось и так же, как и мое, мучалось. Еще даже не родившись, чувствуя себя сиротой. Я светло могла прочуять, как этот не родившийся еще малыш объединяет меня незримой нитью с миром мертвых, и от этого было как-то не по себе.
Удары судьбы постоянно неожиданны, к ним, как ни старайся, не подготовишься. Ведь было же интуитивное предчувствие, схожее на вспышки молний, но что-то предпринять либо поменять не вышло. Может быть, поэтому что судьбу поменять нельзя?.. Есть действия в жизни, которые просто нужно пережить, они обязаны случиться.
Только на данный момент начинаю осмысливать, как голод подсобляет в самые томные моменты жизни. Смогла что-то съесть лишь на 3-ий день. А еще посодействовали пешие прогулки вдоль автотрассы, где гул безграничных машин делал беззвучным крик уныния и боли. Осень, золото листвы шуршит под ногами, а я будто разучилась созидать красу. Мир вдруг стал темным, пугающим и неясным.
Синичка на данный момент влетела в окно, мечась по комнате, ударилась о зеркало и свалилась. Я брала ее в руки, и она закончила трепыхаться. Я поднесла ее к окну, полагаясь, что она улетит, но синичка тихо посиживала на подоконнике. Мне чрезвычайно ее стало ничтожно, я гладила птичку и просила: «Лети, пожалуйста, лети». Синичка, помедлив еще минутки две, вдруг вспорхнула и улетела. Я поразмыслила, что это ты прибывал со мной прощаться.
Воспоминания тоже подсобляют жить далее. Твоя усмешка, твои глаза, слова о любви. Еще не так давно мы гуляли у берега реки, смеялись, следили за утками, звучно напевали песни. Я так счастлива была рядом с тобой. А на данный момент растерянно стою на руинах собственной жизни... Люблю тебя, безгранично люблю. Ночью не могу заснуть, мысленно прижимаю к себе твою руку. От чувства тебя рядом со мной становится тепло, и я засыпаю...
Утром пробудилась еще до рассвета. Выглянула в окно. Увидела, как звёзды неясно глядят с вышины. Словно желают поведать о последующей моей доле. Я длинно глядела на небо, любуясь его красой. Звезды поблекли и робко отступили. Свет, поначалу слабенький и боязливый, все упрямее проникал на небесный свод. Он наливался голубизной и заполнялся силой, пока, в конце концов, ночь не растворилась.
Утром почему-либо необыкновенно тяжело, прибывает понимание, что тебя больше нет. И от искренней боли больше не скрыться. От нее не убежать, к ней можнож лишь привыкнуть. Ты так нередко снишься мне. Во сне живой, здоровый, благовидный и радостный. Я довольствуюсь, дивлюсь и спрашиваю тебя: «Ты ведь погиб?Тебя же похоронили?». На что ты отвечаешь, что я как постоянно все перепутала, и что ты жив. Я увлекаюсь, не промерз ли ты, ведь на улице так холодно, а ты разговариваешь, что тебе превосходно и тепло, и в подтверждение показываешь свою зимнюю куртку на вешалке. Я просыпаюсь и плачу...
Когда молишься становиться легче, как будто перестаешь существовать на земле. Кажется, что растворяешься в воздухе, в снежинках, в небесах. И медли не подмечаешь. Прошу у Бога терпения, смирения и стойкости. Сходила в церковь причаститься. Чужая душа потемки, а в свою я издавна не заглядывала. Наревелась на всю жизнь. И наконец-то до меня дошло. То, что с нами происходит — это не попросту так. Господь высылает нам лишь те тесты, которые мы можем выдержать. Смерть постоянно порождает протест. Но Бог никого не наказывает. Он любящий доктор. А мы все больны — и душой и телом. И лишь Бог знает, как нас врачевать. А скорби, мучения — это лекарства, вылечивающие душу.
Пытаюсь опять выучиться созидать красу в окружающем мире. Он, сероватый и черный, равномерно начинает раскрашиваться красками. Твердо знаю — унывать нельзя. Можно лишь обожать. А в этом мире либо в ином ты — мой любимый и родной человек, не так и главно. Боль разлуки лишь увеличивает чувство и подсобляет пережить горечь утраты. Возникает такое чувство, что ты уехал куда-то далеко-далеко. И я верую, что когда-нибудь мы с тобой непременно встретимся.