Если бы Микеланджело жил в конце XIX века, он бы расписывал не Сикстинскую капеллу, а стенки парижских борделей.
Об этих заведениях шла дурная слава, потому туда все устремлялись попасть.
Мы поведаем тебе о тех временах, когда общественные дома были самыми истинными светскими салонами, Среди их завсегдатаев были живописцы, артисты, бизнесмены, политики и царевичи. Пабло Пикассо, Генри Миллер, Марсель Пруст и даже дамы — Марлен Дитрих и Эдит Пиаф. А куртизанки могли поддержать всякую интеллектуальную беседу и воодушевить живописцев на будущие шедевры.
«Шабане». Бордель-дворец «прекрасной эпохи»
Самый роскошный парижский бордель «прекрасной эпохи», интерьеры которого не уступали в роскоши замкам. Неудивительно, ведь его посетителями были не наименее высокопоставленные личика, чем гости царских замков. Тайная гордость французского правительства, куда нередко водили драгоценных гостей. В официальной програмке визитов иностранных делегаций посещение этого maison de tolerance(дома терпимости)значилось как «визит к президенту сената».
Создание этого драгоценного притона разврата обошлось в 1 700 000 франков(что-то около 9 миллионов нынешних евро). Владельцами были былая куртизанка мадам Келли и некие влиятельные личности, которые собственного роли в этом бизнесе не разглашали.
Сегодня, как ни отыскивай, знаменитый бордель теснее не отыщешь. Располагался он в самом центре Парижа рядом с Лувром на улице Шабане, 12, и существовал с 1878 года. Впрочем, поглядеть шедевры живописи можнож было и в борделе, не расходуя драгоценное время на Лувр. Стены «Шабане» скрашивали 16 великих полотен, сделанных умышленно для этого заведения Анри Тулуз-Лотреком, который нередко, выскажемся так, отыскивал тут воодушевления.
Каждый из номеров был выполнен в определенном стиле и воплощал нескромные фантазии. Можно было побыть султаном в окружении наложниц в номере «Тысяча и одна ночь», стать патрицием либо царем в древнеримских апартаментах. Номер в японском стиле выиграл приз за лучший дизайн на Всемирной выставке 1900 года. А очередной любитель куртизанок, Ги де Мопассан, был в таком восторге от «мавританской комнаты», что воссоздал ее в своем доме.
Индийский номер был в единоличном использовании царевича Уэльского, грядущего короля Великобритании Эдварда VII. Над постелью висел его именной герб, а в номер он заказал неповторимую медную ванну в форме носа корабля с обнаженной сиреной и купался в шампанском Mumm и приятной компании. Спустя много лет опосля закрытия всех парижских борделей этот шедевр за 112 тыщ франков покупал Сальвадор Дали.
«Сфинкс». Богемный клуб-бордель на Монпарнасе
«Сфинкс» был первым элитным борделем на Левом берегу Парижа. Его открытие занесут в перечень превосходных событий истории Монпарнаса.
Основательница этого заведения Марта Ле Местр, по прозвищу мадам Мартуна, прибыла в Париж из Нью-Йорка, где успешно продала бар незадолго до краха Уолл-стрит. Этого капитала на элитный бордель в богемном районе Парижа, окончательно, не хватало, потому мадам Мартуна предложила вложиться в многообещающий стартап знаменитым гангстерам из Марселя Франсуа Спирито и Полю Карбону.
На праздничное открытие 24 апреля 1931 года на бульваре Эдгар-Кине, 31, собрался весь парижский бомонд — сотки писателей, журналистов, живописцев, политиков. Правда, общественный дом дарили как «американский бар», а теснее оттуда можнож было попасть конкретно в maison close(закрытый клуб). Шампанское лилось рекой. Гостей встречали самые благовидные девушки, отобранные владелицей борделя из артисток известного варьете и кабаре «Фоли-Бержер». Продемонстрировали гостям и будуары.
В отличие от обилия комнат «Шабане», «Сфинкс» был вполне выдержан в египетском стиле.( Сказалось повальное увлечение Египтом: опосля открытия гробницы Тутанхамона в 1922 году начался новейший всплеск египтомании, получивший во Франции заглавие retour d'Egypte — «возвращение Египта». В дизайне одежды, украшений, мебели и, как видишь, интерьерах борделя возникли египетские мотивы.)
Вторым наиболее главным различием оказалось то, что «Сфинкс» не был борделем в традиционном понимании. Многие местные девицы совершенно не занимались непотребством, а просто подрабатывали эскортом и доставляли наслаждение гостям лишь своим видом, за что получали проценты от выпитого гостями. А за вечер выпивалось до тыщи бутылок шампанского!Сюда прибывали целыми компаниями. Мужчины могли показаться в «Сфинксе» с супругами и даже детками, и это было в порядке вещей. Мальчишки с восторгом глядели на благовидных полуобнаженных женщин, в собственных легких платьицах схожих на истинных фей.
«Сфинкс» успешно размещался в треугольнике знаменитых «литературных» кафе «Купол», «Ротонда», «Дом» и стал любимым пристанищем литературной и художественной богемы. Заведение сходу облюбовали писатели Жак Преве, Жорж Сименон, Жан-Поль Сартр со собственной спутницей Симоной де Бовуар, Колетт. Здесь можнож было почаще всего застигнуть знаменитых журналистов Альбера Лондра, Андре Сальмона, Пьера Бенара, Жоржа Сименона. Мобильных телефонов еще не выдумали, но редакторы постоянно знали, где исчезают их лучшие кадры: конкретно сюда им звонили из редакции, чтоб выслать на новое задание.
Генри Миллер сочинил для любимого борделя маркетинговый проспект в размен на безвозмездные посещения. Мойше Кислинг выискал тут натурщиц для собственных полотен, они позировали ему по утрам, и стенки «Сфинкса» были увешаны его творениями. «Опыт Тулуз-Лотрекa и Вaн Гогa уверил меня в том, что бордели — местa, не лишенные поэзии», — произнесла писательница Симонa де Бовуaр.
«Один-два-два». Бордель 5D
Открылся в 1924 году в VIII окружении Парижа, а настолько бесхитростное заглавие получил, потому что размещался на улице Прованс в доме 122. Это был маркетинговый ход. Полиция воспрещала обладателям сходственных заведений афишировать свою деятельность, и единственной вероятной рекламой был номер дома. Если, прогуливаясь по Парижу, заметишь на доме табличку с номером больше, благовиднее и разноцветнее, то, быстрее всего, ранее тут размещался один из бессчетных bordello.
Владельцы «Один-два-два» стали произносить заглавие на британском языке, чтоб облегчить поиски путешественникам, которые совершенно не парле франсе. Хозяйкой заведения была былая «сотрудница» «Шабане» мадам Дориан, решившая работать на себя и открыть свой бордель. Финансировал домашний бизнес ее супруг Марсель Жаме.
В борделе «Один-два-два» можнож было совершить кругосветное странствие, странствие во медли и даже оказаться в кровати в экстремальных критериях. Всего общественный дом располагал 22 комнатами, в каждой из которых создавалось полное погружение в атмосферу некий страны либо эры.
В «Пиратской комнате» — для любителей морской романтики — постель была изготовлена в виде великий лодки, которая с поддержкою мех-ских приспособлений могла раскачиваться: слегка, как на морских волнах, либо даже с эффектом мощного шторма. По желанию клиента могли добавить брызги соленой воды.
В комнате «Восточный экспресс», четкой копии куче известного поезда, клиентам были обеспечены стук колес и жд тряска. В куче «пассажира» сопровождал индивидуальный кондуктор. В «Римской комнате» устраивались императорские оргии, «Зал Версаля» был оборудован поворачивающимися зеркалами, а одна спальня была с кривыми зеркалами. Клиентам также могли предложить развлечься в комнате-амбаре, заполненной сеном, в эскимосском иглу, в жилье краснокожих типи либо берберском шатре. Особой репутациею воспользовались комнаты пыток в средневековом и инквизиторском стиле с плетками и наручниками — все в худших традициях «50 цветов серого». Богатая, но, фантазия была у мадам Дориан!
Кроме того, гордынею известного борделя являлся не наименее знаменитый ресторан Le Boeuf a la Ficelle, в каком на официантках были лишь только фартуки и обувь на больших каблуках. В числе гостей были замечены Кэри Грант, Эдит Пиаф, Марлен Дитрих, Чарли Чаплин, Кэтрин Хепберн.
13 апреля 1946 года опосля принятия закона Марты Ришар все легальные бордели, будь они люксовые либо не чрезвычайно, были закрыты. Во Франции на тот момент насчитывалось 1500 домов разврата, из их 177 размещались в Париже.