Самую правдивую и жуткую тоталитарную доктрину в мире — легизм — изобрели античные китайцы. Лучше бы они ограничились шелком, фарфором и порохом.
Текст:
Матвей Вологжанин
Закапывание 450 конфуцианских проповедников
Некоторые китайские философы, обрисовывая переселение душ опосля погибели в новейшие тела
( данную идею китайцы одолжили у буддизма, правда с чрезвычайно великими купюрами), указывали, что возродиться ты можешь не совершенно лишь в дальнейшем, но и в прошедшем, нежели владыка подземного королевства сочтет, что это будет пригодным для тебя наказанием. Так вот, ежели эти рассказы окажутся правдой и, ускользнув от реаниматоров, ты откроешь свои бестелесные глаза перед вислоусым владельцем китайской преисподней, упрашивай его как можешь, обещай что угодно, но лишь пусть он не высылает тебя в эру Цинь!Запомни: Цинь, IV–III века до нашей эпохи. Что бы ты в данной жизни ни наделал, такового ты точно не заслужил.
“
Когда люди наслаждаются, они развращаются, а когда они развращаются, рождается лень, потому, ежели править людьми методом наказаний, они станут трусливы, а когда они трусливы, не осмелятся создавать преступлений. Если же наставлять жителей нашей планеты с поддержкою справедливости, они избалуются, а когда люди избалованы, рушится порядок.
( Здесь и дальше «Книга правителя области Шан», перевод С. Переломова)
Цивилизованный мир мог ужасаться, смотря, как миллионы китайцев помирают от голода, потому что весь рис в стране по указу большого управляющего Мао был посажен в землю на полуметра поглубже, чем идет. Цивилизованный мир мог хихикать, следя, как китайцы хором гоняются за воробьями по указу партии. Цивилизованный мир мог недоумевать, гадая, откуда у обитателей Поднебесной берутся эти неистощимые запасы покорности.
Но цивилизованному миру на самом деле просто подфартило. Большинство рожденных на его местности больших разумов, грезивших выстроить образцовое правительство, погибли от коклюша в колыбели(ну либо их продавали в рабство, как Платона; гноили в тюрьмах, как Кампанеллу; сносили им головы на плахах, как Мору).
А вот китайские устроители образцового страны ухитрились-таки воплотить свои большие планы в жизнь.
Гуань Чжун, Шан Ян, Ли Сы — три главных идеолога легизма, концепции страны, в каком верховенствует закон. Первый из мыслителей заложил базу учения, 2-ой ухитрился применить ее на практике, а 3-ий усиленно поддерживал получившуюся конструкцию на плаву. Впрочем, школа «законников» насчитывает 10-ки и наименее означаемых имен.
Легисты исходили из последующих положений:
Человек от природы алчен, эгоистичен и ленив.
Смысл человеческой жизни в том, чтоб создать мощное правительство и служить ему.
Сильное правительство быть может лишь тогда, когда все решает один человек, которому все другие послушно покоряются.
Слово правителя — закон для всех. Он один выше закона.
Человеком и государством можнож превосходно править лишь при поддержки ужаса и боли. Ибо гляди п.1.
Примерно двести либо триста лет легисты писали свои трактаты, ждя, когда им подвернется под руку правитель, довольно разумный для того, чтоб оценить всю красота и простоту предлагаемой доктрины. Благо правителей вокруг наблюдалось много, все-же Китай тогда был не единичной государством, а несколькими непрерывно конфликтующими друг с ином королевствами. И вот в 361 году до нашей эпохи в королевстве под заглавием Цинь правителем стал Сяо-гун, человек начитанный и знакомый с идеями легизма. И первым советчиком он провозгласил убежденного легиста Шан Яна, которому и поручил навести в собственном королевстве полный порядок.
Одна из множества картин с изображением 10 судов Ада, династия Цин, Китай, 1800-1849 гг.
“
В приблизительно управляемом государстве много наказаний и малюсенько наград. Если наказания будут применяться теснее опосля того, как правонарушение совершено, невероятно искоренить правонарушения, потому устремляющийся к главенству в поднебесной обязан наказывать еще до того, как совершен проступок.
Существует свидетельство, что одним из первых указов, выпущенных под управлением Шан Яна, было распоряжение выставить у северных ворот городка древесный шест и объявить, что тот, кто перенесет этот шест к южным воротам, получит 50 цзиней золота(это приблизительно 25 кг). Горожане, привыкшие с опаской относиться к правительственным распоряжениям, стояли вокруг шеста и чесали в затылках. Прикоснешься к данной деревяшке — а ну как тебя обвинят в корыстолюбии и оттяпают что-нибудь жизненно главное?И вообще, что же это все-таки за шест таковой, для чего же его куда-то волочить?Откуда такие непонятные размеры заслуги?Неспроста все это... Но нашелся некоторый наивный простачок, который взвалил шест на плечо и в сопровождении стражники и зевак потопал к южным воротам. Там ему здесь же вручили мешок с 50 цзинями золота.
Толпа впала в транс, рассказ о диковинной удаче простачка стали передавать по всему королевству, чего же и добивался Шан Ян. Таким образом он отдал понять, что отныне к правительственным указам желанно прислушиваться чрезвычайно и чрезвычайно пристально, без раздумий и дискуссий, потому что слов на ветер правитель кидать не будет.
Вторым намеком стала реакция на проступок молодого преемника престола, который пренебрег свежим законом о недопущении ношения торжественной одежды в будние дни и возник при дворе в очень торжественном костюмчике. Отдавать отпрыска правителя катам Шан Ян не стал, но отдал приказ выжечь штрафное клеймо на лбу учителя, который не уследил за ребенком. Ну а опосля того, как в наказание за некоторый настолько же суровый грех отрезали нос родственнику и приятелю царевича, все королевство чрезвычайно оперативно додумалось, что времена шуток закончилось навечно.
“
Когда люд слаб — правительство мощное, когда правительство мощное — люд слаб. Поэтому правительство, идущее подлинным методом, устремляется ослабить люд.
Уникальной необыкновенностью легизма стала открытая декларация его целей. Даже египетские фараоны и вавилонские сары, даже самые беспощадные деспотии старого мира обычно изъясняли все свои кровавые выходки заботой о благе жителей нашей планеты. Ну либо волей богов. Боги легистов интересовали малюсенько, а благо народа они объявили вещью наивреднейшей. Они совершенно не обещали людям счастья, мира, сытости и процветания. Ни в коем случае!Логика здесь была совершенно иная.
Государство объявлялось венцом и мерой всего, правитель же был гончаром, который возводит это королевство из человеческой глины. И чем больше мучается глина, чем посильнее ее мнут и нажимают, тем абсолютнее получится сосуд. Легисты прямо разговаривали: богатым, мощным и разумным человеком тяжело править. В образцовом государстве подданные обязаны быть неразумными, голодными и несчастными. Только тогда у жителей нашей планеты не остается собственной воли, собственной гордыни и собственных сил и все сообщество начнет работать как единичный организм, подчиняясь командам сверху без раздумий.
И никакого мира!Государство непрерывно должно воевать, потому что лишь при неизменной войне оно будет закаляться и крепнуть, обеспечивая при всем этом своим жильцам тот уровень голода, мороза и ужаса, который нужен для поддержания порядка.
Терракотовые бойцы из гробницы первого правителя династии Цинь
“
Красноречие и острый разум содействуют кавардакам; этика и музыка содействуют безнравственности норовов; доброта и человеколюбие — мама проступков; назначение и выдвижение на должности благих жителей нашей планеты — источник порока.
Какие же реформы провел Сяо-гун с поддержкою Шан Яна?
Все сообщество было разделено на 20 рангов. Чем выше ранг, тем больше льгот имел человек — мог, к примеру, заводить слуг либо носить одежду качеством получше. Подданным разрешалось заниматься лишь одним из 4 видов работ.
- Выращивать зерно, рис либо просо(а вот овощные культуры и плоды разрешались лишь как маленькое добавление к главным высадкам).
- Быть муниципальным служащим(чиновником, тружеником, занятым на муниципальных стройках, счетоводом и т. д.).
- Ткать недорогую ткань.
- Быть боевым, когда призовут(военная служба была обязательной фактически для всех).
Разрешалось также создавать простую утварь либо немножко торговать, но лишь в том случае, ежели доход от данной деятельности не становился главным: ремесленники и купцы были признаны «паразитами» и подлежали уничтожению.
К паразитам также были причислены музыканты, писатели, учителя, лекари и иная интеллигенция. Все книжки, не считая трактатов о легизме, сжигались.
Родителям и взрослым детям, также иным родственникам не рекомендовалось жить совместно, потому что большие семьи, в каких было много рабочих рук, содействовали разведению «паразитов». С таковых семей брали двойные налоги.
Все семьи объединили в «пятки», «десятки» и «сотни» по месту жительства. За правонарушение одной семьи головы складывал весь пяток. Если в районе было много злоупотреблений, расправа могла нагнать десяток и даже сотку. Впрочем, ежели внимательные соседи успевали составить донос о преступлении, их не наказывали*.
Кстати, сходный принцип групповой и схожей ответственности употребляется в современной Северной Корее — государстве, имеющем почти все признаки легизма
Человек мог подниматься по лестнице рангов, донося на соседей и сослуживцев. Неправедных оговоров власть не опасалась, потому что было заявлено, что лучше наказывать 10 неповинных, чем бросить без наказания 1-го виноватого. Также на один ранг поднимался воин за каждые 5 отрубленных в бою голов соперника.
Был запрещен алкоголь. Всех знаменитых пьяниц и купцов вином в один знаменательный день арестовали, стащили на площади и показательно сварили в больших котлах с вином.
Жизнь жителей нашей планеты перевоплотился в сеть из запретов и постановлений. Регламентировалось все: количество блюд, которые можнож подавать к семейному столу, цвет платьев, форма причесок, толщина циновок и вышина скамеек, форма деревьев во дворе, частота проветривания жилых помещений и число поклонов, которые надлежит совершить перед началом посева. Все сельскохозяйственные работы проводились под надзором чиновников, которые распоряжались сроками и видами посадок, скупали великую часть выращенного зерна по фиксированной смехотворной ставке и налагали на пятки, 10-ки и сотки наказания, ежели сбор оказывался неудовлетворительным.
Основным видом наказания служила смертная казнь. Правда, в замысловатых разновидностях, включающих, к примеру, «разрывание жителя нашей планеты 4-мя повозками», «засекание до погибели палками тонкими и средними», «вырывание кишок с последующим на этих кишках повешением» и т. д. За суровые правонарушения типа великий кражи, хулы на сударя либо убийство наказывали не совершенно лишь виновного и его пяток, но и всю родню законопреступника в 3-х поколениях «вверх и вниз», другими словами от его дедов до его внуков. Правда, лишь по отцовской полосы, зато совместно с их с детками и супругами.
За колебание в верности и уместности принимаемых законов также надеялась смертная казнь*.
Ну, это можнож было бы не писать, и так понятно. Если бы люди могли свободно обговаривать такие инициативы правителя, никакого правителя через пару дней дискуссий у их бы не осталось
“
Трусливых идет наказывать тем, что они больше всего терпеть не могут, — гибелью. Тогда боязливый люд, подстрекаемый наказаниями, перевоплотится в мужественный, а мужественный люд будет биться до погибели, страна не будет иметь себе одинаковых и непременно добьется главенства в поднебесной.
Царство Цинь, верное принципам легизма, чрезвычайно быстро вступило в войну фактически со всеми своими соседями(правда, по очереди). Сражались циньцы мужественно: им деваться было некуда. За боязливость в бою надеялись те самые четыре разрывательные повозки. Все бойцы тоже были поделены на пятерки, и, когда кто-то из пятерки гибнул, голову снимали и с других 4. За погибель командира сотки убивали сотку. За сдачу в плен уничтожали всех родных дезертира. Учитывая, что гражданских наказывали так усердно, что в удачные недельки их гибло больше, чем воюющих, быстро у Цинь начались маленькие трудности с людским ресурсом, которые были блистательно решены. По остальным королевствам был разослан клич: «В Цинь предоставляют землю!Всем!Бесплатно!Приходи и вспахивай хоть какой незанятый пустырь, он будет твоим. На 10 лет — освобождение от налогов, на три поколения — от воинской повинности!»
И в плодородные края Цинь потянулись толпы переселенцев, необыкновенно из скудных, голодных земель, в каких к тому моменту еще не распространились сведения о аспектах циньской жизни. Пришельцы селились на пустырях и землях казненных, обеспечивая войску Цинь продовольственную поддержку, а ежели правителю необходимо было свежее мясо на фронт, то, слава всевышним, льгот и гарантий можнож было лишить хоть какого, благо воля правителя стоит выше хоть какого закона и всех обещаний.
Император Цинь Шихуанди
Столь же честен и добропорядочен был Сяо-гун и во наружней политике. Подослать убийц к соседнему князю, подбросить письмо, очерняющее профессионального вражеского военачальника, уничтожить высокородного посла опосля клятв о гарантированной сохранности для него, нарушить «вечные границы» через две недельки опосля мирного соглашения — все это было в порядке вещей. В конце концов другие 5 царств Китая признали Цинь абсолютно недоговороспособным партнером. Правда, все эти 5 царств тогда вели войны друг с ином не наименее активно, чем Цинь, а когда в конце концов сообразили, что стоило бы слиться, оказалось поздно. Царство Цинь, преобразованное в боевую машинку, работающую на износ и на победу, теснее пожрало их поодиночке.
Легистскому государству пригодилось чуток больше века, чтоб подчинить себе весь Китай. Но задолго ранее фактический основоположник его, философ Шан Ян, был казнен со всеми своими предками и отпрысками до третьего колена, потому что опосля погибели Сяо-гуна к власти пришел тот самый царевич, учителей и родственников которого Шан Ян разукрасил клеймами и шрамами еще в самом начале собственной карьеры. Легизм как хорошее госустройство царевич решил бросить, а вот самого Шан Яна — нет. Новый гончар, поплевав на ладошки, взялся за глину…
“
Никто не обязан высказывать собственное воззрение и высказывать его собственному правителю, ни те, кто владеет необъятными познаниями, велеречием, остротой разума, ни те, кто правдивы и благородны. Сильных надобно сломить, велеречивых — вынудить прикусить языки.
Окончательное соединение Китая вышло в конце III века до нашей эпохи, под властью еще 1-го императора-легиста — Цинь Шихуанди. Невзирая на то что его знаменитым зверствам отведено много томов традиционной китайской историографии(лишь закапывание заживо 450 конфуцианских проповедников чего же стоит), мы обязаны признать, что по сопоставлению со своими предшественниками Шихуанди был еще полностью терпимым персонажем. Да, за ним тоже неустанно бродил его свой легист-советник Ли Сы, каждодневно призывавший сударя ни в коем случае не совершать благих либо правосудных поступков. И Шихуанди старался не уклоняться от этого верховодила. Но сейчас под его началом был весь громадный, разнородный и наспех сшитый на живую нитку Китай, так что с полным контролем и обоюдной круговой порукой пришлось подождать. Слишком много было всего: жителей нашей планеты, земель, правителей и городов; очень трудно было удерживать воедино эти кусочки даже при поддержки тяжеленной легистской нагайки. Напротив, негибкий этот инструмент был хорош для войны, но в мирное время оказался надежным средством самоубийства державы. Через пару лет опосля погибели Цинь Шихуанди его империя пала, а его род был истреблен — даже не в трех коленах, а в 5. После этого легизм формально теснее никогда не был официальной идеологией страны.
Цинь Шихуанди повелевает спалить все книжки
Но это лишь официально. На деле же элементы легизма присутствовали фактически во все времена во всех районах Азии и Китая. Из столетия в столетие с этих столпов восточной государственности стряхивалась пыль, а главные их принципы стали восприниматься как нечто природное и неопровержимое.
Человек — ничто, правительство — все.
Сильный человек — причина слабенького страны.
Закон главнее справедливости, главнее блага и главнее здорового смысла.
Тот, кто сверху, непрерывно прав.
И принципы эти, видимо, виновны в том, что самая старая, большая и могучая глобальная цивилизация равномерно утратила способность к развитию, отказалась от роли флагмана мирового прогресса, выбрав себе взамен роль большого страны для малюсеньких, чрезвычайно малюсеньких жителей нашей планеты. Рис, воробьи и председатель Мао — слабенькая тень злобной усмешки, брошенной через века. Впрочем, на данный момент Китай, вероятно, в 1-ый раз начинает идеологически отворачиваться от собственной старой этической системы. Медленно, как это непрерывно здесь происходит, но целеустремленно. Права жителя нашей планеты, неприкосновенность принадлежности, значимость личности — все эти понятия обрели не совершенно лишь иероглифические обозначения, но и место в сознании цивилизации. Сотни миллионов погибших в войнах и колебаниях XIX–XX веков в качестве платы за цивилизационную отсталость, длинное чувство униженности и второсортности — это чрезвычайно твердый урок для цивилизации. И, кажется, больше учить этот предмет она не желает.
Фото: Getty Images.