Байки из дзота. Кто такие панфиловцы, от чего умер Гастелло и как звали Матросова

Подвиг их безызвестен. Но имя их бессмертно!

Герои — это ценное движимое имущество хоть какой идеологии. Но с настоящими героями много морок — то они разговаривают что-то провокационное, то напиваются, то вообщем — эмигрируют.
Поэтому власть постоянно предпочитала героев мертвых. А еще лучше — тех, которые никогда не были живыми.

Гастелло, Матросов, 28 панфиловцев — эти образы знакомы с юношества всем. Даже ежели мы ними не гордились, то испытывали к ним определенное почтение — как к суровым экстремалам. И что все-таки?Оказалось, практически все из этих благородных заступников нашего отечества вышли из страны сказок и фантазий — точь-в-точь как и иные любимые герои: Чебурашка, кот Леопольд...

Газета «Правда» от 10 июля 1941 года. Авторы — военные корреспонденты П. Павленко и П. Крылов:
«И безбоязненный Гастелло продолжал свое дело в воздухе. Но вот снаряд вражеской зенитки разбивает бензиновый бак его самолета. Машина в огне. Выхода нет. Что же, так и окончить на этом собственный путь?Скользнуть, пока не поздно, на парашюте и, оказавшись на местности, занятой недругом, сдаться в постыдный плен?Нет, это не выход. И капитан Гастелло не отстегивает наплечных ремней, не оставляет горящей машинки. Вниз, к земле, к сгрудившимся цистернам соперника гонит он пламенный комок собственного самолета. Огонь теснее около летчика. Но земля недалека. Глаза Гастелло, изнуряемые огнем, еще видят, опаленные руки тверды. Умирающий самолет еще подчиняется руки помирающего пилота. Так вот закончится на данный момент жизнь — не трагедией, не пленом — подвигом!Машина Гастелло врезается в «толпу» цистерн и машин — и оглушительный взрыв длинными раскатами сотрясает воздух схватки: взрываются вражеские цистерны. Мы помним имя героя — капитан Николай Францевич Гастелло. Его семья растеряла отпрыска и супруга, Родина заполучила героя».

На это людоедское творение журналистского искусства люд среагировал, как на эротический триллер. Этому содействовали и великолепная итальянская фамилия крылатого бойца, и его краса(юноша был чрезвычайно хорош собой)и описание его погибели, возбуждающее садомазохистские струнки... Хотя, на самом деле, с сущьностью этот эпос-опус контактирует чрезвычайно слабо. Необычная фамилия Гастелло не имеет к Италии никакого дела. Отец Николая, Франц Гастыло, приехал в Москву из Белоруссии, устроился работать на литейный завод и поменял свою фамилию на более благозвучную — Гастелло. Будущий герой родился 26 апреля 1907 года. Учился в Сокольническом мужском училище, работал воспитанником столяра, позже слесарем на паровозоремонтном заводе, вступил в ВКП( б)— классическая для этих лет пролетарская биография. В 1932 году партия обращает Гастелло в 11-е Луганское летное училище, откуда через полтора года он выходит летчиком самолета ДБ-3Ф. Боевое крещение получил в боях под Халхин-Голом в 1939 году, позже участвовал в войне с Финляндией.

В 1-ые же дни войны русская авиация понесла тяжелейшие утраты. Большинство истребителей были уничтожены, даже не успев подняться в воздух. Этим разъясняется то, что 26 июня эскадрилья бомбардировщиков ДБ-3Ф, которой командовал Гастелло, была брошена против прорвавшегося соперника на участке Молодечно-Радошковичи. Самолеты ДБ-3Ф были предусмотрены для абсолютно иных целей. Это далекие бомбардировщики, сделанные для полетов в глубочайший тыл соперника, владеющие веской грузоподъемностью, но просто уязвимые. Их задачка — ковровые бомбардировки с великий вышины, где их не могла бы достать артиллерия недруга. Так, 8 августа 1941 года, когда наши войска беспорядочно отходили по всем направлениям, эскадрилья из 15 ДБ-3Ф под командованием полковника Преображенского нанесла бомбовый удар по Берлину. На борту каждого самолета находилось по 800 килограмм авиабомб. Но для прицельной бомбардировки колонн бронетехники ДБ-3Ф приходилось опускаться как можнож ниже, и великие самолеты становились легкой мишенью для артиллерийского огня с земли. В одном из схваток под Радошковичами было уничтожено 15 русских боевых машин!Потери были громадны. В отношении роли ДБ-3Ф в бомбардировках наступающих германских долей оправдались слова наркома ВВС Павла Рычагова, произнесенные им Сталину: «На гробах летаем!»

Экипаж самолета, которым командовал Гастелло, состоял из 4 человек. Кроме командира, в него входили стрелки-бомбардиры лейтенант Бурденюк и лейтенант Скоробогатый и стрелок-радист младший сержант Калинин. Через много лет опосля войны кинодокументалист Анатолий Алай нашел в архивах перечень утрат 42-й авиадивизии, в составе которой находился экипаж Гастелло. В этом перечне к перечню погибших членов экипажа было изготовлено примечание: «Один человек из состава экипажа выпрыгнул с парашютом из пламенеющего самолета. Кто — неизвестно». Но, по воззрению знатоков, конструкция ТБ-3Ф такая, что первым из него может выпрыгнуть лишь сам командир. Это был великий символ вопросца, появившийся в истории Николая Гастелло.

В 1951 году, в ознаменование 10-летия подвига, в Белоруссии на самых больших этажах власти было принято решение расконсервировать братскую могилу, где был похоронен герой, с целью перезахоронения. Однако никакого капитана Гастелло в могиле не оказалось. Вместо него были найдены останки старшего лейтенанта Григория Реутова, стрелка-радиста из экипажа иного ДБ-3Ф, пропавшего без вести в этот же день, 26 июня 1941 года, когда погиб Гастелло. Этим самолетом командовал капитан Александр Маслов, друг Гастелло. Его машинка была подбита в том же бою. Удалось отыскать очевидцев, видевших, что Маслов вправду пробовал совершить таран на охваченном пламенем бомбардировщике, но не дотянул до шоссе около 200 метров. Из данной неудавшейся пробы, вероятно, и появилась легенда о таране, который был приписан командиру эскадрильи Гастелло. В 50-е годы именованием Гастелло теснее были названы сотки улиц, колхозов и пионерских дружин. Переписывать историю было поздно, потому о том, что в могиле Гастелло лежит совсем не он, никто не вызнал. Более того, в 1976 году на месте погибели самолета Александра Маслова был установлен величавый монумент Николаю Гастелло.

Самолет Гастелло в конце концов все-же отыскали. В 25 километрах от Радошковичей находится деревня Мацки, окруженная непроходимыми болотами. 26 июня 1941 года в огород 1-го из домов приземлился на парашюте летчик из подбитого самолета. Сам бомбардировщик упал в болото. Жители деревни, в чей огород приземлился парашютист, запомнили, что чрезвычайно живо подъехала германская штабная машинка, парашютиста поймали и увезли. Больше о нем ничего не знаменито. Но в отысканных в болоте обломках самолета нашли медальон Калинина и письмо с подписью Скоробогатого — членов экипажа Гастелло. Так что есть основания считать, что взятым в плен парашютистом был не кто другой, как сам герой Советского Союза Николай Гастелло.

Итак, Николай Гастелло не совершал собственного известного тарана, не погиб гибелью мужественных, а, быстрее всего, оказался в германском плену.(Кстати, собственно мы не видим в этом оснований для того, чтоб не считать его героем.)Нет никаких шансов выяснить, как сложилась судьба Гастелло. Но ежели он не погиб в таборе для военнопленных, то, вероятно, перенес все тяготы неволи и, додумываясь о участи, ждавшей побывавших в плену на отчизне, вполне мог предпочесть, как практически все, не ворачиваться опосля войны в Россию. Так либо по другому, военные корреспонденты, творцы легенды о смелом самопожертвовании летчика Гастелло, трудились не бесполезно: теснее 28 августа 1941 года его подвиг был повторен экипажем младшего лейтенанта И. Т. Вдовенко, а 2 ноября 1941 года экипажем капитана Н. Т. Хрусталева. Всего до конца войны подвиг, которого не было, был повторен русскими камикадзе 503 раза!

О том, что подвиг 28 героев-панфиловцев от начала до конца вымышлен сотрудником газеты «Красная звезда» Александром Кривицким, знаменито теснее, наверняка, практически всем.(Жаль, что он не дожил до теперешних дней — мы бы безотлагательно брали его в редакцию.)Ему же принадлежат слова знаменитого политрука Клочкова: «Велика Россия, но отходить некуда…» и т.д. Но сам-то политрук Клочков вправду был, как были и бойцы 4-й роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка дивизии Панфилова, сражавшиеся 16 ноября 1941 года у разъезда Дубосеково под Волоколамском и практически все в этом бою погибшие. Их было около 140 человек. На весь полк было 4 противотанковых ружья, другими словами главным орудием для поражения танков, которым располагали бойцы, были гранаты и бутылки с зажигательной смесью.

Утром 16 ноября немцы перешли в пришествие мощами 2-ух танковых и 2-ух пехотных дивизий. Основной удар пришелся в стык меж дивизией Панфилова и кавалерийским корпусом генерала Доватора. К позиции 1075-го стрелкового полка немцы вышли в 11 часов. Первую атаку полк отбил, уничтожив 6 танков. К 4 часам дня, опосля жестокого боя, соперник смял позиции 2-го батальона и вклинился в защиту дивизии Панфилова. От 4-й роты к вечеру осталось 25 человек. Советские доли принуждены были отступить на новейший предел. За два дня боев 1075-й стрелковый полк растерял около четыресто человек убитыми, сто человек ранеными и 600 пропавшими без вести. За отступление и высочайшие утраты командир полка Капров и военком Мухомедьяров были отстранены от занимаемых должностей. 16 ноября мощами всего полка было уничтожено 15 германских танков. Впоследствии эти танки были отнесены на счет 28 смелых панфиловцев, вымышленных Кривицким.

Почему непосредственно 28?Почему не 36 либо 54 панфиловца?Что воспрепядствовало Кривицкому именовать великую и немножко более реалистичную цифру бойцов, типо остановивших 54 танка соперника?Дело в том, что эта цифра придумана не им. Она — плод общего творчества основного редактора «Красной звезды» Ортенберга и журналиста Коротеева, первым сообщившего о бое около Дубосеково. Последнему поведал о этом событии комиссар дивизии Панфилова Егоров, сам на месте боя не присутствовавший, а узнавший о нем от комиссара 1075 полка. Тот, вообщем, тоже боя не видел, но тем более доложил о смелой роте бойцов, «стоявших насмерть» и погибших, не отступив ни на шаг. Нашлось, правда, два предателя, попытавшихся сдаться в плен и убитых на месте своими. Ортенберг спросил у Коротеева, сколько бойцов могло быть в потрепанной боями роте, и тот ответил навскидку — человек 30. За вычетом предателей осталось 28. Уже в декабре 1941 года, когда дивизия Панфилова находилась на переформировании, взявшийся за эту тему Кривицкий спрашивал у восстановленного к тому медли в должности командира полка Капрова имена 28 героев боя под Дубосеково. Но тот ответил, что ни о каком подвиге 28 панфиловцев никогда не слышал. Имена 28 боец 4-й роты именовал Кривицкому командир 4-й роты капитан Гундилович, перечислив бойцов, отличившихся в ноябрьских боях. Всем им было 21 июля 1942 года посмертно присвоено звание Героев Советского Союза.

«Сложили головы все 28. Погибли, но не пропустили врага», — так кончалась передовица Кривицкого в «Красной звезде» от 28 ноября 1941 года. А через два с половиной года опосля окончания войны в Белоруссии за пособничество германцам в годы оккупации был арестован Добробабин Иван Евстафьевич, тот самый сержант Добробабин, который командовал взводом погибших героев-панфиловцев. Допрошенный следователем Военной прокуратуры, он сказал, что вправду участвовал в бою у разъезда Дубосеково, был просто ранен и попал в плен. Никаких подвигов он в этом бою не совершал, но с энтузиазмом прочитал о собственном героизме в книжке Кривицкого. Находясь на оккупированной германцами местности, работал ассистентом старосты в селе Перекоп на Украине.

Еще ранее Добробабина объявился другой герой, Даниил Кужабергенов, о котором в «Красной звезде» говорилось: «Прямо под дуло вражеского пулемета следует, скрестив на груди руки, Кужабергенов и падает замертво». Он был арестован в мае 1942 года по нареканию в добровольной сдаче в плен. Он также произнес на следствии, что о собственном подвиге под Дубосеково знает лишь из газетных известий, к которым ему нечего добавить. После войны один за иным стали возникать из небытия и иные панфиловцы. Всего осталось в живых пятеро. У троих из их хватило дерзости начать добиваться выдачи наград, присвоенных им посмертно. В итоге этих навязчивых явлений с того света Главная военная прокуратура СССР предприняла в 1948 году расследование боя у разъезда Дубосеково. Были допрошены журналисты и писатели, имевшие отношение к происхождению мифа, также оставшиеся в живых конкретные соучастники событий. Естественно, чрезвычайно быстро правда выплыла наружу. О результатах расследования Генеральный прокурор СССР Сафонов докладывал самому Жданову. Таким образом, о том, что подвиг 28 панфиловцев — художественный вымысел, было знаменито на самых верхних этажах власти. Но к тому моменту пропаганда этого мифа усилиями Кривицкого и множества его коллег по журналистскому цеху теснее заполучила такие масштабы, что повернуть процесс вспять нельзя было без грандиозного скандала. Очевидно, в 1-ые послевоенные годы, когда перед истерзанной государством стояла задачка возобновления хозяйства, власти сочли таковой скандал излишним. Неизвестно, кто непосредственно воспринимал решение о том, чтоб не предоставлять ходу результатам расследования, но книжки, статьи и брошюры о 28 панфиловцах продолжали выходить, как ни в чем же не посещало. Претензии живых мертвецов было решено бросить без внимания, а факт их существования — по способности пренебрегать.

Из всех смелых легенд, появившихся во время Великой Отечественной войны, поближе иных к тому, что было на самом деле, вероятно, история Александра Матросова. Он вправду погиб в феврале 1943 года(правда, не 23-го, в день рождения Советской Армии, а 27-го.)при штурме деревни Чернушки в окрестностях Пскова, сумев ценой жизни обезоружить на время враждебный дзот. Конечно, грудью на амбразуру он не кидался, потому что это было абсолютно вздорно: пулеметная очередь, разбивающая в щепы толстую дощечку, вмиг превратила бы человеческое тело в кровавый фарш и отбросила бы от амбразуры.

Кроме того, звали героя не Александр Матросов, а Шакирьян Мухамедьянов. Он был башкир, родившийся в 1924 году в деревне Кунакбаево и сам присвоивший себе российское имя, когда беспризорником попал в детприемник. У беспризорников были свои неписаные законы, сообразно которым «националы» вытеснялись из российской среды. Шакирьян был неравнодушен к флоту, носил матроску и бескозырку, что, видимо, воздействовало на выбор фамилии. В Ивановской режимной колонии его именовали Шурик-Шакирьян, Шурик-Матрогон и Шурик-Машинист. Последнюю кличку он получил не то за страсть к побегам, не то за то, что его самого нередко высылали на вокзалы ловить убежавших колонистов — . есть разные версии. Башкирские историки, открывшие в Мухамедьянове новейшего государственного героя, собрали множество сведений о нем. Так, в памяти кого-либо из былых жителей колонии сохранилось, что он здорово играл на гитаре и зло отбивал чечетку. После окончания школы в колонии его выслали в Куйбышев на вагоноремонтный завод, но работа в цеху была ему не по норову, и Матросов сбегает оттуда. В 1940 году его завлекли к суду за беспаспортное проживание в Саратове и впаяли два года. Срок Шакирьян отмотал от звонка до звонка в Уфимской исправительно-трудовой колонии. Оттуда он попал в Краснохолмское военно-пехотное училище, а по его окончании — в 91-ю Тихоокеанскую морскую бригаду имени Сталина.(А не в штрафбат, как утверждает другая официальной народная легенда. Блатной налет придавал притягательность виду героя.)Уже через 2 дня опосля зачисления Матросова в морскую бригаду состоялся бой за Чернушки, в каком он сделал собственный известный подвиг.

Существует несколько версий того, каким образом Шакирьяну удалось вынудить германский дзот прекратить огонь на время, понадобившееся иным бойцам, чтоб преодолеть простреливаемое место. Его видели на крыше дзота, а позже труп Матросова был найден на снегу перед ним. Возможно, он попытался с кровли через вентиляционное отверстие перестрелять германцев, но был убит. Тем более, он отвлек на себя внимание находившихся в дзоте недругов. По другой версии, он мог сверху навалиться телом на ствол пулемета и придавить его к земле, не давая германцам вести огонь. Наконец, тело убитого при безуспешной попытке взорвать дзот бойца могло свалиться на неком расстоянии от амбразуры таковым образом, что вполне либо отчасти закрыло пулеметчику сектор обстрела. Но для пропаганды подвига был выбран менее реалистичный, зато более красивый вариант: герой, презрев погибель, закрыл амбразуру грудью. Это не дивно — пропагандисты на передовую не рвались и плохо представляли себе тамошнюю действительность.

19 июня 1943 года Матросову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, а 8 сентября 1943 года Сталин подписал указ № 269, где говорилось: «Великий подвиг друга Матросова обязан служить образцом воинской доблести и героизма для всех бойцов Красной Армии». С этого момента всеми доступными сталинской пропаганде средствами начинается «популяризация в массах» подвига Матросова, преподносимого, как и все остальные смелые действия, в качестве образчика для подражания. Очень быстро «популяризация» приносит ожидаемые плоды: до конца 1943 года грудью на вражеские пулеметы кидаются еще 38 боец, в 1944 году — 87, и в 1945-м — 46. Последним пожертвовал собой Архип Манита, закрывший своим телом огневую точку на одной из улиц Берлина за несколько дней до победы. Вдохновляемые подвигом Матросова, воины идут в лобовые атаки на огневые точки соперника, которые не удается подавить артиллерией, и дословно заваливают их грудами мертвых тел.

Выдуманное пропагандистами невероятное смелое действие повторяется десятками и сотками боец. Например, во время штурма Зееловских высот в период Берлинской операции. Атакуя один-единственный германский дзот, командир батальона растерял всех командиров рот и практически всех командиров взводов. Из более чем семисот человек в заключительную атаку взошло менее сто!Внезапно вражеский пулемет стих. Ворвавшиеся в дзот бойцы закололи второго номера. А 1-ый номер, как оказывается, прекратил стрелять потому, что сошел с разума, не выдержав вида громоздящейся перед ним горы мертвецов. Во время Великой Отечественной не было изъяна в самопожертвовании. И дело даже не в том, что для подбадривания героев в тылу нападающих войск были расставлены пулеметы для расстрела пытавшихся убежать с поля боя. И даже не в том, что в атаку наши бойцы шли, будучи опьяненными(что такое 50 граммов водки, когда кругом рвутся снаряды?). Просто никогда еще жизнь человеческая не стоила так дешево и так малюсенько не ценилась самими ее владельцами. По подсчетам неких знатоков, наши и германские утраты соотносятся в количестве чуть ли не 10 к 1. Тысячи боец заслужили право быть прославленными на всю страну, как Гастелло либо Матросов. Но знаменитым героям кроме памяти и славы выпала сомнительная честь стать знаками, побуждающими иных идти на погибель. Увы, нередко вздорную.