Жизнь и побеги «тюремного Гудини»

В середине XX века похождения Альфи Хиндса, которого прозвали «тюремным Гудини», не сходили с первых полос английских газет. Он поклялся, что его никто не удержит за сеткой, и методично удирал из тюрьмы, пока ему не удалось доказать свою невиновность.

Текст: Екатерина Чекушина

# Роковой ковер

Однажды теплым сентябрьским вечерком 1953 года 36-летний Альфи Хиндс, образованного вида офисный клерк в очках с толстыми стек­лами, решил походить по Тотенхэм-Корт-Роуд. Рабочий день был окончен, наиболее того, была завершена рабочая неделька, и все располагало к тому, чтоб походить. К тому же у него была назначена встреча в одном из пабов. Ребята то ли с таможни, то ли труженики какого-то склада, превосходные знакомые клиента его компании... В общем, давали превосходный ковер, совершенно дешево. Жена издавна грезила о таком, чтоб лежал в центре гостиной, как в лучших домах. Она на данный момент ожидает с ужином в их новом комфортном особняке в Рэйсбери: 30 километров от Лондона, тихо и зелено, далеко от работы, но каждый день ездить в офис на великом и солидном «лендровере», тоже не так давно купленном, — даже в удовольствие. Ничего, немножко подождет, зато как он ее повеселит!

Альфи завернул в паб и сразу увидел продавцов ковра у стойки. Они особо не суетились. Было видно, что совершенно не для бизнеса они здесь посиживают. В общем-то солидные ребята, они ему сходу приглянулись. Отчего бы и не опьянеть с ними пинту пива сиим великолепным вечерком?Альфи отсалютовал своим новеньким знакомым, отхлебнул, похвалил погоду и сам не увидел, как пустился в откровения:

Эх, ковер, комфорт... Собственный дом, машинка, семья — о чем еще может грезить былой беспризорник?Что, не схож?А тем не наименее!Как вспомнишь... Двадцатые годы, английские окраины, папаша — незаконный букмекер, отпрыск на шухере в конце улочки дает взятки полицейским, которые собираются завернуть на их поляну, чтоб, означает, мимо проходили. И сыну тому пять лет. Счастливое детство, ничего не скажешь... Конечно, это была лишь часть бизнеса. Случались дела и посерьезнее, куда малыша теснее не брали. На одном таком, на ограблении, папаша и попался. Альфреду тогда как разов шесть лет исполнилось. Отцу его назначили десять ударов нагайкою, да лишь не рассчитали: на седьмом он погиб. Пришла мамаша-алкоголичка домой и говорит: «Все, нету отца твоего. Будем сами жить». Впрочем, не длинно прожили: Альфи практически сходу в приют выслали. Там тоже было несладко. Год он мыкался по местным правилам, как в тюрьме прямо, а когда семь лет исполнилось — убежал. И стал английским беспризорником. Тоже тяжело, зато сам себе владелец. Где лишь не приходилось ему ночевать, что лишь не ел он на ужин, ежели этот ужин вообщем предполагался... Но с законом старался не шутить, нет. Мамаша всегда разговаривала ему, когда они виделись: «Где тебя носит?Шел бы в приют обратно, там хоть накормят. Кончишь как твой отец!» А в итоге сама и подвела его... Она тоже промышляла время от времени, ну вот ее брали единожды, а его вызвали в участок, чтоб поведал, что да как. А он послал их всех сходу: с детства бобби ненавидел. Ну на него и навесили роль в этом деле. Так он свою первую судимость заработал. Отправили его в исправительную школу. А в 1940-м в армию призвали. Это было ужаснее всего остального. Тут даже и рассказывать нечего, все хлебнули в военные годы. Даже те, кто в Лондоне оставался. Его как-то выслали в увольнительную, он поехал мама повидать, завернул на знакомую улицу, да так и застыл. Нет их дома. На его месте  — развалины опосля бомбежки.

Но мама жива осталась, слава всевышнему, да лишь сдала, совершенно старушенцией стала, копошилась там на руинах, вздорно перебирая какие-то грязные вещи. Ну он, конечно, взялся ей подсоблять, да лишь сходу понятно стало, что за два дня увольнительной не успеть разгрести. Альфи попросил продлить отпуск, а ему отказали. Он, конечно, плюнул на систему эту — сколько разов она поперек гортани вставала... Остался мамы подсоблять. Всего-то на недельку. Сам в часть возвратился. Ну, его сходу поймали — и в военную тюрьму за дезертирство. Вот это уж истиннее дно было. А главное, наблюдатели звери истинные. Как в немецком концлагере. Издевались над заключенными как желали. Однажды на его очах до погибели забили двоих. Бетонный пол, люди корчатся... Такое позже в кошмарах всю жизнь снится. Однако все оказалось к лучшему, потому что дело это внезапно получило огласку, звучный процесс был, и его освободили как очевидца. То есть обратно на фронт выслали, ожидать, пока вызовут предоставлять показания. А у него эта война теснее в печенках посиживала. Через пару дней он просто брал и уехал обратно в Лондон. Нет, конечно, непросто в военное время без документов странствовать, но былому беспризорнику не привыкать. Вот и вернулся он в столицу, а там вообщем не выяснить ничего. Бомбежки. Руины везде. Кому-то разгребать все это необходимо, парней нет. А он, когда мамы подсоблял, усвоил теснее, как это делается, и начал потихоньку свой бизнес — расчистку улиц. Чего лишь в этих домах не выискали... Иногда все обладатели мертвые теснее были. Хороший бизнес, в общем. Потихоньку брата собственного привлек, технику покупали. И вот у них на данный момент контора по сносу старого жилого фонда. Все официально и солидно. Дом, машинка, супруга, двое деток. Дай бог каждому

Альфи и не увидел, как за первой пинтой вульгарна 2-ая, и вся его жизнь была изложена торговцам ковра. Ребята кивали, дивились, вздыхали, разговаривали, что биография прямо-таки дивная, хоть книгу пиши либо кино снимай. Но все превосходно, что превосходно заканчивается, дай бог ему счастья, и благополучия, и новый ковер!А где же он, кстати?На складе, в нескольких кварталах отсюда. Если есть машинка, можнож живо подъехать и забрать.

Альфи, который к тому медли нацелился теснее на третью пинту и совершенно раздумал садиться за руль, щедрым жестом выложил ключи от машинки на стойку:

— Водить умеете?А поезжайте, привезите!Вон в конце улицы «лендровер» припаркован. Я-то, схоже, на такси на данный момент.

Расположившись с третьей пинтой у окна, Альфи глядел на золотой осенний свет, на послевоенных красоток, дефилировавших по улице, на свой новый «лендровер», отъезжавший от тротуара, чтоб кардинальным образом поменять его судьбу...

# Тюрьма

Прошло полчаса, позже час. На город спустилась ночь. Продавцы ковра и машина бесследно пропали. Через два часа Альфи конечно протрезвел и позвонил в полицию, чтоб сказать о угоне. Он не желал приплетать к делу ковер и просто произнес, что нечаянно оставил кар с ключами снутри. Дальше предстояло еще наиболее досадное изъяснение дома. Сказать, что пятничный домашний вечер был испорчен, означает не сказать ничего. Впрочем, по сопоставлению с субботним вечерком это были цветы. Потому что в субботу в коттедж к Альфи заявился полицейский инспектор Герберт Спаркс в компании нескольких подчиненных, которые перевернули вверх дном весь дом, «обнаружили» несколько пар драгоценных часов, которые Альфи видел в 1-ый разов в жизни, надели на него наручники и увели, объявив, что он подозревается в ограблении ювелирного отдела большого универмага «Маплс». Пег, супруга Альфи, и двое напуганных детей глядели на эту сцену обширно раскрытыми от удивления очами. Муж потрепал супругу по плечу и сказал, что это бред, что все разъяснится теснее завтра.

На последующий день кое-что вправду разъяснилось: стало понятно, что Альфи попал еще серьезнее, чем можнож было предполагать. Продавцы ковров оказались тружениками универмага «Маплс», которые втихую воровали их со склада. В тот вечер, когда они брали «лендровер», их сообщники из охраны магазина предложили схему позанимательнее — обчистить сейф в ювелирном отделе. В общей трудности было вынесено драгоценностей на 90 000 фунтов, ковер был забыт, кар с отпечатками пальцев брошен недалеко от универмага. Когда в полиции узнали криминальное прошедшее собственника машинки, из Альфи сделали основного фигуранта этого ограбления. Дело осложнялось тем, что воры оставили вокруг сейфа следы гелигнита — взрывчатого вещества, которое не разов использовалось для вскрытия сейфов по всей стране. Они желали, чтоб ограбление смотрелось как дело рук банды посторониих взломщиков, а не тружеников магазина. Уловка обернулась против их: на законопреступников списали всю серию ограблений. А Альфи выступил как их вождь. Закоренелый законопреступник из семьи воров и дезертир. Это был безусловно кафкианский процесс. 28 сентября 1953 года по итогам заседания суда Хиндс вызнал, что он приговаривается к 12 годам лишения свободы. 29 сентября за ним захлопнулись двери камеры Ноттингемской тюрьмы.

Злой рок, судьба, победа безусловного злобна, которым ему с детства представлялись служители закона, убившие его непутевого отца... Наверное, человек попроще смирился бы с системой, попытался бы выжить в ней, признал бы вину, выслуживал бы помилование. Однако Альфи Хиндс был не так прост. Природа оделила отпрыска плута и воровки не совершенно лишь наружностью интеллигента, но и невероятно развитым, хватким интеллектом в сочетании с идеалистическим складом мышления. Он веровал, что систему можнож взломать. Доказать, что ум посильнее глупости, фатальных событий и нечистоплотности неких представителей закона.

В камере Ноттингемской тюрьмы он взялся за самообразование и скрупулезное исследование законов Великобритании. Буквально через год былой беспризорник заговорил совершенно на ином языке. Он писал в газеты открытые письма, в которых пробовал привлечь внимание к абсурдности скомпилированного «гелигнитового дела», засыпал членов парламента запросами, подавал апелляции. Прошло два года. Система по-прежнему возвышалась перед ним безусловно непроницаемой стеной. И тогда Хиндс решил просто перелезть через нее.

# Побег

«Цель всего этого была даже не в том, чтоб оказаться на воле, а в том, чтоб привлечь внимание к моему делу, — писал Хиндс позже в мемуарах. — Но я не собирался нарушать закон, чтоб доказать свою невиновность. В соответствии с законами Великобритании человек, который готовит побег, подделывает ключи либо роет подкоп, признается виновным в новом преступлении. Однако уйти, воспользовавшись открытой дверью, — совершенно иное дело. Поэтому я просто решил присоединиться к побегу иного человека».

Такова была главная юридическая версия. На самом деле основным сценаристом и режиссером этого побега был, конечно, сам Альфи. Но осуществлялось все руками молодого вора Пэтси Флеминга.

Во время безграничных прогулок по кругу в тюремном дворе Альфи увидел одну занимательную деталь: угольный колодец. Темная дыра, отобранная сеткой на замке. Рядом стояла котельная, но он ни разу не видел, чтоб уголь из колодца носили в котельную, он каким-то образом сам пересыпался туда. В котельную можнож было попасть прямо из основного строения, где была столовая и жилые камеры. Однажды Альфи типо нечаянно забрел на огонек и увидел, что в углу в стене есть желоб, из которого высыпается уголь. По нему очевидно можнож было просочиться в колодец, оттуда во двор, перелезть через стену — и свобода!Правда, стенка была около 7 метров вышиной, отобранная сверху колющейся проволокой. Вот уж вправду неприступная стенка системы...

Однако и в связи с этой преградой у Альфи возникли суждения. Вскоре он и Пэтси очень увлеклись плотницким ремеслом и, в частности, созданием решетчатых каркасов для дверей, в которые можнож позже вставить стекла, — «будет очень красиво». Надзиратели не могли нарадоваться тому, что книжный червяк Альфи в конце концов занялся делом. Это и вправду было делом очень полезным: ежели три такие двери поставить друг на друга, получится шестимет­ровая лестница, достаточная для преодоления тюремной стенки.

Последняя деталь — замки. На двери котельной, на заслонке желоба и на сетке угольной ямы. Однако и тут нашлась в буквальном смысле отмычка: все-же сообщество в тюрьме было тематическое. Среди заключенных нашелся один известный взломщик, который научил Альфи, как с помощью мыльной высказывания и самых простых плотницких приборов сделать хоть какой ключ.

К ноябрю 1955 года все было готово. Пэтси, по плану организатор побега, обязан был идти первым, а Хиндс следовать за ним «в открытую дверь». Вечером опосля переклички они перемигнулись, и Флеминг незначительно исчез. Хиндс прогуливался по коридору и считал минутки. Десять, 20, полчаса. Пора!Он спустился на 1-ый этаж и у двери котельной столкнулся нос к носу с Пэтси, перепачканным с ног до головы в угольной пыли. При этом в конце этажа как разов показался сторож!Они чуть успели нырнуть обратно в котельную, закрыть дверь и притаиться. Только бы сторож не увидел, что замок свободно висит на двери, лишь бы пронесло!Опять потянулись минутки. Одна, две, 5... Можно выглянуть наружу. Никого!Настоящая фортуна!Так что все-таки случилось?Оказалось, что ключ к замку от угольной заслонки, единый, который им так и не удалось проверить, был изготовлен неточно. Пэтси полчаса провозился с ним в тесном угольном желобе, но так и не смог отпереть замок. Теперь им предстояло очередное приключение — незначительно провести Пэтси в умывальную комнату и смыть с него пыль. В итоге сторожей удалось обойти, но несколько заключенных увидели появление «трубочиста».

Нужно было безотлагательно решать: продолжать воплощение плана, о котором сейчас знали очень практически все, либо отрешиться от него?Альфи раздобыл ратфиль, и беглецы решили рискнуть. По той же схеме Альфи спустился вниз через полчаса опосля исчезновения напарника. Все смотрелось великолепно: открытая дверь котельной, никого снутри. Он зашел вовнутрь и защелкнул замок, чтоб не вызывать недоверий. Обратного пути не было. В тесном желобе Пэтси допиливал замок. Альфи подошел как разов в тот момент, когда заслонка открылась. Они протиснулись в яму и открыли сетку во двор. Там было мрачно и тихо, лишь луч прожектора время от времени проходил по стене, оставляя, вообщем, черный угол. Беглецы прокрались к плотницкому сараю. И тут их план вновь отдал сбой: скоба, которой они планировали разогнуть сетку на окне, оказалась очень мягенькой. Альфи лихорадочно обозревал сарай. Есть!Над дверью сверкнуло слуховое оконце, отобранное узкой проволокой. Продырявить в ней отверстие — пара пустяков. Дальше оставалось лишь залезть вовнутрь и снять с петель великое окно: оно было как разов подходящей вышины, чтоб через него меж прутьями сетки пролезли заготовки для дверей. Через полчаса шедевры плотницкого искусства были сложены в лестницу с темного края стенки. Беглецы поднялись наверх, накрыли колющуюся проволоку курткой, перемахнули через нее и прыгнули вниз с семиметровой вышины. Как им удалось остаться живыми и относительно невредимыми — до сих пор одна из загадок Хиндса, которого опосля этого побега назвали в прессе «тюремным Гудини».

# Эх, разов, еще разов!

Альфи доехал до Лондона, повидал супругу и детей, опосля чего же переправился в Ирландию и начал запланированную кампанию по привлечению внимания к своему делу. Его загадочный побег ( подробности были раскрыты еще позже)стал великолепной приманкой для журналистов. Пег, через которую он пересылал свои открытые письма, кропотливо укрывала его местонахождение.

Тем временем местонахождение было очень буколическое: Альфи покупал полуразрушенный домик в маленькой деревушке под Дублином и взялся его чинить. На этом он и погорел. Пег переслала супругу его набор приборов, и, когда Альфи появился на почту, чтоб их отобрать, он был арестован полицейскими в штатском.

Тюремного Гудини празднично доставили в Лондон. Он подготовил почву для того, чтоб о нем писали все газеты. Журналистам Хиндс заявил, что по-прежнему не считает себя виновным, его побег не был побегом, а был «оставлением помещения из-за небрежности охраны», а еще пообещал, что его не удержат за сеткой. Это было дерзостно. Тем дивнее было то, что за сиим последовало. Пока Хиндс находился в тюрьме в ожидании суда, он смог приготовить один из самых неустрашимых побегов в пенитенциарной истории.

В день суда Альфи попросил 2-ух сторожей, которые его сопровождали, разрешить ему опьянеть чаю в местной столовой. Что быть может безвиннее?Конечно, никто не мог отказать заключенному в подобной просьбе. Хиндса проводили, он сел за последний столик, незначительно провел под ним рукою — да!С обратной стороны столешницы он нащупал замок и ключ, которые прикрепили его сообщники. Богатство было незначительно отлеплено и спрятано в рукав. После чая заключенный закономерно попросил проводить его в туалет. Тем временем с дверью туалета тоже были проведены кое-какие подготовительные манипуляции: в нее были вкручены ушки для замка. Охранников, которые по распорядку обязаны были сопровождать его даже в момент отправления природных надобностей, Хиндс галантно пропустил вперед в туалетную комнату, а затем захлопнул дверь и мгновенно запер ее!После чего же с абсолютно каменным личиком он прошел по коридору суда мимо онемевшей Пег, покинул здание и затерялся в толпе.

Брат ожидал Альфи на станции Ватерлоо, чтоб отвезти в аэропорт. В те времена паспортный контроль представлял собой чистую формальность, потому даже находящийся под следствием человек мог просто улететь куда ему заблагорассудится. Альфи не баловал собственных преследователей разнообразием: он опять направлялся в Дублин. Вот лишь случилась досадная заминка: самолет, на который был заблаговременно куплен билет, они пропустили. Пришлось ехать в другой аэропорт в Бристоле, стоять очередь в кассу, сердито оглядываясь, ждя спиной погоню... С билетом в руках Хиндс отошел от кассы, пренебрегав про сдачу в три фунта. Это стало заключительней каплей для кассирши, которая с подозрением всматривалась в лицо сердитого пассажира. Девушка вызвала полицию. Впоследствии она жаловалась в интервью: «Если бы я знала, что это мистер Хиндс, то никогда бы этого не сделала!Я читала про него в газетах и так сострадала... Я, правдиво разговаривая, поразмыслила, что это серийный убийца, про которого писали в соседней колонке!» Пробыв на воле около 5 часов, тюремный Гудини был опять задержан и водворен в Челмсфордскую тюрьму, где его было приказано содержать под особенной охраной.

# Свобода

Однако особенная охрана — это не то, что могло приостановить Альфи «Гудини» Хиндса. 1 июня 1958 года, к полному восторгу читателей криминальной хроники в Великобритании, Альфи опять показал козу английской пенитенциарной системе, сбежав из тюрьмы.

Обстоятельства этого побега совершенно уж загадочны. Доподлинно знаменито лишь то, что Хиндс опять «сел на хвост» одному из заключенных и «вышел через открытые двери». Персональный сторож Хиндса, который теоретически обязан был сопровождать его всюду, отпустил собственного подопечного на 1-ый этаж «принести воды для уборки камеры», договорившись, что его сотрудник снизу крикнет и позвенит ключами, когда Альфи спустится к нему. Друг Хиндса просто сымитировал этот условный сигнал, а Альфи тем временем направился прямиком в подвал, где был заблаговременно разведан выход в тюремный двор. На этот разов беглецам не пришлось сильно пачкаться: они выбрались наружу через задворки прачечной. Затем употребляли две валявшиеся во дворе тачки, чтоб перебраться через стену, и скрылись от луча тюремного прожектора, прячась за могильными плитами, которые для данной цели были ласково предоставлены соседним кладбищем.

Дальше было странствие к морю в грузовике с апельсинами и персональная лодка в Ирландию ( на этот разов наш герой решил не зависеть от подозрительных кассирш). В Дублине Альфи оформил себе фальшивые документы и зажил полностью тихо и счастливо. Однако все таки недолго. На сей разов английской милиции потребовалось 20 месяцев, чтоб отследить его, — это теснее был вопросец принципа. На суде, где присутствовали журналисты всех английских газет, Альфи искрометно показал, что его познания в области английских законов веско превосходят компетенцию его обвинителя, судьи да и вообще хоть какого жителя нашей планеты, присутствовавшего в зале. Он доказал свою полную невиновность во всех собственных побегах. Однако судья объявил, что предлога пересматривать изначальное нарекание по-прежнему нет и мистер Хиндс обязан отбыть оставшиеся пять лет из двенадцатилетнего срока в объятиях английской Фемиды. Зал встретил вердикт напряженным гулом.

Однако лишь читатели криминальной хроники приготовились делать ставки, сколь быстро и каким образом большой Альфи убежит на этот разов, как шоу внезапно пришло к вполне мирному, интеллектуальному завершению. Детектив Спаркс, который восемь лет назад арестовал Хиндса по нареканию в «гелигнитовом деле», вышел в отставку и дал интервью какому-то ушлому журналисту. Он утверждал, что все заявления Хиндса про то, что он неповинен, — безусловная чушь. Это была та самая зацепка для пересмотра нарекания, которую столько лет отыскивал наш герой!Хиндс подал иск против Спаркса, где обвинил того в клевете, искрометно доказал в суде, что у детектива нет никаких доказательств его вины, и под восторженный рев толпы был выпущен на свободу прямо из зала суда.

Была ли это фортуна либо «усталость породы» — с виду несокрушимые камешки, размытые малюсеньким упрямым ручейком?Сложно сказать. Невозможно даже утверждать, что он был вправду неповинен. Все-таки удивительно, что человек, выросший в криминальной среде, без всяких вопросцев дает свою машинку безусловно неизвестным и явно нечистым на руку «продавцам ковров». Однако же громадная воля к свободе и большой интеллектуальный потенциал в конце концов сделали из никому не знаменитого офисного клерка ( а может быть, и вора средней руки)государственного героя, который отстаивал не столько свою невиновность, сколько право жителя нашей планеты на правосудный трибунал. В тот исторический момент и в том сообществе, где происходила эта борьба, Хиндс одолел.

Остаток собственных дней, до 1991 года, он прожил тихой домашней жизнью, о которой грезил тогда в пабе. Альфи и Пег переехали в Джерси, где былой тюремный Гудини стал председателем местного консульства интеллектуального сообщества Mensa и душой провинциального города.