Калека-вояка. Кровавая биография генерала, которая контузит тебя не слабее авиабомбы

Мы нашли в анналах истории образцового бойца. Без ужаса и упрека. Без руки и без глаза.
Текст: Максим Рафштайн


«
Это был известный enfant terrible Первой мировой войны... Если подчиненные приносили в качестве трофеев каски, то Ритчи-Хук единожды возвратился из рейда по ничейной местности, держа в каждой руке по истекающей кровью голове германских часовых»

Ивлин Во «Меч почета»
18 ноября 1914 года, Британский Сомалиленд
— Твою мама!Вернись!— роптал военный доктор.
Он лишь что профессионально пришил этому ненормальному часть уха. Не самая, надобно сказать, приятная операция, когда вокруг все взрывается, глаза слезятся от порохового дыма, стоны покалеченых и верблюдов соединяются в неразборчивый гул. А кроме того, час назад доктор с громадным трудом извлек пулю из глаза такого же офицера. Каких трудов ему стоило приостановить кровотечение!Полевого доктора тяжело удивить. Но, ей-богу, как огорчительно, когда твое собственное творение заместо того, чтоб смириться с ранениями и отползти в передвижной лазарет, подпрыгивает и вновь несется в самую гущу боя!Именно так и сделал этот тощий офицер. Всю операцию он дергался, но очевидно не от боли — доктор ощущал, как тот устремляется возвратиться к осаде форта и надрать дервишам* пятую точку. Стоило доктору отрезать нитку, торчавшую из мочки уха офицера, и отвернуться на секунду, как того и след простудился. Обидно все-же. Сейчас ему снесут голову — и все усилия впустую. На стол теснее положили последующего офицера, которому оторвало ногу. Но доктор, ущемленный в лучших ощущениях, все-же прокричал на ухо собственному ассистенту:
— Ты знаешь, кто это?
— Де Виарт, сэр!— удалось демонтировать доктору. Что ж, как ни крути, смелый малый. Жалко, что такие прытче всего и гибнут. Ничего не поделаешь, война...

* — Примечание Phacochoerus'a Фунтика:
«
Дервиши — последователи Саида Мохаммеда Абдилле Хасана. Британцы фамильярно прозвали его «безумным муллой» за то, что тот патриотично позарился на английское колониальное господство в Сомали
»
Каково же было удивление доктора, когда на финале дня к нему в палатку, поддерживаемый рядовым, зашел тот самый де Виарт. С ног до головы покрытый тиною и копотью, он прижимал к глазу, который доктор перевязывал днем, пропитанный кровью шарф. Несмотря на плачевный вид, на губках его игралась довольная усмешка. Выстрелы и взрывы по большей доли теснее смолкли, и доктор верно разобрал слова офицера:
— Док, вы будете смеяться, но мне попали в этот же глаз.
Детские травмы

Адриан Картон де Виарт оглушил мир своим первым воплем 5 мая 1880 года. Точнее, не весь мир, а одну аристократическую семью из Бельгии. Отец мальчугана был дипломатом по профессии и нраву, а поэтому его слегка озадачивал резвый, даже бешеный норов преемника, проявившийся с самого ранешнего возраста. Позже в автобиографии «Счастливая Одиссея», к которой мы планируем без утомились обращаться, Адриан отметит: «Мои и отцовские интересы абсолютно не пересекались; отец был трудягой из числа тех, что посиживают в помещении, я же предпочитал проводить время на воздухе». Мать Адриан не запомнил. Она погибла, когда мальчугану исполнилось 6 лет. Но даже погибель не посодействовала бельгийской аристократке обелить свою репутацию: всю жизнь Адриана преследовали кривотолки о обстоятельствах его рождения. Бытовало воззрение, что на самом деле он был отпрыском знаменитого евро безбожника — короля Бельгии Леопольда II.
«На войне непрерывно происходит что-то забавное; видимо, для того, чтоб сохранялся баланс с окружающим ужасом»
Детство мальчугана прошло не в холодных бельгийских лесах, а в знойных замках Александрии, куда его отец был определен на госслужбу. Именно в Африке Адриан, не отличавшийся от природы сильным здоровьем, с маниакальным усердием увлекся спортом: «Неожиданно я стал капитаном команд по крикету и футболу, начал выигрывать теннисные и биллиардные состязания и вообщем ощутил, что весь мир в моих руках». Иногда мальчугана привозили к родственникам в Бельгию. Однажды, катаясь на коньках в пригороде Брюсселя, Адриан услышал выстрел в лесу. Любопытство превозмогло кошмар, и, сняв коньки, мальчик устремился в лес. Там он нашел бездыханное мужское тело с пистолетом в руке и обожженной дыркой от пули на рубахе. В первый, но далековато не в заключительный разов де Виарт столкнулся со гибелью. «Кошмары преследовали меня много дней. Появился кошмар перед темнотой, который мне так не удалось побороть», — признается он позднее.
Несмотря на спортивные успехи отпрыска, старший де Виарт лелеял надежду, что тот продолжит его дело на дипломатическом поприще. Семнадцатилетний Адриан оказался в Окс­форде, в престижном институте Баллиол. Результат затмил все ожидания — в нехорошем смысле. Молодой де Виарт отставал решительно по всем предметам, и даже спортивные успехи не могли восполнить его академический позор. Хуже того, Адриан непрерывно ощущал, что находится не на собственном месте. У него были хорошие дела с друзьями, но дружеские пирушки не приносили радости. Тогда он осмелился на отчаянный и преступный шаг.
Первые пули

Девятнадцатилетний бельгиец де Виарт сам себя призвал в британскую армию(просто поэтому, что ее приемная комиссия была поближе к Оксфорду). Ему пришлось накинуть себе 6 лет и слегка поменять фамилию, чтоб слухи о начале его военной карьеры не дошли до отца. Поначалу служба разочаровала де Виарта: кавалерийский полк, куда его зачислили, обязан был пройти курс обучения в Англии. Лошади меланхолично жевали траву на полях Челси, кавалеристы развалились недалеко. Адриан «жаждал твердой и тяжеленной жизни, полной сокрушительного опыта», а вместо этого ему давали сытные обеды и вечера за картами.
Но скоро полк де Виарта перебросили в Южную Африку, на войну с бурами, которым пришло в голову освободиться от бремени британского господства. Наконец-то Адриан оказался на истинней войне!Решающий момент: практически все, кто до этого грезил о армии, бегали с поля боя. Но лишь не он. Напротив, де Виарт укрепился в собственном решении: «В тот момент я сообразил разов и навсегда, что война у меня в крови. Я был настроен биться, не главно с кем. Я не знал, почему началась война, и мне было все одинаково, на чьей стороне биться».

Во время очередной переправы через реку полк де Виарта попал под бурские пули. Полный интереса вояка был ранен в животик и пах. Адриана выслали в лазарет, где вскрылись его махинации с именованием и возрастом. Молодого жителя нашей планеты пристыдили и возвращали в отцовские объятия. Тот попытался проигнорировать инцидент с побегом из института собственного неугомонного чада и опять послал его в Оксфорд. Лишь длительные дискуссии Адриана с родителем во время рождественских каникул привели к тому, что он получил отцовское благословение на карьеру военного. Попрощавшись с институтскими друзьями, де Виарт отправился — на этот разов легально — в Африку. Там он прошел серию наитруднейших отборочных испытаний в престижный Имперский кавалерийский полк. Он опять был на жеребце.
Пари ради пари

Возможно, де Виарт прытче бы взбежал по карьерной лестнице, ежели бы не его раздражительный норов. Так, за выдающуюся храбрость Адриану был пожалован чин капрала. Ровно на день. Старший по званию чем-то не угодил де Виарту, и Адриан набросился на него с кулаками.(Позже он, вспоминая о собственной вспыльчивости, даже не будет носить с собой пистолет, чтоб нечаянно не разрядить его в окружающих.)Но не совсем лишь коричневы занимали бельгийца во время присутствия на материке. Он увлекся охотой с копьями на кабанов — «самым захватывающим спортом в мире». И, меж иным, самым опасным: количество погибших охотников традиционно превышало количество убитых кабанов.
«Честно разговаривая, я наслаждался войной; конечно, были нехорошие моменты, но превосходных куда больше, не разговаривая теснее о приятном волнении»
После окончания кампании де Виарт провел зиму в Каире. В который разов горячий характер чуток не стоил ему жизни. Адриан решил принять роль в обычных скачках с препятствиями. Чтобы подходить характеристикам жокея, ему предстояло за день скинуть три килограмма. Турецкие бани не посодействовали, и де Виарт осмелился на истиннее сумасшествие. «Я надел на себя с десяток свитеров и пальто, пробежал одиннадцать км до пирамид, вскарабкался на одну из их и побежал обратно». Таким манером Адриану удалось скинуть излишний вес. Правда, он растерял сознание от физического истощения прямо во время скачек — свалился на манеж и чуток не умер под копытами лошадок.

В иной разов, во время службы в южноафриканской Претории, де Виарт как-то опосля ужина поспорил с другом, что пешком доберется до Йоханнесбурга за 10 часов, другими словами преодолеет расстояние в 115 километров. Адриан истратил всю ночь, выиграл пари, и у него даже «осталось 40 минут в запасе». Друзья де Виарта — а таковых было множество — знали, как просто втянуть его в хоть какой спор. Адриан непрерывно проигрывал в карты, зато мог разорвать на две доли колоду этих самых карт. Вообще, хилый и низкий от природы, он благодаря своим спортивным увлечениям обрел потрясающую физическую форму, что вместе с густыми усами и подвижными чертами личика делало его симпатичным для противоположного пола.
В 1908 году де Виарт выкинул очередной фокус — женился на герцогине Фредерике Марии Каролине Генриетте Розе Сабине Франциске Фуггер фон Бабенхаузен. К раскаянию, длина имени не является задатком счастливого брака. Несмот­ря на то что у де Виарта и герцогини родились две дочери, великую часть семейства они провели на солидном расстоянии друг от друга. Более того, в автобиографии Адриан не уделил супруге и дочерям ни абзаца. Да что там — ни строки, ни буквы!Куда больше домашнего источника де Виарта интересовал полевой костер. И он устремился к нему при первой способности. А она представилась, когда Великобритания затеяла военную кампанию против дервишей.
Глаз долой и руку вон

«К тому моменту, когда я возвратился в лагерь, я был в плохой форме: мой глаз ужасно недомогал и я практически ослеп». Фактически де Виарт растерял глаз в ноябре 1914 года, во время осады крепости дервишей в Британском Сомалиленде. Окончательно глаз удалили теснее в английской клинике 3 января 1915 года. Ровно за год ранее, 3 января 1914 года, Адриан получил от отца извещение о банкротстве. С тех пор он стал суеверен, хоть и «пытался уверить себя в том, что это признак беспомощности и самодурства». Де Виарт ненавидел 3 января, не обожал воскресенье(день утраты глаза)и носил на шейке целую лавку оберегов. Но больше всего вояка опасался того, что его, безглазого, больше никогда не пустят на фронт. А ведь Первая глобальная в апогее, и Адриан грезил внести свою лепту. Ему пригодилось подключить все свои связи, чтоб комиссия допустила его до службы. Для этого де Виарт даже вставил себе стеклянный глаз. Правда, получив разрешение, он «выкинул глаз прямо в окно такси и натянул на его место черную повязку».
Западный фронт принял Адриана с распростертыми объятиями. Первая катастрофа случилась с де Виартом 9 мая 1915 года во время переброски войск в районе бельгийского Ипра. «Неожиданно тишину порвал крик «Holt!» на германском, и теснее в последующий миг нас стали обстреливать. Услышав крик, я инстинктивно остановился, чтоб вычислить положение германцев, но через минутку нашел, что лежу на земле с покоробленной рукою. Я схватился за нее иной рукою и сообразил, что держу кровавое месиво». Взвод де Виарта отбил атаку. Адриан снял с мертвого немца шарф, перевязал им руку и продолжил путь, удерживая конец шарфа зубами.

Когда полевой доктор осмотрел руку, поточнее, что от нее осталось, то решил переложить работу на английских лекарей. Де Виарт не удовлетворился таковым решением. Почти все запястье было оторвано, лишь два пальца дивным образом шатались на шкуре. К неудовольствию Адриана, доктор отказался ампутировать даже их. Тогда де Виарт брал инициативу в свою оставшуюся руку и на очах изумленного доктора оторвал себе пальцы, «не ощущая при всем этом ни мельчайшей боли».
«Худшее воспоминание о войне — запах разлагающихся тел, который я помню до сих пор. Смерть на поле битвы быть может добропорядочной, но в ней точно нет ничего красивого»
Следующие полгода перевоплотился в безграничный лазаретный кошмар. В одной из популярных больниц Лондона доктора, желая спасти как можнож великую часть руки, отрезали ее по кускам. Но заместо того, чтоб заживать, рука загнивала, причиняя сильнейшую боль. Дело усложнялось еще и тем, что Адриан не переносил анестезию и все операции проводились лишь под событием газа. В декабре 1915 года руку ампутировали выше локтя. Месяцы безделья утомили де Виарта, он опять рвался в бой. Отсутствие руки его не смущало: «Я выучился завязывать шнурки и галстук, используя руку и зубы. И, к наибольшей радости, я нашел, что даже могу рыбачить!» Вновь Адриан прибег к связям в военных и аристократических кругах, и ему, практически инвалиду, дозволили возвратиться на войну. И он опять себя не миловал. Де Виарта не единожды ранило: на реке Сомме — в голову(пуля раскрошила часть затылка)и лодыжку; при Пашендейле пуля пробила бедро; при Камб­ре — ногу; при Аррасе — ухо.

В самой кровопролитной битве Первой мировой — на Сомме — де Виарт был в гуще событий, у стертой с личика земли деревни Буассель. «В какой-то момент я присел на бугор, накрытый чехлом, чтоб подписать указы, а когда поднялся, то сообразил, что посиживал на мертвом теле». А во время битвы при Пашендейле Адриан удостоился чести отобедать в палатке с Георгом V. И как-то в общении выяснилось, что де Виарт, теснее много лет оберегавший интересы Англии, до сих пор является не английским, а бельгийским подданным. Гражданство Адриан получил здесь же, в палатке. А спустя пару месяцев 36-летний подполковник де Виарт получил Крест Виктории — высшую военную заслугу Великобритании.
Италия и плен

Едва немцы вторглись в Польшу, де Виарта возвратили на должность главы английской дипломатической миссии. Впрочем, это назначение оказалось короткосрочным: скоро Адриан теснее эвакуировал собственных подчиненных из раздираемой германцами и большевиками страны. Имение и земли, где он жил заключительные годы, заняли российские. К ним же отошла коллекция охотничьих ружей генерала — единственная утрата, о которой он жаловался.
«Правительства могут мыслить и разговаривать что желают, но с насилием нельзя поспорить, это единственная подлинная и беспрекословная сила. Нам разговаривают, что перо действеннее клинка, но я точно знаю, какое бы из этих 2-ух орудий я выбрал»
Добравшись до Англии, 60-летний де Виарт опять начал третировать военное министерство просьбами выслать его в бой. Чтобы отвязаться от ветхого, но уважаемого вояки, Адриана назначили командовать объединенными англо-французскими войсками в коммуне Намсус в Норвегии. Скандинавия разочаровала де Виарта. Скука, ничего общего со замечательными битвами Первой мировой. «Норвежская кампания оказалась самой безрассудной из всех, в каких я когда-либо воспринимал участие».
Наконец в апреле 1941 года генералу доверили главную цель. Ему предстояло лететь в Югославию, чтоб договориться о военной поддержке Британии. Но де Виарту, как непрерывно, не подфартило с самолетом: недалеко от побережья Ливии, контролируемой итальянцами, у «Веллингтона» отказали два мотора. Самолет свалился в воду, и Адриан вплавь добирался до берега — до него оставалось около 2-ух км. На берегу англичане попались в руки итальянцам. Началось скитание де Виарта по тюрьмам.

За два года плена Адриан предпринял 5 попыток побега. В течение 7 месяцев он копал туннель под итальянской тюрьмой, в какой содержался. Ему, теснее убежавшему из-под надзора, удалось недельку прожить в деревне под видом итальянца. И это дивно, беря во внимание, что де Виарт был одноруким и безглазым англо­бельгийцем, не разговаривающим на итальянском. Он оказался чрезвычайно не­удобным пленным: очень главным, чтоб быть пущенным в расход, но очень бешеным, чтоб держать его длиннее. Итальянцы решили возвращать де Виарта. Но и здесь не дождались от него признательности. Когда генералу вынесли гражданскую одежду для странствия домой, он заявил, что ему нужен высококлассный портной, способный сшить одежду, «не подсказывающую гардероб жиголо». Через пару дней генерал в щегольском костюмчике экспрессивным южным пинком был выслан домой. Шел август 1943 года.
Китай и Мао

На этот разов министерство не дрогнуло под ядрами просьб генерала. 63-летнего де Виарта настойчиво попросили успокоиться. Тогда Адриан обратился к собственному ветхому приятелю Уинстону, благо тот как разов занимал пост премь­ер-министра. И вот теснее де Виарт по собственному распоряжению Черчилля летит в Китай. Он делает всего одну остановку — в Египте. Там в рамках Каирской конференции Адриан заводит знакомство с Рузвельтом и Чан Кайши. О генералиссимусе Чан Кайши, основном конкуренте Мао Цзэдуна на пути к власти, де Виарт отозвался чрезвычайно тепло: «Несмотря на то что физически он человек малюсенький, он владеет великим внутренним достоинством, которое так изредка встречается у диктаторов, предпочитающих наружные эффекты». Китай также понравился Адриану. Хотя, как и в случае с Польшей, сначала генерал знал лишь то, что это страна, «полная необыкновенных крошечных жителей нашей планеты со странными обычаями, пристрастием к желтовато-зеленым узорам и своим бабушкам». За последующие четыре года де Виарт полюбил Китай и даже пришел к выводу, что «китайские дамы самые симпатичные в мире».

Во время еще одного дипломатического застолья генерал чуток было не накалил международную политическую обстановку, сообщив собственному другу за столом, — им оказался Мао Цзэдун, — что коммунистам идет «почаще оглядываться через плечо, поэтому что безызвестно, что для их приготовил генералиссимус Чан Кайши». Но коварный Мао не повелся на провокацию и, к удивлению Адриана, «всего лишь рассмеялся».

Последним дипломатическим заданием де Виарта стала встреча в Токио с генералом Дугласом Макартуром. На данной приятной нотке британец решил уйти в отставку. Ему было 66 лет, захотелось покоя и домашнего комфорта. А так как в 1949 году супруга Адриана скончалась, он завел себе новейшую — некоторую Джоан Сазерленд, на 23 года молодее. Скончался генерал, отпраздновав свое 83-летие. Автобиография де Виарта, предисловие к которой написал его друг Уинстон Чер­чилль, переиздавалась пару разов. С генерала списан персонаж трилогии Ивлина Во «Меч почета» — безбашенный и бесстрашный вояка Ритчи-Хук. Вся жизнь де Виарта — это история невозможного везения, но необыкновенно опровержение тезиса «солдатами не рождаются». Именно что появляются.
P.S. В общем, мы за контрактную армию!
Англо-бурская война
Интересна далековато не совсем лишь тем, что с нее начались военные карьеры де Виарта и Черчилля.

Для начала давай договоримся, что коричневы — это отпрыски европейских колонистов, обитавших на местности современной Южно-Африканской Республики. Так вот, на рубеже XIX–XX веков два бурских муниципальных соединения — Республика Трансвааль и Оранжевая Респуб­лика — затеяли превентивную войну против экспансивной Великобритании. Война, продолжавшаяся с 1899 по 1902 год, была бурами проиграна, при этом с громадными утратами. Англичане ни в чем себе не отвергали. Так, во время войны с бурами они в первый разов применили стратегию выжженной земли, а еще ввели моду на концентрационные лагеря(меж иным, на 35 лет ранее нацистов). Понятно, что концентрационные лагеря были и ранее — к примеру, во время Гражданской войны в Америке. Но во время бурской войны они в первый разов в истории были сделаны с целью планомерного ликвидирования целого народа. В итоге за три года военных событий в таборах погибли, кроме военнопленных, около 4200 дам и 22 100 детей. И надобно сказать, что конкретно во время англо-бурской войны вошел в обиход обычай «третьему не прикуривают». Объяснялся он приблизительно так: «Прикуриваешь первому — выдаешь позицию; прикуриваешь второму — бур расценивает расстояние; прикуриваешь сам — бур стреляет».

Цитирование статьи, картинки - фото скриншот - Rambler News Service.

Иллюстрация к статье - Яндекс. Картинки.

Есть вопросы. Напишите нам.

Общие правила  поведения на сайте.