В своей книжке о людях-манипуляторах психолог Джордж Саймон ведает в главном истории взрослых. Однако в его практике было много случаев, когда в итоге очень удачного овладения приемами манипуляции ребенку удавалось заполучить чрезмерную власть в семье. Один из таковых случаев лежит в базе последующей истории.
Аманда — ребенок опосля развода
Дженни посиживала в комнате ожидания и сильно нервничала. Она волновалась за дочь. У нее не выходили из головы слова Аманды: «Ты мыслишь, я психованная, да?Ведь лишь психи прогуливаются к мозгоправам!» и «Ты непрерывно мыслишь обо мне плохо!». Не зная, как Аманда отреагирует на еще 1-го специалиста, Дженни пришла на первую встречу одна.
«Меня чрезвычайно тревожит моя дочь, — произнесла она. — У нее чрезвычайно низкая самооценка». Ее попросили объяснить подробнее, и она поведала о том, как наложила запрет на внешкольные занятия до тех пор, пока Аманда не разберется с семейным заданием. Она отчетливо помнила, как Аманда заперлась в комнате, рыдая и крича: «Ты мыслишь, я собиралась о этом пренебрегать, мыслишь, я тупая, а сейчас придираешься ко мне!Меня все терпеть не могут, учительница меня терпеть не может, и ты сейчас тоже меня ненавидишь!».
«Я не желала оскорбить ее чувства, — говорила Дженни. — Я уверена, что ей и без этого тяжело. Я пробовала сказать, что просто желала посодействовать ей быть наиболее ответственной в том, что дотрагивается семейных работ, и что у меня вызывает тревогу лишь это. Но она не стала со мной даже беседовать, пока я не произнесла, что подожду с наказанием и поначалу поговорю с учительницей. Это ее хоть как-то успокоило».
Дженни объяснила, почему в неизменных жалобах Аманды на предвзятость учителей быть может зерно истины. «До этого года она была крупнее собственного брата Джои, а означает, крупнее почти всех деток в классе. Она привыкла лупить Джои и задирать его, ее даже собирались исключать из школы за драку в школьном автобусе. Мы с папой были принуждены непрерывно с ней разбираться благодаря чему предлогу. А сейчас иные детки ее догнали, и даже Джои, желая он и младше, сделал рывок и на данный момент теснее крупнее Аманды. Он не притесняет ее, но и Аманда сейчас не третирует его, как было прежде».
Дженни поведала про нередкие жалобы Аманды на то, что одноклассники шпыняют ее и «выводят из себя», а учителя непрерывно ставят ей на вид ее поведение и абсолютно не хотят подмечать, что иные детки пристают к ней. «Когда я была ребенком, я ощущала себя незащищенной, у меня была низкая самооценка, и мне кажется, что с Амандой происходит то же самое, — отметила Дженни.
Дженни поведала о целом ряде всевозможных случаев, когда Аманда грозила уйти из дома, разговаривала, что ей было бы лучше умереть, желала переехать жить к папе, потому что «он ее понимает». «Я мыслю, она ощущает слабость и уныние, разве нет?Мне кажется, это началось с нашего развода. Может быть, я сделала ошибку, когда развелась с ее папой два года тому назад. Я пробовала понять его трудности, но выносить побои больше не было сил. Я устремлялась к тому, чтоб Аманда была счастлива, и совсем не желала, чтоб она меня возненавидела. Как вы мыслите — ей можнож посодействовать?Сегодня меня вызывал директор школы и грозил отчислить ее. Я упрашивала его подождать и отдать мне шанс посодействовать ей».
Задира есть задира
Аманда не борется бывшими способами. У нее больше нет тех физических превосходств, которые были когда-то. Но она по-прежнему боец и изрядный забияка. Изменились лишь приемы. Она нащупала мамины слабенькие места и знает, как подчинить Дженни себе.
Как и большинству иных жителей нашей планеты, Дженни легче распознать брутальное поведение, когда злость носит открытый, прямой, физический нрав. Но так как в теперешнем поведении Аманды Дженни не подмечает злости, то непреднамеренно потакает ей. В итоге Аманда преобразуется в манипулятора.
Я помню, как Дженни в 1-ое посещение обрисовывала нередкие словесные атаки Аманды: «Я ничего не могу ей сказать — она сходу начинает защищаться». Я спросил: «Что вы имеет в виду, когда разговариваете „защищаться“?» — «Ну... Она начинает вопить на меня — разговаривает о том, какая я нехорошая мама, грозит сделать что-нибудь ужасное», — объяснила Дженни.
Я отметил любознательный момент: «Интересно, что безграничные словесные нападения вы обрисовываете как защитное поведение. Из того, что вы мне поведали, видно, что любые ваши пробы попросить Аманду сделать то, что ей не охото, любые ваши замечания по предлогу ее поведения, которое вы желали бы поменять, она сходу принимает в штыки и безотлагательно переходит в наступление». — «Мне кажется, на это можнож поглядеть по другому, — ответила Дженни. — Зачем бы ей идти в атаку, ежели она не ощущает никакой опасности?».
Как это очень нередко посещает, Дженни отыскивает в поведении Аманды какие-то тайные предпосылки. Опираясь на свое познание психологии, она считает, что первоисточником заморочек Аманды служит некий ужас либо чувство незащищенности.
Что ж, Аманда вправду может сталкиваться с какими-то ужасами и ощущением беззащитности. Развод родителей вправду мог бросить след, с которым она не смогла разобраться. Возможно, она все еще гневается. Может быть, оговаривает мама. Но все эти жизненные трудности, которые «подталкивают» ее к проявлениям злости, не являются неувязкой. Проблемой стала ее личность. Когда кто-то либо что-то встает у нее на пути, она предпочитает нажимать на чувство вины, оговаривать иных и применять завуалированные опасности.
Кто истязатель, а кто жертва
В данной истории Дженни устремлялась «помочь» Аманде. Но когда они 1-ый разов пришли ко мне совместно, Аманда не отыскивала поддержки не нуждалась в ней. Да, ей нужна была коррекция(корректирующий эмоциональный и поведенческий опыт), но не помощь. Жертвой была Дженни, и конкретно она отчаянно нуждалась в поддержки.
Трудно даже выразить, как напрасны традиционные взоры на человеческое поведение, когда речь заходит о исследовании и содействии с персоною, имеющей нарушения нрава. Аманда не нуждается в осознании подавленных страхов. Ей не надо увеличивать заниженную самооценку. В общем, ей не надо ничто из того, что дают традиционные подходы.
Она нуждается в коррекции. Она нуждается в том, чтоб ей задали рамки. Она нуждается в том, чтоб кто-то отдал отпор ее искаженным взорам и паттернам мышления, ей необходимо скорректировать собственный скрыто-агрессивный образ событий. Ее преувеличенное представление о себе также нуждается в коррекции.
Дети не готовы к тому, чтоб располагать великий властью. У их нет ни эмоциональной зрелости, ни достаточного жизненного опыта, чтоб трепетно распорядиться данной властью. Благодаря своим навыкам манипуляции Аманда заполучила в свои руки очень великую власть в семье. Критически главно было возвращать Дженни ее воздействие на ситуацию во содействии с Амандой, чтоб вернуть эмоциональное и искреннее благоденствие обеих.
Самооценка и самоуважение: что это такое
Как и почти все иные, Дженни считала, что Аманда мучается из-за низкой самооценки. Ей тяжело было представить себе, как можнож беседовать то, что разговаривала Аманда, не владея заниженной самооценкой. Даже когда чутье давало подсказку, что Аманда очень много о себе возомнила, Дженни считала, что так компенсируется ее недовольство собой.
Человек, которому удалось сосредоточить в собственных руках чрезмерную власть и который, смотря вокруг, ощущает себя неуязвимым, может просто перейти к завышенной самооценке. В случае Аманды это необыкновенно правосудно, как можнож созидать из ее уверенного движения к еще большей власти в школе и дома.
Важно делить понятия «самооценка» и «самоуважение». В слове «оценка» заложены идеи оценивания, ценности, цены. Самооценка жителя нашей планеты — это итог интуитивного измерения своей ценности с учетом естественных талантов, возможностей и фурроров в достижении желанного. Люди, которые знают себе стоимость и убеждены в своей возможности получить то, что им необходимо, могут высоко расценивать себя и при всем этом не иметь оснований для самоуважения.
Слово «уважение» восходит к польскому слову uwaga, значащему «внимание». Самоуважение возникает как итог наблюдения и положительной оценки собственных прошедших собственных усилий и достижений(ежели они есть), также приверженности социально одобряемым целям.
Проще разговаривая, самооценка проистекает из нашего познания о том, чем мы располагаем, а самоуважение — из того, как мы обошлись с тем, что нам было дано.
За что можнож и нельзя восхвалять детей
Родители и иные люди время от времени непреднамеренно делают что-то, что подкрепляет завышенную самооценку деток. Они восхваляют деток за догадливость, наружный вид, возможности — в общем, за все то, на что детки не могут претендовать по праву. Здесь не хватает признания наград «высшей силы»(природы, Бога либо некий иной одаряющей сущности — на ваш выбор).
Далее, предки нередко восхваляют деток за заслуги. Это верно, но лишь ежели принимаются во внимание остальные благосклонные происшествия и возможности, которые иногда играют существенную роль в достижениях деток, но при всем этом нередко игнорируются родителями.
Увы, предки нередко запамятывают восхвалять деток за то единственное, что можнож всецело поставить им в заслугу: за желание и готовность трудиться. «Кровь и пот» сами по себе заслуживают согласия, а высочайшая оценка приложенных тягостных усилий — главнейший фактор формирования здорового чувства самоуважения.
Об этом чрезвычайно главно держать в голове. Людей необходимо восхвалять не за то, что им дано выше либо чем им удалось овладевать, а за то, как они обошлись со своими талантами и возможностями и сколько усилий приложили. К раскаянию, мне очень нередко попадаются юные люди, которые чрезвычайно высочайшего воззрения о себе, но при всем этом не имеют фактически никакого самоуважения.
Когда все встает на свои места
Подсознательно почти все предки ощущают ту высшую ступень активной независимости, которую обретают некие из деток. Они знают, что потребность такового малыша в окружающих людях различается от обыкновенной, отличительной для большинства деток. Они знают также, что чем больше наказывать, удерживать либо пробовать ограничивать малыша, тем вероятнее, что он сорвется с цепи. Поэтому предки время от времени попадают в ловушку, потакая ребенку из ужаса утратить его.
Парадоксальным образом, когда Дженни возвращала себе утраченное воздействие во содействии с Амандой, произошли две главных вещи. Во-первых, Аманда удостоверилась, что в ее жизни есть силы наиболее сильные, разумные и могущественные, чем она сама. Во-вторых, осознав, что прислушиваться к указаниям и наставлениям мамы нередко полностью в ее интересах, Аманда нашла, что ее зависимость от Дженни растет. Однако это не имеет ничего общего с больной зависимостью, присущей зависимым персонам, — это просто неминуемый противовес бывшей лишней независимости.
Из книжки "Кто в овечьей коже?Как распознать манипулятора"
Купить эту книгу
В «Лабиринте»
На «Озоне»