В собственной книжке «Быть дамой: откровения отъявленной феминистки», вышедшей в издательстве «Альпина нон-фикшн» английская писательница, журналистка, мама и дама Кейтлин Моран, рассуждает о самых острых темах, летающих в воздухе о женской сущности, физиологии, сексе, карьере, родах, детях и абортах. Автор беспощадно смеётся над собой, над стереотипами, принятыми в сообществе, рассуждает о лексике и словах, которыми стоит именовать органы деторождения и женскую грудь, дословно на каждой страничке рубит правду-матку и сверкает остроумием.Кейтлин родилась и выросла в маленьком «типичном английском городке», в обычный и чрезвычайно небогатой семье. Откровения «самоучки», которая достигла настоящих высот в профессии, моментально стали блокбастером, шокирующие и беспощадные оценки Кейтлин Моран невероятно бросить без внимания, желая кому-то стиль изложения может показаться совершенно уж прямолинейным. Мы избрали несколько отрывков из книжки, где Кейтлин рассуждает о роли жителя нашей планеты, дамы и мамы.Стать женщинойСтать дамой – это всё одинаково что в одночасье стать известной. Из существа, которое обычно доброжелательно игнорируется – а это базисная линия существования большинства деток, – девочка-подросток вдруг начинает завлекать к себе внимание. Её засыпают вопросцами: Какой у тебя размер?Ты теснее делала это?Ты будешь заниматься со мной сексом?У тебя есть паспорт?Ты желаешь курнуть?Ты с кем-нибудь встречаешься?Ты предохраняешься?Умеешь ли ты ходить на каблуках?Делаешь ли ты эпиляцию?Хочешь ли ты замуж?Когда ты собираешься завести деток?Ты феминистка?Ты просто флиртуешь с сиим парнем?Чего ты желаешь?Кто ты?Все эти забавные вопросцы задают 13-летнему человеку просто потому, что он принуждён был надеть лифчик. С сиим же фуррором их можнож задавать моей собаке. Я не имела никакого понятия обо всём этом. Но, как боец, попавший в зону военных событий, ты обязана живо освоить военную терминологию и приемы боя. Тебе нужен некоторый план.Нужно найти цели и двигаться к ним. Потому что, как гормоны начинают работать, нет никакого метода это приостановить. Ты в капкане. В лабиринте, из которого нет выхода. Вы не можете прекратить всё это. Это дерьмо происходит, нравится тебе это либо нет. Конечно, кое-кто пробует приостановить этот процесс: девушки- дети, которые пробуют выиграть время, бешено впадая в детство, и останавливаются в районе 5 лет – всё в розовом. Их кровати завалены мягенькими игрушками, чтоб показать, что в их нет места для секса. Они разговаривают ребяческим языком, чтоб им не задавали взрослых вопросцев. В школе я могла созидать, как некие из моих одноклассниц определяли свою судьбу, предпочитая быть не истинными дамами, а принцессами, которые просто ожидают, чтоб их «нашли» и брали замуж. Хотя тогда я не анализировала это настолько скрупулёзно. Я лишь подмечала, что моя одноклассница Кэти Паркс проводит каждый урок арифметики, живописуя шариковой ручкой сердечко на костяшках пальцев и демонстрируя его Дэвиду Морли, которого почему-либо возбуждает не сердечко, а мой пример дробления в столбик. Есть ещё и девушки-камикадзе, которые принимаются за войну с своим гипофизом, пытаясь уморить его голодом либо обжорством. Но в борьбе с самой собой невероятно выиграть.В некоторый момент, израненная и обессиленная, ты принуждена признать, что придётся стать дамой, по другому умрёшь. Жестокая, но верная истина: быть ребенком значит так либо по другому изнурять себя. Девочки с сетками бритвенных порезов на руках и бёдрах просто подсказывают себе, что их тело – поле боя. Если вы не таковая неустрашимая, шрамы заменит татуировка либо пирсинг. Вы проткнули тело булавкой, чтоб возвращать себя, чтоб напомнить, кем вы являетесь – снутри себя. Где-то. Где-то там. Как не существует пошагового управления, как выиграть в лотерею миллион, нет управления, как стать дамой. Когда мне было тринадцать, я пробовала отыскать его. Вы можете прочесть о сходственном опыте иных жителей нашей планеты, но такое чтение подсказывает ответы в конце задачника. Ответ вы подсмотрите, но сами такую задачку решить не можете. Это обычно рассказы дам, которые невзирая ни на что получили право быть дамами, но в итоге оказались скомпрометированными, несчастными, искалеченными либо опустошёнными, потому что сообщество их не приняло.Вспомните Сильвию Платт, Дороти Паркер, Фриду Кало, Клеопатру, Жанну д’Арк – все эти дамы в итоге были раздавлены социумом. Ваши с трудом добытые победы могут быть сведены на нет, ежели вашу борьбу все вокруг воспринимают как никчемную прихоть. Немногие девушки избрали бы упорство до заключительней капли крови… и полное одиночество. Книга «Как быть женщиной» – это моя история обо мне – неосведомлённой, фатально ошибающейся в отношении себя самой, ошибочно разумеющей, что значит быть дамой в XXI веке. Но просто поделиться своим опытом недостаточно – нужен анализ, доводы в выгоду того, что быть дамой – это не мучение, а счастье. Не стоит забывать и о том, что дамы изредка искренны друг с ином, когда речь идёт о таковых трудных вещах, как аборт, пластические операции, материнство, секс, работа, дискриминация, ужасы, либо просто о том, как они ощущают себя в собственной коже. Обычно дамы разговаривают правду друг другу, лишь ежели они абсолютно пьяны. Может быть, рост дамского алкоголизма – это просто попытка идущих в ногу со временем дам пообщаться. Ну и, в конце концов, превосходное вино — это вправду здорово. Я согласна с обоими изъяснениями. Итак, есть парадокс, который существует ровно позже, чтоб отыскивать и выискать такие доводы. Это феминизм.Но здесь возникает 2-ая неувязка. Современный феминизм перевоплотился в междусобойчик, собственного рода секту, члены которой заняты дискуссиями друг с ином в башне из слоновой кости. Во всяком случае я не могу отыскать в нём ответы на реально мучающие меня вопросцы. То, что начиналось как истинная революция, выродилось в пыльный и кислый академизм либо в не наименее кислый эпатаж. И то и иное не имеет никакого дела к действительности. Итак, вот что я благодаря чему предлогу мыслю. Феминизм – очень основное явление, чтоб быть обговариваемым лишь в научной среде. Я не академический исследователь феминизма, но, ей-богу, трудности дам в идущем в ногу со временем мире требуют спешного решения. А значит, на данный момент вправду настало время для того, чтоб знамя феминизма держала над головой не совершенно лишь учёная дама в тяжёлых очках, но и беззаботная колумнистка газеты и косноязычная телевизионная водящая.Я хочу присоединиться, но не глядеть со стороны. У меня есть что сказать!Тем более что у наших общепризнанных феминисток, судя по всему, и так хлопот по гортань. Камилла Палья изучит парадокс Леди Гаги, безусловно ошибочно интерпретируя его, на мой взор!Члены феминистской организации Object реально свихнулись на ущербе порнухи и выбыли из строя. У Жермен Грир, моей героини, едет кровля по предлогу заморочек транссексуалов.И никто не разбирается с журнальчиком ОК!, сумочками за 600 фунтов, стрингами и бразильской эпиляцией. А ведь с сиим бесчинством издавна пора разобраться. Жёстко «зачистить» всю эту пакость. Сторонники обычного феминизма произнесут вам, что это не самые главные вопросцы; что мы обязаны сосредоточиться на таковых серьёзных дилеммах, как дискриминация в оплате труда, женское обрезание в странах третьего мира и насилие в семье. И они, окончательно же, абсолютно виноваты и очень докучливы в собственной борьбе «за мир во всем мире».Все эти приемлимо дамские каждодневные трудности, маленькие, неразумные и скучноватые, нередко делают жизнь миллионов дам безрадостной. Это как в «теории разбитых окон»: ежели в пустующем здании есть желая бы одно разбитое окно, которое длинно не чинят, то вандалы разобьют все другие. Точно так же, ежели мы живём в мире, где волосы на лобке у дамы числятся чем-то неприличным, а знаменитых и влиятельных дам непрерывно пригвождают к позорному столбу за то, что они очень толстые, либо очень худые, либо плохо одеты, то в конце концов люди начинают врываться в их жизнь и разжигать энтузиазм к ней. Женщин начинают шантажировать. Очевидно, что меня это не устраивает.Я феминистка!Действительно главно произнести эти слова вслух. Я феминистка. Если вы ощущаете, что не можете сказать их – даже стоя на полу, – подумайте. Это, наверное, одни из более главных слов в жизни дамы. Типа «Я люблю тебя», «Это мальчик либо девченка?» либо «Нет!Я раздумала!Я его оставляю!». Скажите это. Скажите это!Скажите это на данный момент!Потому что, ежели вы промолчите, это будет значить, что вы требуйте сообщество: «Надерите мне пятую точку и, пожалуйста, проголосуйте от меня за патриархат».Не мыслите, что вы не обязаны стоять на этом стуле и вопить «Я феминистка!» лишь потому, что вы мужчина. Феминисты – вершина эволюции. Мужчина-феминист обязан находиться на неком постаменте(к образцу, на стуле)– чтоб дамы приветствовали его шампанским, до этого чем попытаться с ним переспать. А может, даже он успеет перед сиим поменять лампочку. Мы не можем сами это сделать. На ней громадная сеть.Мы обязаны вернуть суть понятия «феминизм». Согласно статистике, лишь 42% английских дам считают себя феминистками. И вот я мыслю: дамы, что вы подразумеваете под феминизмом?Что конкретно в концепции «освобождения женщин» вам не подходит?Свобода голосовать?Право не быть собственностью жителя нашей планеты, за которого вы вышли замуж?Борьба за одинаковую оплату труда?Мадонна?Джинсы?Неужели всё это вправду вызывает у вас неприятие?Или вы просто были пьяны в момент опроса?Сейчас, но, я стала безмятежнее относиться к результатам сходственных опросов, потому что сообразила, что современная дама в принципе не может вполне отвергать феминизм. Не будь феминизма, его противницы(так же, как и поборницы)просто не смогли бы дискутировать о месте дамы в сообществе. Все мы могли быть очень заняты, рождая на полу в кухне, сжав зубами древесную ложку, чтоб не помешать мужской игре в покер в гостиной. После родов у нас тоже не было бы медли – ведь пришлось бы возвратиться к побелке погреба.Вот почему женщины-обозреватели из Daily Mail, публикующие каждодневные колонки-вопли против феминизма, веселят меня. Дорогуши, я мыслю, вы получаете за свою писанину кругленькую сумму. И я уверена, она поступает на ваш банковский счёт, но не на счета ваших мужей. Чем звучнее дамы протестуют против феминизма, тем убедительнее они подтверждают, что он, во-1-х, существует и, во-2-х, они вовсю употребляют завоеванные для их феминистками права.Из всех концепций, которыми люди пробовали злоупотреблять и от которых открещивались, феминизм по-прежнему более актуален. Никакое иное понятие не подойдет. И давайте глядеть правде в глаза: никакой иной соперничающей концепции, разговаривающей о месте дамы в мире, за заключительные 50 лет не возникло.Лично я мыслю, что слово «феминистка» нуждается в усиливающем определении. Я хочу возвращать ему эпитет «радикальная». Так смотрится злободневнее. Мы сбились с пути и очень длинно шли не туда, так что необходимо возвратиться к корням. Слово «феминистка» употребляют, чтоб обижать нас!Давайте доведем ситуацию до логического конца и опять помашем перед носом социума красноватой тряпкой. Я хочу возвращать словосочетание «радикальная феминистка» в обиход – так же, как чернокожие граждане возвращали слово «негр». И с теми же целями. «Давай, моя радикальная феминистка!» – я буду звучно беседовать самой себе во всех господах, где посещаю с приятелями. И пусть я услышу осуждающие слова о том, что я очень эмоциональна и необходимо быть побезмятежнее. Эта фраза потряхивает так же, как шампанское и механическая трансмиссия.Тот факт, что словосочетание «радикальный феминизм» на данный момент вызывает почаще всего неприятие, делает это определение ещё красивее. Используя его, вы будете подсказывать жителя нашей планеты, который решил возвращать в моду цилиндр, в одиночку разгуливая в нём по городку. Как лишь люди увидят, как круто вы в нём выглядите, то они все захочут последовать вашему образцу.Нам не обойтись без ещё 1-го понятия – «сделать мир одинаковым для парней и женщин». Женское нежелание его применять – чрезвычайно нехороший сигнал. Представьте, ежели бы в 1960-х чернокожие разговаривали, что они «не выступают» за гражданские права. Нет!Я не выступаю за гражданские права для чернокожих!Этот Мартин Лютер Кинг очень криклив. Если правдиво, то ему просто необходимо угомониться.Я толстаяВ моей семье, моей толстой семье, никто из нас никогда не произносит слово «жирный». «Жирный» – слово, которое вы слышите на ребяческой площадке либо на улице, – воспрещено применять дома. Дома, совместно, мы в сохранности. Здесь нашим ощущениям никто не испортит, потому что мы никогда не признаем, что жир существует. Мы никогда не признаемся себе, что мы семья слонов.Но безмолвие – штука страшная. Потому что оно приводит к тихому стоическому принятию того факта, что есть вещи, в каких мы никогда не можем принять роли: шорты, плавательные бассейны, платьица с открытыми плечами, катание на роликах, широкие юбки с воланами, обтягивающие майки, высочайшие каблуки, скалолазание, флирт, поцелуи, чувство убежденности. И при всем этом ни слова о том, чтоб похудеть. Идея, что можнож закончить быть жирными, – это безусловная утопия. Мы жирные и будем жирными непрерывно, и мы никогда, никогда не будем беседовать о этом, и это конец. Мы вытащили лотерейный билет с надписью «Жирдяй», и это приговор. Жир – это как национальность, как набор хромосом.В итоге в мире существует чрезвычайно малюсенько вещей, которыми мы можем по-настоящему насладиться. Лето мы проводим в поту. В межсезонье ветер придавливает юбки к нашим бёдрам, и это не доставляет наслаждения никому – ни созерцателям, ни нам самим. Зима – единственное время, когда мы ощущаем себя уютно: укрытые с ног до головы джемперами, пальто, сапогами и шапками. Я начинаю обожать Санта-Клауса. Если бы я вышла за него замуж, то на его фоне казалось бы практически худой. Мы все грезим о переезде в Норвегию либо на Аляску, где могли бы всё время носить пуховики.Когда следует дождик, мы счастливее всех. Тогда мы можем просто остаться дома, в пижамах, вдалеке ото всех. В тот день, когда Мэтт Вэйл задал мне собственный ужасный вопросец, у меня под одеждой был купальник, сохранившийся с того медли, когда у меня был 12-й размер. Это был собственного рода обычный и неэффективной корсет – я невыносимо втягиваю животик.– Нет!– разговариваю я, высокомерно поднимая брови, как Ава Гарднер.
Я затягиваюсь сигаретой еще разов и больше не втягиваю животик. Он подвёл меня. Зачем волноваться?«Нет, они не именовали меня в школе жирной, Мэтт, ты, не подмечающий собственной сексапильности чудак, по которому я буду сохнуть наиблежайшие два года, чей свитер я украду и буду беречь под подушечкой, а позже вроде бы нечаянно заставлю тебя расстаться с девушкой».Они не именовали меня «жирная». Они именовали меня «жирдяйка». Заставляет ли слово «жирная» вас дрогнуть?Возникает ли у вас чувство, что я груба либо неделикатна, когда произношу его?Если в общении произносится слово «жирная», оно тревожит жителей нашей планеты, как затихающая сирена. Обычно в ответ расступается: «Ты не толстая!Конечно, ты не толстая!» Именно это обычно слышит толстый человек, который, вероятно, просто желает побеседовать о собственной дилемме, но не слушать лживые уверения. Чаще всего, но, это слово употребляется как орудие, чтоб моментально и наверное вынудить кого-то замолчать: «Заткнись, сука жирная!»Обвинение в «упитанности» пришло на замену длинно державшему лидерство слову «педик» – видимо, потому что толстые люди, в отличие от геев, вправду считают себя неполноценными. Это беспроигрышный вариант — именовать оппонента жирным. Он здесь же заканчивает всяческое противодействие и поднимает лапки. И что бы с вами ни происходило в минутки тягостных колебаний и невзгод, вы непрерывно можете утешиться думою: «По заключительней мере я не толстая». Обвинение в полноте чрезвычайно отлично, даже ежели не имеет под собой вообщем никакого основания. Я видела дам 10-го размера, которых принудили замолчать, назвав толстыми. Как будто они ощутили, что обвинитель узрел некоторую «ауру жира» вокруг их либо пророчески предугадал, что они в дальнейшем потолстеют.Очередной разов услышав в качестве высказывания в споре «Да, но по заключительней мере я не толстая», я попыталась сломать обыкновенную схему и ответила: «Я толстая, потому что каждый разов, когда трахаюсь с твоим парнем, он потчует меня конфеткой». Но моя оппонентка не оценила моей прогрессивной техники разрушения шаблонов и просто предположила, что у меня расстройство пищевого поведения, вызванное, в свою очередь, сексапильной фрустрацией.Лишний вес стал ещё одной деталью в моём нетрадиционном наружном виде. Но, вроде бы там ни было, придавать такое значение слову «жирная», окончательно, нельзя. Я теснее призывала вас встать на стул и прокричать: «Я радикальная феминистка!» Так вот – упражнение номер два: встаньте на стул и чётко произнесите: «Жирная, жирная, жирная, жирная, жирная, жирная».Повторяйте это слово не имеет значения при каком случае до тех пор, пока оно не растеряет власть над вами и станет действовать на вас не больше, чем слово «шляпа».Называйте любые вещи и факты «жирными». «Это жирная плитка». «Это жирная стена». «Я верую, что Иисус был жирным». Эмоциональная реакция обязана «пройти» у вас, как у ребёнка проходит простуда и диатез. Мы обязаны быть в состоянии глядеть, светло и безмятежно, прямо в суть трудности, чтоб понять, почему она стала настолько главной для западных дам в XXI веке. Жир Жир Жир Жир.Прежде всего, я мыслю, мы обязаны договориться о том, что такое на самом деле «жирная». Очевидно, что стандарты красы прибывают и уходят и есть необыкновенности размена веществ и строения тела. Это правда!Например, по сопоставлению с Кайли у меня вправду кости мастодонта!Я бы никогда не приходила в те золотые облегающие шортики, потому что во мне очень много кальция!Поэтому необходимо чрезвычайно осмотрительно относиться к понятию «нормальный sitenew.digest.news.middle.-.woman.psychology task:311944_8
вес».После длинных раздумий я в конце концов отыскала мудрое определение «нормального» веса. У вас обычный вес, вы «не жирная», ежели ваши формы без усилий распознаваемы как формы человеческого тела. То есть вас нельзя перепутать с чем-нибудь иным.Если вы выглядите в прямом смысле слова «по-человечески», у вас всё превосходно. Чтобы убедиться в этом, попросите семилетнего ребёнка сделать с вас очерк. Если в ребяческом рисунке без усилий опознаётся фигура жителя нашей планеты, но не тумба либо слон, нет обстоятельств для беспокойства.Можно, окончательно, провести остаток собственной жизни, сходя с разума по предлогу целлюлита на бёдрах, животика, подсказывающего бочку с пивом, либо того факта, что при ходьбе ваша священника дрожит, как холодец. Но для этого необходимо веровать, что в некоторый момент вы будете принуждены показаться публично в нагом виде и вас будут сопоставлять с десятком иных дам. Запомните: этого не случится, пока вы не примете роль в конкурсе «Топ-модель по-американски». То, что происходит снутри лифчика и трусов, остается скрытой. Если вы можете отыскать платьице, в каком выглядите благовидно, и способны взбежать вверх на три лестничных пролёта, вы не жирная. Идея, что вы обязаны быть лучше, чем просто человек, – образцовой картинкой, которую портит крошечный валик жира над коленкой, неразумна и безнравственна. Не разговаривая теснее о мире, где 12-й размер маркируется как «XL». Такую ситуацию радикальные феминистки однозначно описывают как «полное дерьмо».В мои «тучные» годы я не была схожа на жителя нашей планеты. Я представляла собой стокилограммовый треугольник без шейки. А все потому, что я не водила себя как человек. Я не прогуливалась, не бежала, не плясала, не плавала, не поднималась по лестнице; пища, которую я ела, не была тем, чем обязаны кормиться люди. Человек не обязан съедать полкило вареного кортошки, сдобренного маргарином, либо кусочек сыра размером с кулак, наколотый как леденец на конец вилки. У меня не было никакой связи с своим телом. Я была просто мозгом в оболочке. Я не была дамой.По драматичности судьбы тот, кто невольно разбил мое сердечко на газоне около храма Св. Петра, принудил меня утратить 25 кг веса и показал мне истинную меня: «штучку» с ножками. Вечер пятницы. Мы направляемся в пивной бар, находящийся у черта на куличках, и танцуем по 5 часов подряд. Мэтт каждый день разводит меня на пачку сигарет, и у меня не остается средств на обед – полезно.За полгода я перевоплотился из бесформенного куля в девочку-подростка, которая может пойти и приобретать платьице в обычном магазине. Короткое с цветочками, чтоб носить его с кардиганом, ботинками и подводкой для глаз. Я теснее могу сойти за «нормальную», ежели кропотливо одеваюсь, но я все ещё не рискую применить слово «худая» по отношению к себе.Но еще более главно, что на крошечном танцполе – сигаретка в одной руке, сидр в иной – я ощущаю эйфорию: я сообразила, что у меня есть тело. Оказывается, оно было у меня всё это время!Кто бы знал?И сейчас я могу ворочать им, как мне охото, скакать, не опасаться быть забавной, играться им. До утраты девственности ещё далековато, но я теснее разумею, как это здорово – иметь такие руки, такие ноги и таковой тонкий животик. Это начало процесса длиною в жизнь: моему телу предстоит ещё много занимательного – беременность и роды, безудержный секс и многокилометровые прогулки. И вот мне 35 лет, и я могу сказать, что мне нравится моё тело – так же, как моя голова. Мой мозг не нарядишь в великолепное платьице, это наслаждение – преимущество тела, и я рада, что мы с ним друзья. Мы делаем успехи – договариваемся насчёт неких вещей, к образцу, о «разумном» количестве чипсов, о том, обязана ли я подниматься пешком по эскалатору(да).Я не придумываю на данный момент(как нередко делала, когда мне было 15 лет), как здорово было бы стать жертвой серьёзной авто трагедии, чтоб меня пришлось собирать по кирпичикам и в процессе конструкции половина строительного мат-ла потерялась бы.Я без кошмара, трезво и с радостью смотрю на себя в зеркала примерочных. Но почему я стала толстой?Почему я ела до тех пор, пока мне не становилось плохо, и относилась к собственному телу как к чему-то отдельному от меня, увлекаясь им менее чем состоянием базара жилища в Буэнос-Айресе?Ведь явно, что нецелесообразно разбухать до таковой ступени, чтоб единожды застрять в сиденье карусели на ярмарке и выбраться лишь с поддержкою былого начальника школы хозяина Томпсона. Сегодня полнота – это чрезвычайно постыдно. Это истинная катастрофа. Всё одинаково что переспать с нацистом и при всем этом быть избитой им.Обратите внимание: дамы с наслаждением жалуются, что очень много расходуют(«…и тогда мой правящий банком брал мою кредитную карту и разрезал ее пополам!»), очень много пьют(«…а позже я сняла свои туфли и уселась прямо на асфальт…»), очень много работают(«…так утомилась, что заснула, упав личиком на клавиатуру!»), но никогда не сознаются, что очень много едят. При этом обжорство как метод снятия стресса — истинный секрет Полишинеля: невероятно длинно укрывать повадку поедать по 6 батончиков «Кит-Кат» в день.Люди переедают по той же самой причине, по которой они пьют, курят, трахают всё вокруг либо принимают наркотики. Я не имею в виду переедание, которое просто является весёлым излишеством – разновидностью раблезианства. Это собственного рода чувственное наслаждение от вина, хлеба, мяса. Я не разговариваю о людях, которые встают из-за стола с ощущением глубочайшего ублажения и словами: «Это было великолепно!» Сидящие перед камином, пьющие портвейн и поедающие трюфели безо всяких неврозов. Они находятся в содружестве с пищей, и им нет дела до излишнего веса. Как верховодило, они «несут» свою полноту забавно и достойно – как меховое манто либо жемчужное колье, ничего не укрывая не перед кем не оправдываясь. Эти люди не «толстые» – они просто… великолепно великие. У их нет заморочек с пищей – ежели лишь не кончается трюфельное масло либо необыкновенный соус для моллюсков.
Я разговариваю о тех, для кого пища не наслаждение, а пытка. Для кого идеи о еде и последствиях её приема – каждодневный ужас. О тех, кто мыслит о обеде во время завтрака и комплекте веса при поедании чипсов, кто входит на кухню в состоянии, недалёком к панике, и, задыхаясь, поедает хлеб с маслом, кусочек за кусочком, — не распробовав, даже не прожевав как надобно — пока паника не потонет в жевании и глотании. В этом состоянии, сходственном трансу, вы можете отыскать приятное, временное облегчение на 10–20 минут, пока в конце концов физический дискомфорт и громадное сожаление не принудят вас остановиться. Переедание – дешёвый, смягчённый вариант самоудовлетворения и самоуничтожения. Вы получаете всё то же временное ублажение, что от пьянства либо наркотиков, но с главной сочиняющей – никто не пострадает от вашего порока, не считая вас самих.В 2-ух словах: избирая пищу как наркотик, вы в состоянии приготовить обед на завтра, окончить всё, что необходимо на данный момент, присмотреть за малышом, заглянуть к мамы и всю ночь ухаживать за заболевшим супругом – всё то, что не получится, ежели вы нередко отовариваетесь громадными упаковками пива либо доходите до ручки от бутылки скотча.Переедание – это повадка жителей нашей планеты, которые обязаны о ком-то беспокоиться, и конкретно потому оно считается самым низким из всех зависимостей. Это один из способов губить себя, всё ещё оставаясь вполне многофункциональным. Толстые люди не предаются «роскоши» самоуничтожения. Вместо этого они медлительно разрушают себя, никому не доставляя неудобств. И вот почему обжорство – удел дам. Все эти втихаря переедающие мамы. Шоколадные батончики в офисных ящиках. Ночи, освещённые лишь светом холодильника.Я полагаюсь, что рано либо поздно придёт время, когда дамы закончат укрывать своё обжорство и начнут относиться к нему как ко всякой иной зависимости. Так, чтоб, придя на работу, вы могли сказать: «Народ, вы не поверите, что за ужин был вчера. Картошка поднялась до бровей к 10 вечера. Я чуток не лопнула!»Или придти к подруге и, бросив сумочку на стол, прокричать: «У меня был чертовски тяжелый день с детками. Мне необходимо 6 порций крекеров с сыром прямо на данный момент!» Тогда люди могли бы реагировать на ваши беспомощности открыто. Они могли бы ответить вам: «Эй, подруга, может, стоит остановиться с углеводами?Если тебе не по барабану. Я тоже умяла вчера целую лазанью. Давай побеседуем о этом». Потому что на данный момент в нашем сообществе жителей нашей планеты, одержимых неувязкой веса, одни из немногих, кто не разговаривает о нём, – это люди, которые на самом деле от него мучаются.Воспитание детейРоды научили меня чрезвычайно многому. Чего я лишь не опасалась до первых родов!Темноты. Демонов. Вторжения НЛО. Внезапного пришествия новейшего ледникового периода. Часто обрисовываемого «феномена ведьмы» – когда человек пробуждается парализованным с колдуньей, сидящей на его груди. Страшных кинофильмов. Боли. Больниц. Общей анестезии. Сумасшествия. Смерти. Подниматься и опускаться по чрезвычайно высочайшей лестнице. Пауков. Публичных выступлений. Разговаривать с иностранцами. Водить машинку — а конкретно, опасалась переключать передачи. Паутины. Облысения. Фейерверков. Просить поддержки. Что меня вдруг вышлют по работе брать интервью у Лу Рида, грустно знаменитого собственной сварливостью.Вот чего же я опасалась опосля рождения ребёнка: пробудиться и понять, что ребенок каким-то образом опять оказался снутри меня и его необходимо вынуть. И это всё. Хотя я никому не советую трёхдневные роды с тазовым предлежанием, приводящие к экстренному кесареву сечению, этот опыт не будет для вас напрасным. Вы выйдете из этого кошмара подобием героини Тины Тёрнер из кинофильма «Безумный Макс: Под куполом грома», лишь кормящей грудью.Первые годы материнства порождали у меня сопоставления необыкновенно с кулачным боем, борьбой и чудесами смелости. Бездетным жизнь мамы видится этакой приятной идиллией, сводящейся к тёплому молоку, пусканию пузырей и объятиям. Однако посвящённые знают, что в доме в это время царит быстрее атмосфера войны, схожей на войну во Вьетнаме. Многие считают актёрское перевоплощение Марлона Брандо в «Апокалипсисе сегодня» одним из лучших достижений Голливуда. Лично я подозреваю, что ему пришлось в течение недельки ухаживать за трёхмесячными близнецами с желудочной коликой, и этот опыт он вложил в свою игру.Параллелей с войной предостаточно. Вы изо дня в день носите одну и ту же одежду, опять и опять повторяете с надеждой: «Это всё закончится к Рождеству». Длительные периоды печального однообразия перемежаются моментами кошмара; кажется, никто не знает, что происходит на самом деле; вы разговариваете о своём настоящем опыте лишь с иными ветеранами; вы вдруг прибываете в себя во Франции среди поля в четыре утра, с рыданиями призывая на помощь мама, – это, вообщем, потому что вы вспомнили, что уложили в багаж собственного шестилетки лишь одну сандалету, но не по той причине, что в 20 метрах валяется ваша оторванная нога и Уилфред Оуэн теснее начал писать стихотворение о вас.Всё это так, и чрезвычайно просто оказаться в плену жалости к себе – крепостных стенок, пропахших джином и выстроенных из кубиков лего. Но я предпочитаю глядеть на все заботы материнства с более жизнеутверждающей точки зрения. Во-первых, и это самый явный плюс, вы получаете от собственных деток громадное эмоциональное, интеллектуальное и физическое наслаждение. Чистая правда, что в жизни нет большего наслаждения, чем лежать в кровати со своими детками и, тиская их ногой, грозно беседовать: «Вы мои какашки». Бутылки марочного шампанского за 15 000 фунтов, полёт на воздушном шаре над стадами африканских антилоп, туфли из акульей кожи, Париж – всё это в окончательном счёте успокоительные призы для тех, у кого нет малюсенького, примечательно грязного ребёнка, с которым можнож копаться, пихать его и тискать, кайфуя от забавной любви.Вот ваш семилетка скатывается по лестнице, сильно вас целует и опять удирает – на всё про всё меньше 30 секунд. Для него это таковая же насущная необходимость, как потребность есть либо напевать. А у вас такое чувство, будто на вас напал Купидон.Вы же, взглянув на себя со стороны, будете потрясены, что производите столько любви. Она безгранична. Ваше поклонение может поутихнуть, но никогда не покинет вас: оно питает ваши идеи, тело, сердечко. Оно даёт вам силы выскочить под проливной дождик опосля обеда за дождевиками, позабытыми на дворе в азарту игры; работать сверхурочно, чтоб приобретать ботиночки и игрушки; не дремать всю ночь, облегчая кашель, лихорадку и боль, – нечто сходственное вы испытывали когда-то под воздействием страсти, но эта любовь еще, еще посильнее.А основное, всё так просто!Единственное, что вправду вас интересует: всё ли в порядке у деток?Хорошо ли им?В сохранности ли они?И пока ответ «да», ничто больше не имеет значения. Вы читаете в «Гроздьях гнева» и холодеете от прикосновения к истине: «Чем можнож напугать жителя нашей планеты, который не совершенно лишь сам мучается от голода, но и видит вздутые животы собственных деток?Такого не запугаешь – он знает то, ужаснее чего же нет на свете!»В коридоре нашего дома висит чёрно-белая фото: я с Нэнси и Лиззи в ванне, Нэнси восемь месяцев, а Лиззи два с половиной года. Я лаского покусываю Лиззи. Нэнси слюнявит мое личико. Глаза всех устремлены на фотографа – Пита, и он, судя по дрожанию фотоаппарата, смеется. На этом снимке каждый из нас, связанные наполовину общей ДНК, и на нас глядит тот, кто больше всего нас любит. Если бы мне пришлось изъяснять, что такое счастье, я бы просто показала эту фотографию. «Счастье – это копаться с детками в ванне, когда их папа вопит: “Кусай маму за нос!Так она лучше ощутит!”», – произнесла бы я. Итак, блещущий мир материнства издавна и досконально описан. И всё же… Радости благородной любви практически невероятно обрисовать словами, и даме не следует их недооценивать, обдумывая плюсы и минусы материнства и многосторонне подходя к вопросцам: «Что это значит для меня?Что в этом превосходного?Что мне это даст?» Вы будто бы топчетесь у входа в магазин спермы с яичниками в руках, раздумывая, входить либо нет.Сегодня, через 10 лет таковой жизни, я могу вам сказать, что сама от неё получила. Материнство – примечательная штука!Первое. Оно дарует вам понимание того, какая это прорва медли – один час. До того, как у меня возникли детки, я могла провести час, безусловно ничего не делая. Ничегошеньки. Целый час могла выбросить коту под хвост!Да что там, я расходовала целые дни безусловно безрезультатно. Спроси меня, как прошла неделька, я бы приняла главный вид: «Даже не спрашивай!Я как выжатый лимон!Буквально не присела!Столько всяких дел!Просто не миловала себя!» А в действительности всего-то, быть может, написала одну статью да вяло начала разбирать кухонные ящики, но здесь по телеку начался «Большой брат», и я так и побросала сбивалки на полу, а Пит позже на их наступил.Через три дня опосля появления Лиззи я вдруг сообразила, какое достояние растратила. Час!О боже, сколько всего можнож переработать за час!А сейчас вот сижу в кресле-качалке со дремлющим новорождённым младенцем на руках – облизываясь на пульт, до которого не могу достать, – и способна лишь на одно: следить, как громадные часы на стене медлительно отсчитывают каждую секунду, тыщи секунд, когда я не могу делать безусловно ничего.«О Господи, я могла бы на данный момент учить французский, ежели бы у меня не было этого ребёнка, – грустно мыслила я. – Через час я теснее знала бы, как заказать кофе, такси и блинчики. Через некоторый час!Если бы моя мама не была таковой чертовски эгоистичной и всего-навсего отказалась от собственных дел, чтоб придти посидеть с ребёнком, я могла бы выучиться вязать морские узлы!Покорить вершину!Изучить экспозицию старинных карт в Британском музее!Купить в конце концов занавески в спальню, заместо того чтоб мыслить, как это будет «здорово сделать», когда покажется ребёнок. Почему ранее я проводила столько медли впустую?Почему?!!Теперь я не смогу ничего этого делать длинные годы. Мне будет теснее 50, когда я заговорю по-французски. Я дура».Этому внезапному оглушительному осознанию быстротечности медли нередко сопутствует: Второе: внезапный умопомрачительный рост амбиций. Работа?Это для конченых шизиков, мыслила я, когда у меня не было деток. Я не продам душу бесу!Нет – я более чем довольна, работая по минимуму и расходуя все свободное время на такие интересные хобби, как курение марихуаны, болтовня в чатах, длинноватые завтраки с приятелями и просмотр программы «Будем здоровы». Проваливай, бес, и забирай все свои эфемерные атрибуты фуррора!Через три недельки опосля появления Лиззи мое воззрение благодаря чему предлогу поменялось кардинально. Когда кто-то спросит моих деток, чем занимается их мама, они будут смущенно жаться и отвечать: «Ну, она знает, как зовут мама Клиффа Клавина, – с тоской мыслила я, смотря на личико Лиззи, обречённое в дальнейшем на мину позора. Я хочу, чтоб она произнесла в ответ: «Мама – генеральный директор интернациональной компании, которая принесла мир на Ближний Восток. И ещё она знает, как зовут мама Клиффа Клавина». О, Лиззи, я тебя подвела!Но знаешь что, козявочка, ежели ты прямо на данный момент заснешь на три года, я за это время всё исправлю. Я сообразила!Я обязана достигнуть фуррора в делах. Я собираюсь стать птицей высочайшего полета.Так в крошечных интервалах медли, когда ваш ребёнок дремлет либо кто-то за ним присматривает, вы обретаете практически сверхчеловеческую продуктивность.Дайте новоиспечённой мамы час, когда ребёнок дремлет, и она сделает в 10 разов больше, чем бездетный человек. Никакая «многофункциональность» и рядом не стояла с производительностью жителя нашей планеты, способного заказать по Интернету пищу из магазина, написать отчёт, приготовить чай, проконсультировать плачущую по телефону подругу, отремонтировать сломанный пылесос – и всё это за краткий период опосля трёх часов дня, когда ребёнок уснул.Афоризм «Если вы желаете, чтоб что-то было изготовлено, попросите о этом занятую женщину» напрямую подтверждает эффективность присутствия в колонии взыскательного режима, которую вас принуждает пройти материнство. Родители близнецов способны даже участвовать в общении, ведущемся в соседней комнате, не прерывая беседы со старшим ребёнком. Воистину абсолютная мистика!Да, ежели вы нанимаете на работу матерей, вам надобно быть готовыми к тому, что время от времени они возьмут отгул, чтоб вылечить ребёнка от лихорадки. Но я убеждена, лишь они знают, как верно пнуть по копировальной машине, когда она ломается, и могут ошеломить вас стратегическим планом на полгода за то время, пока лифт опускается с 24-го этажа.Третье: для вас больше нет ничего невероятного. Можно сказать наверное: когда вашему ребёнку исполнится два года, вы, оглядываясь на себя бездетную, будете созидать слабенького, бесхребетного, модничающего, избалованного, неэффективного, неглубокого, подарком прожигающего жизнь жителя нашей планеты.Для каждого родителя sitenew.digest.news.bottom.-.woman.psychology task:307408_3
наступает определённый момент, когда он осмысливает: с тех пор, как возник ребёнок, его больше ничего не волнует. Для меня это был день, когда обнаружилось, что мне пока не удалось приучить Лиззи к горшку, и пришлось пинком выслать её какашки в урну в углу через всю экспозицию «Соколиная охота» в зоопарке Риджентс-парка. Откуда ни возьмись у меня обнаружились удар Бекхэма, ледяное спокойствие Одри Хепбёрн в кадре и дьявольская изобретательность того, кто первым выдумал захоронение радиоактивных отходов в бетоне.Уверяю вас, по сопоставлению с сиим сущей ерундой показался день, когда у меня было лишь 27 минут, чтоб добраться от моего дома в Северном Лондоне до Даунинг-стрит, 10, чтоб брать интервью у премьер-министра, когда меня вдруг оглушили гулком из таксопарка, что машинки не будет. Разумеется, я успела на интервью. Знаете почему?Потому что я мама. Я технически превосхожу Барака Обаму по заключительней мере в 9 категориях.