Лев Семёнович Выготский — русский психолог, основоположник исследовательской традиции, названной в критических работах 1930-х годов «культурно-исторической теорией» в психологии. Автор литературоведческих публикаций, работ по педологии и когнитивному развитию ребёнка.
"Глазами дочери" - так именовала Гита Львовна Выгодская одну из глав книжки о папе. В ней собственные воспоминания юношества о том, каким человеком был отец, кем он был для нее и как складывались их взаимоотношения.
***
В 1-ые годы собственной жизни Ася росла нелегким ребенком, она была, как принято разговаривать, с нравом. Это проявлялось в бурных скандалах, которые она временами устраивала. Мама работала, и нас воспитывала няня, которая чрезвычайно обожала Асю, ужасно ее баловала, во всем потакала ей, что, непременно, не содействовало улучшению ее нрава. Увидев единожды один из Асиных трюков, Лев Семенович произнес, что сам ею займется, и просил никого не вмешиваться.
Ася чрезвычайно обожала гулять, чрезвычайно превосходно игралась во время прогулки, но возвращение домой вызывало ее бурный протест. Как лишь она видела, что мы приближаемся к дому, она ложилась на тротуар, начинала колотить ногами, не подпуская к себе, и истошно кричала. Вот такую картину и увидел единожды отец. На последующий день, когда все повторилось как по ноткам, он вышел на улицу, приказывал мне, Леониду и няне идти домой, а сам брал отчаянно брыкавшуюся и орущую девченку на руки, внес ее в подъезд, положил на пол, а сам вошел в квартиру и закрыл дверь. Сначала из подъезда неслись отчаянные крики, но равномерно они стали утихать — ведь созерцателей не было!— и, в конце концов, совершенно прекратились. Когда наступила тишь, отец вышел в подъезд, безмятежно посодействовал дочери подняться с пола и, молча, привел ее домой.
Он не произнес ей ни единичного слова. Умыв, он отпустил ее к няне, которая собиралась ее подкармливать. Это повторялось несколько дней кряду, с той лишь различием, что несколько разов Асю забирала из подъезда соседка из квартиры против и приносила ее нам через темный ход, со двора. Отец неотступно следовал собственной способе и был полностью вознагражден — равномерно все прекратилось, и возвращение с прогулки стало проходить безмятежно. Если же Ася устраивала скандал дома, падала на пол, колотила ногами по полу, вопила, папа требовал, чтоб все вышли из комнаты, а сам, оставшись с ней, не направлял на нее никакого внимания, делая вид, что чем-то чрезвычайно занят, поглощен.
Когда она успокаивалась, он, опять-таки молча, подсоблял ей подняться с пола и вел мыться. Он никогда ей при всем этом ничего не разговаривал, по-видимому, считая, что она в таком возбуждении, что все одинаково не в состоянии услышать и осознать произнесенное. Как бы то ни было, но выбранный им метод полностью оправдал себя — истерики и скандалы равномерно прекратились.
Хорошо помню один из заключительных скандалов. Я теснее обучалась в первом классе. Школа была на веском расстоянии от дома и, основное, надобно было переходить в нескольких местах Серпуховскую площадь, где было чрезвычайно оживленное по тем временам движение. Обычно няня переводила меня через площадь, а далее я шла одна. Ася чрезвычайно ревниво относилась к няне, и когда она видела, что няня собирается меня сопровождать, она протестовала, вопила, колотила меня. Не желая излишний разов разочаровывать свою любимицу, няня нередко уходила из дома раздетой и одевалась лишь в подъезде дома.
На этот разов Ася, увидев, что мы собираемся уходить, начала вопить, больно стукнула меня ногой, а позже в малосильной злобе поймала с постели мое полотенце, окунула его в таз с водой и начала влажным полотенцем тереть пол. На полотенце от мастики тотчас же образовалось великое рыжее пятнышко. Мы молча следили за малюсенькой дикаркой. Отец подошел к ней, брал из ее рук полотенце и медлительно, чрезвычайно отдельно и убедительно произнес: «Отныне это полотенце будет твоим». И, вправду, каждый разов, меняя белье(даже тогда, когда отца теснее не было в живых), полотенце с рыжим пятнышком давалось в использование Асе. Так в семье свято выполнялись требования отца.
Мне охото тут сказать несколько слов о собственной сестре. Я считаю нужным это сделать, потому что, к большому раскаянию, ее теснее нет(она погибла весной 1985 г.). Несомненно, активное роль отца в ее воспитании содействовало выравниванию ее нрава, его коррекции. Постепенно все ее срывы прекратились, и к школе она была полностью контактной девченкой, превосходно общалась со взрослыми и ровесниками, посреди которых постоянно, в протяжении всей собственной жизни, имела много истинных приятелей. Я бы произнесла даже, что она владела ценнейшим подарком — умением приятельствовать. Она постоянно была блага и внимательна к своим приятелям, и они выплачивали ей этим же. Она выросла глубоко благородным человеком и постоянно, в хоть какой ситуации, водила себя чрезвычайно благородно, никогда и ничем не запятнав ни собственного имени, ни имени собственного отца.
Данная публикация представляет из себя главу из книги
Родителям: как быть ребенком | Автор-составитель Ю. Б. Гиппенрейтер
Автор статьи: Г. Л. Выгодская