Сколько разов в день вы звоните собственному подросшему ребенку?А он вам?Нет чувства, что неизменное общение по мобильному телефону не оставляет ребенку свободы и мешает взрослеть?Доктор педагогики, учитель с 17-летним стажем разбирается, почему предки «привязывают» к себе деток и какие это может иметь последствия.
Термин «родители-вертолеты» возник в 1990-х для описания родителей, которые так и вьются над своими детками, контролируя все нюансы их жизни, необыкновенно учебу. Тот факт, что это словосочетание вошло в ежедневный лексикон, разговаривает о многом: гиперопекающие предки в наши дни стают быстрее нормой, чем исключением. После этого термина стали возникать и иные варианты — к примеру, набирающее популярность определение «родители-газонокосилки»(это те, кто пробует ликвидировать любые препятствия на пути собственных деток и проложить им ровненькую дорогу).
Добавим к произнесенному тот факт, что детки на данный момент доступны по сотовому телефону всюду, где бы они ни находились, в хоть какое время дня либо ночи, — и ситуация станет еще наиболее беспокойной. Многие из идущих в ногу со временем подростков стали привязанным поколением: они непрерывно находятся на связи со своими родителями.
Прошли те дни, когда подросшие детки уходили из дома, и родителям оставалось лишь ожидать, чтоб они живыми и бодрствующими возвратились обратно. Сегодня мы можем связаться с ними 10 разов за вечер. Может показаться, что общение деток и родителей от этого лишь выигрывает, — и во почти всех отношениях так оно и есть, — но сколько потенциального ущерба несет с собой таковой прогресс!
Не лишь мы можем позвонить ребенку и убедиться, что с ним все в порядке, но и ребенок может непрерывно позвонить нам и задать хоть какой вопросец, решить всякую возникшую делему либо попросить о поддержки. Ни детки, ни предки теснее не могут вполне, желая бы на время, вырваться из рамок собственных соц ролей, поэтому что довольно 1-го телефонного звонка, чтоб напомнить о их.
«Как мне разморозить замок машинки, чтоб доехать до работы?» — спросила меня единожды днем по телефону двадцатиоднолетняя дочь. Хотя сама я великую часть жизни прожила на юге и плохо представляю себе чикагские зимы, я обдумала этот вопросец, предложила ей несколько вариантов и, по существу, решила за нее делему. Дочь приняла мой совет с признательностью и поторопилась на работу.
Казалось бы, мелочь. Но что вышло бы, не будь у нее способности позвонить мне в ту же секунду, когда появилось «форс-мажорное обстоятельство» с замком?Что, ежели бы ей самой пришлось поразмыслить и принять какие-то решения?Попробовать несколько вариантов и поглядеть, какой способ сработает?Что, ежели бы ей самой пришлось решать эту делему, без способности обратиться за поддержкою к маме с отцом и пользоваться их опытом и мудростью?
Может быть, тогда моя дочь немножко опоздала бы на работу. Но я абсолютно уверена, что она без усилий выдвинула бы те же идеи, что и я, стала бы действовать и достигнула фуррора. После этого она точно знала бы, что способна без помощи других решать трудности.
Проблема привязанного поколения содержится в том, что детям остается очень малюсенько свободы, при этом мучаются от этого люди на обоих концах «связки». Ваш ребенок уходит днем на занятия, и последующие восемь часов он по идее обязан быть независим от вас. Вместо этого он звонит вам(традиционно из туалета, чтоб не словили), чтоб сказать: оценка за контрольную, которую он как бы так хорошо написал, оказалась так себе.
Дети надеются на телефон как на средство связи с родителями. А те, в свою очередь, рассчитывают на этот гаджет как на возможность поддерживать постоянную связь с детками, даже ежели тем исполнилось восемнадцать и исходя из убеждений закона они теснее взрослые. Помните, когда мы сами обучались в институтах, наши сеансы связи с родителями происходили в лучшем случае разов в недельку через единый телефон-автомат в холле общежития?Сегодня предки звонят своим детям-студентам по пару разов в день просто поболтать. Таким образом, восемнадцатилетним юным людям не приходится без помощи других решать никаких заморочек: они знают, что мать либо папа, быстрее всего, на данный момент позвонят и с наслаждением посодействуют советом, а то и делом.
Так как отыскать золотую середину меж поддержкой деток, которую так поощряют в родителях учителя, водящие тренингов и работодатели, и привязыванием деток к себе словно пуповиной?
Мы, предки, восторгаемся каждым новеньким навыком, который усваивают наши детки. Мы воспринимаем развитие малыша как природный ход вещей и поощряем его 1-ые шаги, привыкание к горшку и присутствие в ребяческом саду. Но когда детки дорастают до старших классов, с нами что-то происходит.
Наверное, мы предчувствуем расставание и разумеем: это заключительные годы, которые мы проведем совместно. Возможно, причина в ужасе: мы разумеем, что сыновья и дочери теснее довольно взрослые, чтоб наделать вправду суровых и неразумных ошибок, способных воздействовать на их следующую жизнь. Может быть, дело в том, что они теснее не так сильно нуждаются в нас, а мы желаем удержать их рядом еще хоть кратковременно. В любом случае результатом становится очень активное вмешательство родителей в те сферы жизни, где детки обязаны обучаться на собственных оплошностях.
Это желание чрезвычайно опекать малыша на самом деле вредит ему во почти всех отношениях. Когда ребенок не способен без вмешательства родителей даже обучаться в институте, это неувязка. Профессора жалуются, что в первый разов за почти все поколения предки теперешних студентов требуют, чтоб учители объяснили, почему они поставили ту либо иную оценку. Родители пробуют навещать студенческие конференции, участвовать в составлении расписания занятий, влиять на выбор детками факультативных курсов. Из-за такового вмешательства доктора, природно, начинают относиться к студентам как к детям, почтение к ним у учителей живо падает.
Учителя старших классов нередко испытывают сходственные чувства, когда предки начинают вмешиваться во все ежедневные ситуации, с которыми обязаны разбираться сами школьники. Я намного посильнее зауважала бы воспитанника, который сам бы подошел ко мне по предлогу неудовлетворительной оценки, выразил бы раскаяние и предложил собственный вариант решения трудности. Вместо этого все почаще сходственные переговоры водят матери. Если и вы соглашаетесь на сходственные просьбы собственных детей-подростков, вы подрываете их способность без помощи других решать задачки, общаться с управлением и доказывать свою точку зрения. А ведь все это чрезвычайно главные, нужные жизненные навыки. И ежели ваши детки не овладеют ними на данный момент, им придется осваивать их позднее, но с куда наиболее суровыми и досадными последствиями.
Из книжки "Уже взрослый, еще ребенок. Подростковедение для родителей"