Сказка со счастливым концом - «Семья»

– У меня для тебя, как водится, две новинки, – игриво прошептала Настя и потерлась щекой о плечо Андрея. – Хорошая и нехорошая. – Ну, – пробурчал тот. – Первая: я беременна! – Мама дорогая… – шепнул Андрей и отпрянул от нее. – И какая же опосля этого превосходная? Старый холостяк Нет, вообще-то Настя была полностью себе ничего. Веселая, забавная, привлекательная. А основное – легкая на подъем. Поехали в клуб?– Да просто. Махнем на выходные в Питер?– С радостью. Ей можнож было позвонить в хоть какое время суток, позвать куда угодно, и она здесь же срывалась и приезжала. И хоть бы разов пожаловалась, что упали ее какие-то планы либо что она, скажем, не отоспалась. Но ребенок?Это означает – непрерывно жить вместе… Это уж, извините, слишком… Романтичная девочка В детстве Настя почитала чудесные басни. Чтобы посреди было ужасно, а в конце – свадьба. Чтобы там была великолепная дама, принцесса к примеру, либо, напротив, бедная, которую все огорчают. Но, окончательно, благовидная. И чтоб ее выручил из беды великолепный царевич, а позже на ней женился. Еще она почитала малюсеньких деток. Подростком даже немножко подрабатывала – посиживала два раза в недельку с соседской девченкой, прелестной и ужасно озорной. Выпрашивала у матери братика либо сестренку, но мать изъясняла, что опосля операции деток иметь не может. «Вот вырасту, – грезила Настя, – и у меня будет малыш, лучший в мире малыш». Она выросла – и встретила Андрея. Он был ну абсолютно не схож на сказочного царевича. И, как назло, ни из какой беды он Настю не высвобождал. Потому что, во-1-х, ничего такового с ней не приключалось, а во-2-х – положа руку на сердечко, Настя сознавалась себе, что этот человек не стал бы, пожалуй, из-за нее напрягаться. Дракон бы оказался очень ужасным, Кощей – очень бессмертным. Это было ужасно огорчительно, но – почему-либо так выходило, что без Андрея она не могла прожить и 3-х дней. Но как она выяснила, что по неосмотрительности забеременела, то сообразила, что уж в этом-то случае навстречу ему не пойдет. Жизнь в одиночестве Когда Настя заявила, что будет жить, как сама считает необходимым, Андрей лишь открыл рот и сел. Слов для таковой ситуации у него не было. – Нет, быть может, ты желаешь выращивать его совместно?– вроде бы невзначай спросила она. – Ты великолепно знаешь, чего же я хочу, – резко ответил Андрей. – Чтобы ты закончила валять дурака и завтра же отправилась к доктору. Какой ребенок, ты что? – А я теснее была у доктора, – улыбнулась Настя. – Встала на учет в женской консультации. Ладно, побегу, мне пора. И она, чмокнув его в щеку, удрала. И установилась совершенно иная жизнь. Когда, спустя недельку, Андрей позвонил на ночь смотря Насте, ее телефон оказался выключен. Он набрал ей пару разов, выругался и позвонил на городской. Трубку брала неизвестная дама. – Настя дремлет, – сухо произнесла она. – И я прошу вас в такое время больше не звонить. Кто вы таковой, чтоб она с вами разговаривала по ночам? «Действительно, – поразмыслил Андрей, кладя трубку. – А ведь я ей никто…» С каждым деньком становилось все ужаснее. Ничего не веселило. Через месяц Андрей уверил себя, что ребенок – это, в сущности, терпимо, что не до 18-ти же лет он кричит по ночам и писает в брюки. Еще через два месяца побывал в гостях у собственной былей – она, оказывается, издавна вышла замуж и родила. Смотрел на ее лысенькую двухмесячную девченку, дрыгавшую ножками в кровати, и даже ощущал что-то типа умиления. Потом пришел Риммин супруг, брал дочку на руки, запел липовым баритоном ребяческую песенку – и Андрея что-то больно кольнуло снутри: а ведь я тоже отец, почему я не с моим ребенком, не с его матерью? Но Настин номер по-прежнему не отвечал, и ее мать не приглашала дочь к телефону. Герой-избавитель Он жил без нее теснее год – и вроде бы теснее привык. Хотя время от времени накатывала тоска. Тогда он прекращал бриться и завтракать, сказывался на работе нездоровым и лежал дома, смотря в потолок. Были какие-то случайные дамы, но каждый разов опосля таковых встреч у него появлялось чувство, что он заказал в ресторане борщ, а ему подали китайскую лапшу из пакетика. Как-то стало совершенно невмоготу, и он приехал к Настиному дому, чтоб подкараулить ее у подъезда. Провел там четыре часа, промерз, начал чихать, возбудил ужасное любопытство в окрестных старушках – и, злобной и уставший, собрался домой. Все вышло за какие-то секунды. Сначала он услышал визг тормозов, позже обернулся – по дороге мчался синий «фольксваген», из-за лобового стекла смотрело напуганное девичье лицо, а перед машинкой переходила дорогу дама с коляской… Он, не помня себя, бросился наперерез кару, толкнул коляску на обочину, ощутил резкое жжение в левой руке… Следующее, что он увидел, было взбудораженное Настино лицо. – Девочка моя, – прохрипел он и потянулся к ней, но она легонько толкнула его в грудь: – Ты лежи, лежи, тебе нельзя… – Я без тебя совершенно никак, – шепнул он. – Ты простишь меня?Будешь со мной? – Как же мне тебя не простить?– коварно улыбнулась она. – Ты же меня выручил от ужасного чудовища, совершенно как в басне. Ну, из-под машинки вытолкнул, а она тебя задела. Лежишь вот в больнице… – Так это была ты?! А ребенок?– встрепенулся Андрей. – Все в порядке? – Все с ним превосходно, – Настя погладила его по голове. – Это мальчик, Миша. Очень на тебя схож, до забавного. – Поцелуй меня, – попросил Андрей. И Настя наклонилась к нему.