Как играют дети до года, в 2 года и после 3 лет: игры с предметами и режиссерские игры

В различном возрасте игра посещает различной. Как мы, взрослые, больше не плещемся в ванной с лодочками и уточками, так и наши малюсенькие детки не способны наслаждаться «Монополией». Рассказываем, какой быть может обычная игра в возрасте от рождения до 4 лет, как она усложняется и почему это главно для развития малыша.

Игры с предметами: 6 месяцев и старше

Младенцы начинают играться теснее в возрасте от 3 до 6 месяцев — как обретают способность хватать предметы. Малыши этого возраста рады применять как игрушку фактически хоть какой предмет, будь то скомканный лист бумаги или ботинок!

Давайте понаблюдаем за Кэрол, 9-месячной девченкой с блондинисто-рыжими волосами, которая посиживает на полу, играя с малюсеньким розовым пластмассовым молотком. Она некое время внимательно его осматривает, как будто стараясь уяснить его вид, и пальчиками одной руки изучит все его неровности и впадины. Затем опять осматривает и сует в рот, чтоб «попробовать на зуб».

Вытаскивает изо рта, корчит ворчливую рожицу(обязано быть, молоток попался невкусный), а позже начинает трясти его — наверняка, полагаясь, что он начнет шуметь(быть может, это погремушка?). Затем нечаянно ударяет им о цилиндрическую железную корзину, в какой лежат другие игрушки. Бах!Ого, как занимательно!

Она опять изо всей силы бьет молотком и в восторге слушает звук, который при всем этом удается извлечь. Потом, опять и опять, теснее с конкретной целью, бьет по корзине молотком, но держит его не так, как мы традиционно держим молоток, а боком, плашмя, и каждый разов подпрыгивает от восторга, что ей удалось без помощи других достигнуть такового гула!

Для деток меж 6 и 9 месяцами такового рода усиленное исследование предметов лишь начинается. Именно в этом возрасте они начинают по-разному держать предметы, в зависимости от их предназначения и параметров. Чем ветше стают, тем меньше в их игровых деяниях доля засовывания предметов в рот и разглядывания их без разницы от назначения.

Пока Кэрол была младше, она просто перекладывала предмет из руки в руку, не вертела его не изучала с различных сторон. Кэрол лишь начинает творить мысленные связи меж объектами — желая на данный момент это происходит нечаянно, как тогда, когда она нечаянно стукнула молотком по корзине, размахивая рукою.

Швейцарский психолог Жан Пиаже, один из отцов-основателей теории развития малыша, подразумевал, что в младенческом возрасте детки занимаются самой незапятанной формой игры. Они обретают предметам, которые их интересуют, место в собственном мире. Чаще всего они мгновенно играют лишь с одним предметом и употребляют его самым обычным методом, не обретая ему иного внедрения, чем то, которое задумано изготовителем.

1,5-2 года: используем предметы по назначению

А сейчас давайте взглянем на Кэрол в возрасте 23 месяцев — всего лишь 14 месяцев спустя. Кэрол посиживает на полу в кухне, окруженная игрушками, которые она достала из корзины, теснее знакомой нам по первому эпизоду. Она избирает игрушечный телефон и некое время кропотливо изучает пальчиками клавиши, стараясь надавить их, чтоб услышать звон. Нажав несколько клавиш, подносит трубку к уху(да, надобно сказать, она все-же несколько разов ее предварительно облизала)и опять давит клавиши.

Потом ей становится скучновато, и она видит тот самый молоток, который так повеселил ее в первом эпизоде. Положив телефон на пол, она берет молоток — сейчас теснее держит его верно, «как большая» — и довольно сильно ударяет по кнопочкам. Это событие смотрится преднамеренным и предполагает некое проектирование ситуации — как будто девченка поразмыслила: «Этот молоток может надавить больше клавиш, чем один мой пальчик!». После нескольких попыток(она пока не больно-то превосходно целится)ее усилия вознаграждаются звоном сходу нескольких клавиш.

Рядом с девченкой на полу лежит куколка — тряпичный младенец с пластмассовым лицом, одетый в пижамку. Во время игры Кэрол время от медли берет куколку на руки и укладывает ее обратно, прикрывая одеяльцем.

Если сопоставлять с годами 9 месяцев, в игре Кэрол почти все поменялось. Профессор Фергюс Хьюгс, эксперт по ребяческим играм из Висконсинского института в Грин-Бэй, выделяет три направления конфигураций в игре деток 2-го года жизни.

Первое из этих существенных конфигураций приметно в том, что Кэрол сейчас играет одновременно с молотком и телефоном. Теперь Кэрол восоздает связи меж предметами, другими словами действует как не в пример наиболее «искушенный пользователь».

Второй момент, который меняется в игре деток поветше, — это использование предметов применимым способом. И Кэрол, схоже, теснее осмысливает, как работает телефон, пусть и облизывает его, до этого чем набрать номер, чего же взрослые традиционно не делают. Опыт наблюдения за работой с предметами в этом мире — или в руках иных жителей нашей планеты, или в собственных — дозволяет ей применять предметы так, как они и обязаны употребляться.

Когда Кэрол выбирает с пола куколку и укачивает ее, как ежели бы она была живым младенцем, а позже прикрывает одеяльцем(«кукла замерзла»), она показывает нам, что начала воспользоваться своим воображением. Отныне она может работать не совсем лишь в рамках «здесь и сейчас». Она в состоянии сделать вид, что предметы — живые; что они «настоящие». Эта 3-я смена в игре больше всего поражает воображение и вызывает энтузиазм исследователей.

Безусловно, она овладевала и вниманием доктора Пиаже. Он сообразил, что когда детки заняты игрой «понарошку», они показывают нам, что достигли предопределенной вехи в развитии. Теперь они способны думать символически — принимать один предмет за другой. Использование знаков — основная черта человеческого мышления, которая различает нас от иных живых существ.

Символы — это та материя, из которой состоит язык, чтение, решение задач и иные типы мышления высшего порядка. Человеческие существа всего мира, воспитывались ли они в хижинах или замках, думают знаками.

3-4 года: режиссерская игра

В нашем заключительном эпизоде Кэрол теснее 3,5 года. Ее вкусы в отношении игрушек поменялись, и мы больше не видим вокруг нее тех предметов, что до этого. Теперь она окружена книжками-раскрасками и книгами с картинами, а перед ней на полу стоит игрушечная ферма с маленькими животными. Но малюсенький пластмассовый молоток по-прежнему лежит рядом, а еще на полу валяется сломанный сотовый телефон.

Мы потихоньку заглядываем к Кэрол, когда она лежит на животе, передвигая животных по ферме, и потихоньку беседует сама с собой. Подводя маленькую корову к хлеву, она беседует: «Ладно, коровка, а сейчас ты вернешься в хлев и будешь дремать, поэтому что на улице становится мрачно. Чтобы уснуть, тебе нужна куколка, так что нам придется ее поискать».

Девочка оглядывается в поисках куколки для коровки, но ей не попадается ничего занимательного. Кэрол подмечает сотовый телефон. Девочка беседует: «О, вот тебе и куколка. Ее зовут Лулу». Кэрол «заводит» корову в стойло, укладывает ее на бок и рядом с ней кладет телефон. «Спокойной ночи!» — беседует она, «укрывая» корову и сотовый телефон ветхим розовым пластмассовым молотком.

Режиссерские игры, сходственные данной, занимают больше и больше места в жизни малыша, когда ему осуществляется 4 года, и детки стают истинными мастерами в режиссуре собственных игровых сценариев. Создание таковых сцен, где неодушевленные предметы наделяются функциями, абсолютно хорошими от тех, для которых они предусмотрены производителями, является чрезвычайно великим шагом вперед.

Почему?Потому что Кэрол больше не привязана к свойствам предметов в таковой ступени, как ранее. Она может относиться к ним так, как ежели бы они были чем-то другим. Именно это и происходит в процессе генерирования идей, в продумывании задач. Мы думаем так, как ежели бы можнож было создать иные условия и поменять происшествия, а позже рождаем новейшую идею или новое решение.

Из книжки "Эйнштейн обучался без карточек. Как на самом деле обучаются наши детки и почему им необходимо больше играться, чем зубрить"