Уже в наступившем июне, по сообщению председателя Комитета Госдумы по финансовому рынку Анатолия Аксакова, ожидается принятие законодательства о «цифровом рубле» во втором и третьем чтениях. В первом чтении, напомним, депутаты проголосовали за него еще в марте.
С точки зрения национальной экономики событие может считаться революционным, если принять определение Банка России, что цифровой рубль является новой, третьей формой денег. То есть не является ни наличными деньгами, ни безналичными. При этом, как отдельно подчеркивается в поправках к законодательству, цифровой рубль также не является ни «цифровой валютой», ни электронным денежным средством, на которые он функционально весьма похож.
К сожалению, существующие законодательные определения «цифрового рубля», «цифровой валюты», «электронных денежных средств» существенно запутывают неподготовленного человека, вызывая у него отторжение и непонимание различий между понятиями. Обычный человек не привык задумываться о сути денег, для него они просто есть либо на счету, либо на карточке, либо в кармане, либо их, увы, нет нигде. И, наверное, это и есть главная концептуальная проблема введения цифрового рубля — непонимание его сущности. Цифровой рубль похож на электронные денежные средства тем, что так же, как и они, может использоваться посредством электронных средств платежа, и счет, на котором он хранится, не является банковским, но управляет этим счетом Центральный банк. Но еще больше цифровой рубль похож на наличные, поскольку эмитируется Центральным банком и является обязательством государства, а не обязательством кредитной организации, как безналичные средства.
Насколько справедливо считать цифровой рубль третьей формой денег, на самом деле вопрос дискуссионный. Исходя из определения, цифровой рубль — это скорее следующая форма наличного обращения после золотых и серебряных монет и бумажных денег. Хотя предполагается, что наличные деньги имеют физическое воплощение, но мы можем считать, что записи в базах данных тоже являются вполне физическим воплощением.
Вероятно, с похожестью на наличные и историческими аналогиями ввода бумажных денег и различных металлических стандартов в истории государства и связано первое негативное ожидание от ввода цифрового рубля. А именно, что курс его будет отличаться от курса рубля. Если обратиться к истории введения бумажных денег, например ассигнаций в Российской империи, то их курс изначально был равен курсу серебряного рубля, но потом необеспеченная эмиссия ассигнаций, связанная с войнами и кризисами, обесценила по покупательной способности ассигнации до одной трети серебряного рубля. При этом большую часть времени государство честно обменивало один рубль ассигнациями на 100 медных копеек, которые, в свою очередь, официально составляли один серебряный рубль. Но что было делать с пудами меди после такого обмена, ведь вес пятачка времен Екатерины составлял 51 грамм? Ни внешнеторгового резона, ни смысла для внутреннего рынка такой обмен не имел.
Подобные же схемы были проведены государством и при введении биметаллического и золотого стандартов рубля. Причем на стыках денежных реформ обмены купюр и монет всегда проводились государством по дискриминационным курсам. Так, например, первый же обмен бумажных ассигнаций на кредитные билеты в середине XIX века проводился в отношении 3,5 рубля ассигнациями к одному рублю кредитными билетами. Денежные реформы в СССР тоже были, мягко говоря, спорными. Наверняка современному потребителю прабабушки говорили про нулевую стоимость «керенок», несправедливом курсе советского червонца, бабушки вспоминали девальвацию 1961 года, а родители — про «павловскую» реформу обмена 50- и 100-рублевых купюр.
Не добавляет уверенности в «цифровом рубле» и тот факт, что согласно законодательству он не обменивается на наличный рубль, а обменивается только на безналичный рубль, который, строго говоря, и сейчас не точно равен наличному рублю. Наличный рубль на практике обходится коммерческим организациям на 3–5% дороже безналичного. Каков будет курс цифрового рубля к наличному и чем, собственно, обеспечен «цифровой» рубль, ведь на нем не написано «обеспечен достоянием государства»? Второй вопрос, впрочем, имеет ответ. Как форма рубля он обеспечен государством золотовалютными резервами ровно в той же мере, как и наличный рубль. А каков будет курс? В настоящий момент данный вопрос является пустым беспокойством. Цифровой рубль официально не является обязательным, не является заменой наличным и безналичным рублям, и в настоящий момент клиенты смогут им воспользоваться только по большому желанию. Почему? Потому что цифровой рубль потребует, во-первых, наличия счета в банке — участнике пилотного проекта, во-вторых, наличия современного смартфона с качественной камерой и приложением банка, в-третьих, скорее всего, полного аккаунта на Госуслугах.
В какой мере могут выполниться все эти условия для повсеместного внедрения нового вида денег? В стране далеко не все пользуются банковскими услугами вообще, по разным оценкам, от 80 до 85% граждан пользуется смартфонами, предположительно, у 60% банковских клиентов стоит соответствующее приложение, а пользователей Госуслуг — от 55% до 65% населения.
Чтобы воспользоваться банковским приложением, надо иметь возможность его скачать и установить. В текущих условиях доминирования зарубежных операционных систем для смартфонов это не всегда возможно. Большинство крупных российских банков находятся под санкциями, и для загрузки банковского приложения надо быть сильно мотивированным специалистом по мобильным платформам. И это только для того, чтобы зарегистрироваться и иметь возможность потенциально цифровым рублем воспользоваться! Применение же цифрового рубля на практике потребует развертывания инфраструктуры приема. Даже если такая инфраструктура будет полностью основана на применении QR-кода системы быстрых платежей национальной платежной системы, то, собственно, и сама система СБП в торговле не развернута полностью, да и пользуется ограниченной популярностью относительно карточек, поскольку не особо удобна. Скорее всего, впрочем, завести цифровой рубль можно будет и с настольного компьютера/ноутбука, но пользователей интернет-банка еще меньше, чем пользователей мобильных приложений, а воспользоваться цифровым рублем рано или поздно можно будет и в Интернете, хотя такое его использование на сайте ЦБ не объявлялось. В любом случае путь для повсеместного обязательного внедрения цифрового рубля очень, очень длинный, и выдача его в качестве зарплаты или пенсии, как сейчас это обсуждается в соцсетях, — практически невозможный технически процесс.
Второе опасение, связанное с введением цифровых денег, связано с потерей финансовой приватности. Люди опасаются полного контроля за своими расходами и доходами, введения «социального рейтинга» с блокированием счетов и отдельных покупок. Посмотрим правде в глаза: контроль за нашими счетами уже технически возможен, даже частично осуществляется. Так, должникам и нарушителям налогового законодательства блокируют счета. Только сейчас контролирует наши безналичные средства банк, а государство получает информацию о них опосредованно. Лучше ли частный контроль, чем государственный, вопрос личных убеждений и предпочтений. Оставим этот спор либералам и государственникам. «Социальный рейтинг» скорее продукт фантастов-антиутопистов, чем реальная где бы то ни было внедренная система. В Китае, которому приписывают его создание, на самом деле не существует даже такого понятия, как «социальный рейтинг», хотя глупо отрицать, отдельные его элементы и внедрены на муниципальном уровне в некоторых городах Поднебесной.
Третье опасение — надежность и безопасность. К счастью, проблемы информационной безопасности нашим государством в полной мере осознаны. Подготовка специалистов по безопасности в последние годы увеличена в разы. Очевидно, платформа цифрового рубля будет надежна уж точно не менее, чем, например, платформа крупнейших отечественных госбанков.
В конечном счете опасения от введения цифрового рубля видятся не в его технических или фискальных особенностях, а в общем низком уровне доверия в стране к общественным и государственным институтам и к бизнесу. Что касается введения цифрового рубля, все то, что нам известно о его текущей реализации, не дает оснований для перечисленных выше страхов. Конечно, с введением цифрового рубля реализация некоторых из них становится потенциально возможной, но все вышеперечисленное, а именно девальвация, несправедливый обмен, контроль за приватностью, может быть реализовано и без цифрового рубля, с использованием текущих форм денег — наличных и безналичных. Поэтому рациональнее перенести все страхи на какую-то следующую техническую реализацию цифрового рубля. Назовем его «новый цифровой рубль», «цифровой рубль 2.0», «квантовый рубль» или как-то похоже. Очевидно, он появится не в ближайшей перспективе, а, вероятно, лет через 50. Тогда и будем бояться...
Авторы: ВЛАДИМИР СЕЛЕЗНЁВ Преподаватель информационной безопасности, к.т.н., Финансовый университет
Уже в наступившем июне, по сообщению председателя Комитета Госдумы по финансовому рынку Анатолия Аксакова, ожидается принятие законодательства о «цифровом рубле» во втором и третьем чтениях. В первом чтении, напомним, депутаты проголосовали за него еще в марте.С точки зрения национальной экономики событие может считаться революционным, если принять определение Банка России, что цифровой рубль является новой, третьей формой денег. То есть не является ни наличными деньгами, ни безналичными. При этом, как отдельно подчеркивается в поправках к законодательству, цифровой рубль также не является ни «цифровой валютой», ни электронным денежным средством, на которые он функционально весьма похож. К сожалению, существующие законодательные определения «цифрового рубля», «цифровой валюты», «электронных денежных средств» существенно запутывают неподготовленного человека, вызывая у него отторжение и непонимание различий между понятиями. Обычный человек не привык задумываться о сути денег, для него они просто есть либо на счету, либо на карточке, либо в кармане, либо их, увы, нет нигде. И, наверное, это и есть главная концептуальная проблема введения цифрового рубля — непонимание его сущности. Цифровой рубль похож на электронные денежные средства тем, что так же, как и они, может использоваться посредством электронных средств платежа, и счет, на котором он хранится, не является банковским, но управляет этим счетом Центральный банк. Но еще больше цифровой рубль похож на наличные, поскольку эмитируется Центральным банком и является обязательством государства, а не обязательством кредитной организации, как безналичные средства. Насколько справедливо считать цифровой рубль третьей формой денег, на самом деле вопрос дискуссионный. Исходя из определения, цифровой рубль — это скорее следующая форма наличного обращения после золотых и серебряных монет и бумажных денег. Хотя предполагается, что наличные деньги имеют физическое воплощение, но мы можем считать, что записи в базах данных тоже являются вполне физическим воплощением. Вероятно, с похожестью на наличные и историческими аналогиями ввода бумажных денег и различных металлических стандартов в истории государства и связано первое негативное ожидание от ввода цифрового рубля. А именно, что курс его будет отличаться от курса рубля. Если обратиться к истории введения бумажных денег, например ассигнаций в Российской империи, то их курс изначально был равен курсу серебряного рубля, но потом необеспеченная эмиссия ассигнаций, связанная с войнами и кризисами, обесценила по покупательной способности ассигнации до одной трети серебряного рубля. При этом большую часть времени государство честно обменивало один рубль ассигнациями на 100 медных копеек, которые, в свою очередь, официально составляли один серебряный рубль. Но что было делать с пудами меди после такого обмена, ведь вес пятачка времен Екатерины составлял 51 грамм? Ни внешнеторгового резона, ни смысла для внутреннего рынка такой обмен не имел. Подобные же схемы были проведены государством и при введении биметаллического и золотого стандартов рубля. Причем на стыках денежных реформ обмены купюр и монет всегда проводились государством по дискриминационным курсам. Так, например, первый же обмен бумажных ассигнаций на кредитные билеты в середине XIX века проводился в отношении 3,5 рубля ассигнациями к одному рублю кредитными билетами. Денежные реформы в СССР тоже были, мягко говоря, спорными. Наверняка современному потребителю прабабушки говорили про нулевую стоимость «керенок», несправедливом курсе советского червонца, бабушки вспоминали девальвацию 1961 года, а родители — про «павловскую» реформу обмена 50- и 100-рублевых купюр. Не добавляет уверенности в «цифровом рубле» и тот факт, что согласно законодательству он не обменивается на наличный рубль, а обменивается только на безналичный рубль, который, строго говоря, и сейчас не точно равен наличному рублю. Наличный рубль на практике обходится коммерческим организациям на 3–5% дороже безналичного. Каков будет курс цифрового рубля к наличному и чем, собственно, обеспечен «цифровой» рубль, ведь на нем не написано «обеспечен достоянием государства»? Второй вопрос, впрочем, имеет ответ. Как форма рубля он обеспечен государством золотовалютными резервами ровно в той же мере, как и наличный рубль. А каков будет курс? В настоящий момент данный вопрос является пустым беспокойством. Цифровой рубль официально не является обязательным, не является заменой наличным и безналичным рублям, и в настоящий момент клиенты смогут им воспользоваться только по большому желанию. Почему? Потому что цифровой рубль потребует, во-первых, наличия счета в банке — участнике пилотного проекта, во-вторых, наличия современного смартфона с качественной камерой и приложением банка, в-третьих, скорее всего, полного аккаунта на Госуслугах. В какой мере могут выполниться все эти условия для повсеместного внедрения нового вида денег? В стране далеко не все пользуются банковскими услугами вообще, по разным оценкам, от 80 до 85% граждан пользуется смартфонами, предположительно, у 60% банковских клиентов стоит соответствующее приложение, а пользователей Госуслуг — от 55% до 65% населения. Чтобы воспользоваться банковским приложением, надо иметь возможность его скачать и установить. В текущих условиях доминирования зарубежных операционных систем для смартфонов это не всегда возможно. Большинство крупных российских банков находятся под санкциями, и для загрузки банковского приложения надо быть сильно мотивированным специалистом по мобильным платформам. И это только для того, чтобы зарегистрироваться и иметь возможность потенциально цифровым рублем воспользоваться! Применение же цифрового рубля на практике потребует развертывания инфраструктуры приема. Даже если такая инфраструктура будет полностью основана на применении QR-кода системы быстрых платежей национальной платежной системы, то, собственно, и сама система СБП в торговле не развернута полностью, да и пользуется ограниченной популярностью относительно карточек, поскольку не особо удобна. Скорее всего, впрочем, завести цифровой рубль можно будет и с настольного компьютера/ноутбука, но пользователей интернет-банка еще меньше, чем пользователей мобильных приложений, а воспользоваться цифровым рублем рано или поздно можно будет и в Интернете, хотя такое его использование на сайте ЦБ не объявлялось. В любом случае путь для повсеместного обязательного внедрения цифрового рубля очень, очень длинный, и выдача его в качестве зарплаты или пенсии, как сейчас это обсуждается в соцсетях, — практически невозможный технически процесс. Второе опасение, связанное с введением цифровых денег, связано с потерей финансовой приватности. Люди опасаются полного контроля за своими расходами и доходами, введения «социального рейтинга» с блокированием счетов и отдельных покупок. Посмотрим правде в глаза: контроль за нашими счетами уже технически возможен, даже частично осуществляется. Так, должникам и нарушителям налогового законодательства блокируют счета. Только сейчас контролирует наши безналичные средства банк, а государство получает информацию о них опосредованно. Лучше ли частный контроль, чем государственный, вопрос личных убеждений и предпочтений. Оставим этот спор либералам и государственникам. «Социальный рейтинг» скорее продукт фантастов-антиутопистов, чем реальная где бы то ни было внедренная система. В Китае, которому приписывают его создание, на самом деле не существует даже такого понятия, как «социальный рейтинг», хотя глупо отрицать, отдельные его элементы и внедрены на муниципальном уровне в некоторых городах Поднебесной. Третье опасение — надежность и безопасность. К счастью, проблемы информационной безопасности нашим государством в полной мере осознаны. Подготовка специалистов по безопасности в последние годы увеличена в разы. Очевидно, платформа цифрового рубля будет надежна уж точно не менее, чем, например, платформа крупнейших отечественных госбанков. В конечном счете опасения от введения цифрового рубля видятся не в его технических или фискальных особенностях, а в общем низком уровне доверия в стране к общественным и государственным институтам и к бизнесу. Что касается введения цифрового рубля, все то, что нам известно о его текущей реализации, не дает оснований для перечисленных выше страхов. Конечно, с введением цифрового рубля реализация некоторых из них становится потенциально возможной, но все вышеперечисленное, а именно девальвация, несправедливый обмен, контроль за приватностью, может быть реализовано и без цифрового рубля, с использованием текущих форм денег — наличных и безналичных. Поэтому рациональнее перенести все страхи на какую-то следующую техническую реализацию цифрового рубля. Назовем его «новый цифровой рубль», «цифровой рубль 2.0», «квантовый рубль» или как-то похоже. Очевидно, он появится не в ближайшей перспективе, а, вероятно, лет через 50. Тогда и будем бояться. Авторы: ВЛАДИМИР СЕЛЕЗНЁВ Преподаватель информационной безопасности, к.т.н., Финансовый университет
