Президент России впервые напрямую пообщался с главами самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик. Разговор был посвящен обмену пленными между ДНРЛНР и официальным Киевом. Однако наблюдатели разглядели в этом серьёзный политический подтекст.
Телефонная беседа между Владимиром Путиным, Александром Захарченко и Игорем Плотницким состоялась по инициативе лидера общественного движения «Украинский выбор — право народа» Виктора Медведчука. Речь зашла о масштабном обмене пленными по формуле «всех на всех». Накануне Медведчук на встрече с Путиным и патриархом Московским и всея Руси Кириллом в Воскресенском Ново-Иерусалимском монастыре обратился к главе России с просьбой поддержать предложение об обмене пленными, которого не было уже 14 месяцев, и переговорить на тему такого обмена с руководителями ДНР и ЛНР.
Состоявшийся разговор для АиФ.ru прокомментировал политолог, президент Центра системного анализа и прогнозирования Ростислав Ищенко.
— Ростислав Владимирович, зачем понадобилось вмешательство Путина? Раньше его не требовалось, а тут вдруг вопрос обмена пленными стал решаться на столь высоком уровне. Что произошло?
— Не думаю, что тут нельзя было обойтись и решить всё без вмешательства Владимира Путина. Просто в данной ситуации, на мой взгляд, президент России продемонстрировал: фактически происходит частичное признание руководящих структур ДНР и ЛНР. До этого он с ними не общался, тем самым подчеркивая, что это все-таки республики самопровозглашенные. Сейчас ситуация меняется, и меняется она в первую очередь в Киеве, причем не в лучшую для украинского руководства сторону. Оно, по сути дела, отказывается выполнять Минские соглашения. Таким образом, обратившись непосредственно к главам ДНР и ЛНР, Путин сделал шаг в направлении их полноценного признания.
Это не значит, что оно наступит завтра. Всё может произойти через месяц или через год. Южная Осетия и Абхазия ждали признания со стороны России 20 лет. Но в целом это сигнал нашим западным партнёрам, которые должны теперь учитывать, что у Москвы есть достаточно широкое поле для манёвра.
— Получается так, что благородный вопрос об обмене пленными использован как удачный повод в большой политической игре?
— А почему нет? Вы же понимаете, что, если бы Захарченко и Плотницкому с тем же самым вопросом позвонил, скажем, Сурков, они бы тоже дали согласие, в том числе и потому, что там есть и их пленные. Причем им отдают в 4 раза больше пленных: 306 на 74. Зачем им от такого варианта отказываться? Поэтому в данной ситуации звонок Путина был сделан не для того, чтобы кого-то в чем-то убедить, а с целью показать Западу: ситуация существенно меняется, и мы уже можем играть в ней по-другому.
— Сдвинется ли теперь дело с обменом с мертвой точки? Как известно, камнем преткновения тут стал принцип обмена «всех на всех», не принятый украинской стороной.
— Вообще-то, он принят, потому что включен в Минские соглашения. Но Киев никак не может определить, сколько же у него пленных и сколько он хочет получить в обмен. Они же постоянно там кого-то еще арестовывают, и зачастую людей, брошенных в застенки где-нибудь в Харькове или Киеве, тоже считают вроде как военнопленными. В связи с этим постоянно возникают проблемы по поводу того, кого считать пленными, а кого — нет. И по вине украинской стороны процесс тормозится.
Я не уверен, что он пойдет и сейчас. Поскольку, как только будет произведен обмен, то, конечно, Порошенко заявит, мол, это его великая победа. Но тут же его оппоненты скажут, что он обменял целый батальон «террористов-сепаратистов» всего лишь на одну роту благородных киборгов. Ситуация на Украине достаточно накалена: политические деятели всех мастей, цветов и расцветок ещё более радикализируются. Порошенко и раньше было трудно производить эти обмены, а уж сейчас-то — тем более.
— Допустим, Россия действительно даёт понять, что воспринимает ДНР и ЛНР не как бандитов, которые мутят воду на Украине, а как почти полноценных партнёров. Что может стать условием их окончательного признания?
— Ситуация на Украине настолько непредсказуема, что непонятно, кого именно там через неделю-другую придётся признавать и в каких границах. А тем более, через два месяца... Сейчас России вообще не резон признавать ДНР и ЛНР в тех территориальных огрызках, в которых они пока что существуют. Сама Украина находится на грани распада. Там идёт жёсткая политическая борьба: попытка убрать Порошенко путём ползучего переворота. После этого несколько кланов начнут делить власть и территории, а это вряд ли обойдётся без стрельбы. Уже поляки, венгры и румыны стоят на низком старте у границ с готовностью разделить Украину. Поэтому проще подождать и посмотреть, что будет дальше.
Оказывать республикам любую помощь — экономическую, военную, политическую — Россия может и так, что она и делает уже 4 года вне зависимости от того, признаны они официально или нет. По большому счету радикально изменится только одно: ЛНР и ДНР получат возможность открыть в Москве свои посольства.
Президент России впервые напрямую пообщался с главами самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик. Разговор был посвящен обмену пленными между ДНРЛНР и официальным Киевом. Однако наблюдатели разглядели в этом серьёзный политический подтекст.Телефонная беседа между Владимиром Путиным, Александром Захарченко и Игорем Плотницким состоялась по инициативе лидера общественного движения «Украинский выбор — право народа» Виктора Медведчука. Речь зашла о масштабном обмене пленными по формуле «всех на всех». Накануне Медведчук на встрече с Путиным и патриархом Московским и всея Руси Кириллом в Воскресенском Ново-Иерусалимском монастыре обратился к главе России с просьбой поддержать предложение об обмене пленными, которого не было уже 14 месяцев, и переговорить на тему такого обмена с руководителями ДНР и ЛНР. Состоявшийся разговор для АиФ.ru прокомментировал политолог, президент Центра системного анализа и прогнозирования Ростислав Ищенко. — Ростислав Владимирович, зачем понадобилось вмешательство Путина? Раньше его не требовалось, а тут вдруг вопрос обмена пленными стал решаться на столь высоком уровне. Что произошло? — Не думаю, что тут нельзя было обойтись и решить всё без вмешательства Владимира Путина. Просто в данной ситуации, на мой взгляд, президент России продемонстрировал: фактически происходит частичное признание руководящих структур ДНР и ЛНР. До этого он с ними не общался, тем самым подчеркивая, что это все-таки республики самопровозглашенные. Сейчас ситуация меняется, и меняется она в первую очередь в Киеве, причем не в лучшую для украинского руководства сторону. Оно, по сути дела, отказывается выполнять Минские соглашения. Таким образом, обратившись непосредственно к главам ДНР и ЛНР, Путин сделал шаг в направлении их полноценного признания. Это не значит, что оно наступит завтра. Всё может произойти через месяц или через год. Южная Осетия и Абхазия ждали признания со стороны России 20 лет. Но в целом это сигнал нашим западным партнёрам, которые должны теперь учитывать, что у Москвы есть достаточно широкое поле для манёвра. — Получается так, что благородный вопрос об обмене пленными использован как удачный повод в большой политической игре? — А почему нет? Вы же понимаете, что, если бы Захарченко и Плотницкому с тем же самым вопросом позвонил, скажем, Сурков, они бы тоже дали согласие, в том числе и потому, что там есть и их пленные. Причем им отдают в 4 раза больше пленных: 306 на 74. Зачем им от такого варианта отказываться? Поэтому в данной ситуации звонок Путина был сделан не для того, чтобы кого-то в чем-то убедить, а с целью показать Западу: ситуация существенно меняется, и мы уже можем играть в ней по-другому. — Сдвинется ли теперь дело с обменом с мертвой точки? Как известно, камнем преткновения тут стал принцип обмена «всех на всех», не принятый украинской стороной. — Вообще-то, он принят, потому что включен в Минские соглашения. Но Киев никак не может определить, сколько же у него пленных и сколько он хочет получить в обмен. Они же постоянно там кого-то еще арестовывают, и зачастую людей, брошенных в застенки где-нибудь в Харькове или Киеве, тоже считают вроде как военнопленными. В связи с этим постоянно возникают проблемы по поводу того, кого считать пленными, а кого — нет. И по вине украинской стороны процесс тормозится. Я не уверен, что он пойдет и сейчас. Поскольку, как только будет произведен обмен, то, конечно, Порошенко заявит, мол, это его великая победа. Но тут же его оппоненты скажут, что он обменял целый батальон «террористов-сепаратистов» всего лишь на одну роту благородных киборгов. Ситуация на Украине достаточно накалена: политические деятели всех мастей, цветов и расцветок ещё более радикализируются. Порошенко и раньше было трудно производить эти обмены, а уж сейчас-то — тем более. — Допустим, Россия действительно даёт понять, что воспринимает ДНР и ЛНР не как бандитов, которые мутят воду на Украине, а как почти полноценных партнёров. Что может стать условием их окончательного признания? — Ситуация на Украине настолько непредсказуема, что непонятно, кого именно там через неделю-другую придётся признавать и в каких границах. А тем более, через два месяца. Сейчас России вообще не резон признавать ДНР и ЛНР в тех территориальных огрызках, в которых они пока что существуют. Сама Украина находится на грани распада. Там идёт жёсткая политическая борьба: попытка убрать Порошенко путём ползучего переворота. После этого несколько кланов начнут делить власть и территории, а это вряд ли обойдётся без стрельбы. Уже поляки, венгры и румыны стоят на низком старте у границ с готовностью разделить Украину. Поэтому проще подождать и посмотреть, что будет дальше. Оказывать республикам любую помощь — экономическую, военную, политическую — Россия может и так, что она и делает уже 4 года вне зависимости от того, признаны они официально или нет. По большому счету радикально изменится только одно: ЛНР и ДНР получат возможность открыть в Москве свои посольства.
