«Окошко», «статеечка», «человечек», «пирожочек»... Ласковые, немного детские уменьшительно-ласкательные формы слов прочно вошли в нашу речь. А обращение «дорогой мой человечек» так и вообще стало устойчивой фразой. Зачем мы это делаем и что на самом деле стоит за уменьшительными формами — в полушуточном материальчике Евгении Пельтек — психолога, журналиста, педагога по писательскому мастерству.
Для чего в речи применяются уменьшительно-ласкательные суффиксы (-оньк-, -еньк-, -иньк, -ушк-, -ек-, -ок- и т. д.) понятно уже из названия. Мы придаем такую вербальную форму тем объектам и людям, которых хотим... уменьшить и обласкать. Зачем же мы это делаем? Неужели исходный размер окружающих нас не устраивает? Представь себе — иногда не устраивает.
На этом месте статью можно было бы уже и закончить, так как тайный смысл применения уменьшающих форм следует из этого факта со всей очевидностью. Однако разобраться с примерами и истоками такого речевого поведения подробнее — это самое интересное.
Сплошное ми-ми-ми!
Уменьшительно-ласкательные формы призваны передать и продемонстрировать умиление. Это довольно специфическое чувство, больше похожее на инстинктивную реакцию. Мы испытываем его в норме, когда смотрим на маленьких детей (так и тянет написать деток) и детенышей животных.
Вероятнее всего, изначально эта реакция выработалась у человека для того, чтобы обеспечить высокое выживание вида. Воспитывать маленьких детей и присматривать за ними — занятие трудоемкое и сложное.
Человеческие детеныши развиваются медленнее потомства большинства других животных и долго остаются беззащитными. Поэтому природа позаботилась о том, чтобы сам вид малышей вызывал прилив приятных эмоций не только у родителей, но и у всех представителей вида. Большие глаза, пухлые щеки и губы, толстенькие ножки и ручки... Весь младенческий облик так и заявляет: «Посмотри, какой хорошенький!» Сплошное «ми-ми-ми!»
Итак, умиление призвано обеспечить внутривидовую безопасность заведомо более слабым существам (детям).
Кстати, такой комплекс реакций сегодня широко применяется в мировом маркетинге. Особенно яро реакцию умиления эксплуатируют японцы, которые подарили миру словечко «кавайный». Оно означает: «милый», «прелестный», «хорошенький», «славный», «маленький» (а также — «вызывающий жалость и желание приласкать»). В том числе этим словом в Японии называют взрослых, которые ведут себя наивно или нарочито по-детски. Под соусом «кавайности» во всем мире выросла целая индустрия очаровательных товаров: игрушек, аксессуаров, гаджетов, канцелярских принадлежностей и прочих милых мелочей.
Зона безопасности
Вся детская тема: одежда, предметы обихода, мебель, словом, вся зона обитания ребенка также попадает под это «детское обаяние». Детский стульчик — такой же как взрослый, только меньше — как мило! А вот — крошечные джинсики, тарелочка для кашки, поилочка.
Родители вместе с ребенком распространяют «зону кавайности» на все детское окружение. Тем самым они создают ощущение безопасности, специфическое уютное пространство, где ребенок чувствует себя под защитой просто по факту своего младенческого возраста.
Жалко расставаться с таким ощущением, вырастая, правда? Вот мы и не расстаемся! Уменьшительно-ласкательные суффиксы помогают нам создавать иллюзию возвращения в «зону кавайности» в моменты, когда мы чувствуем себя не в «своей тарелке»: небезопасно, тревожно, раздраженно.
4 кавайных приемчика
1. Обесценивание (уменьшение значимости ) просьбы: «Передай от меня посылочку».
Один из наиболее частых случаев применения уменьшительно-ласкательного суффикса — это желание хоть бы немного уменьшить значимость «неудобного» предмета разговора. В просьбе из примера посылка неспроста съежилась до размеров «посылочки». Такую передать наверняка будет намного легче, чем тащить целую посылку! Или, к примеру, «окошко прикрыть» — велика ли забота. То ли дело — целое окно.
2. Снятие ответственности: «Веду один проектик».
Один из частых случаев обесценивания работает на то, чтобы помочь избавиться от давящего груза ответственности. Про популярный мем: «я не могу, у меня лапки» мы уже писали в недавнем материале. С уменьшительно-ласкательными суффиксами — та же история. «Делаю проектик», «провернул одно дельце», «подвернулась работенка». Человек, который говорит так о собственных делах, скорее всего, не уверен в результате и заранее снимает с себя ответственность. Разве от «проектика» можно ждать значимых результатов? Разве что «результатиков».
3. Сброс тревоги: «Есть одна проблемка».
Что нужно, чтобы справиться с тревогой? Правильно! Уменьшить ее источник. Хотя бы на словах. Кажется, что уменьшишь явление в речи, оно и само станет незаметнее, перестанет пугать.
С «проблемкой» проще справиться, «таблеточки» принимать удобнее, чем «таблетки». А «прохладненькая погода» огорчает меньше, чем «мороз», даже если речь о тридцати градусах ниже нуля. Как тут не вспомнить Джерома К. Джерома и его бессмертное: «Неужели вы не хотите осмотреть трупики, гробики, склепики и саркофагики?!»
4. Скрытая агрессия (унижение): «Ты светлый человечек!»
А вам случалось называть кого-то человечком? Удивительно, но далеко не каждый воспринимает такое обращение как комплимент. Подспудно возникает вопрос: «А тяну ли я в твоих глазах на человека нормальных размеров или все-таки только карманный вариант?»
Эта форма общения принципиально отличается от предыдущих примеров, где уменьшению подвергались предметы и процессы. Здесь объектом выступает уже сам собеседник. Такое обращение, как правило, проистекает из желания уменьшить человека, который по каким-то причинам кажется опасным. Тогда речь и начинает пестрить обращениями типа «Машенька», «Ванятка», «Рустамчик» по отношению ко взрослым людям.
Иногда всего человека целиком с его достоинствами и недостатками в свою картину мира уместить сложно. Тогда мы подчеркнуто замечаем только его «хорошие» (или даже «хорошенькие») черты, сокращая собеседника до «портативного», «кукольного», а значит, безопасного размера. И вот перед нами уже не друг, а «дружочек», не человек — а «человечек». Ма-аленький такой. Хорошенький.
«Окошко», «статеечка», «человечек», «пирожочек». Ласковые, немного детские уменьшительно-ласкательные формы слов прочно вошли в нашу речь. А обращение «дорогой мой человечек» так и вообще стало устойчивой фразой. Зачем мы это делаем и что на самом деле стоит за уменьшительными формами — в полушуточном материальчике Евгении Пельтек — психолога, журналиста, педагога по писательскому мастерству.Для чего в речи применяются уменьшительно-ласкательные суффиксы (-оньк-, -еньк-, -иньк, -ушк-, -ек-, -ок- и т. д.) понятно уже из названия. Мы придаем такую вербальную форму тем объектам и людям, которых хотим. уменьшить и обласкать. Зачем же мы это делаем? Неужели исходный размер окружающих нас не устраивает? Представь себе — иногда не устраивает. На этом месте статью можно было бы уже и закончить, так как тайный смысл применения уменьшающих форм следует из этого факта со всей очевидностью. Однако разобраться с примерами и истоками такого речевого поведения подробнее — это самое интересное. Сплошное ми-ми-ми! Уменьшительно-ласкательные формы призваны передать и продемонстрировать умиление. Это довольно специфическое чувство, больше похожее на инстинктивную реакцию. Мы испытываем его в норме, когда смотрим на маленьких детей (так и тянет написать деток) и детенышей животных. Вероятнее всего, изначально эта реакция выработалась у человека для того, чтобы обеспечить высокое выживание вида. Воспитывать маленьких детей и присматривать за ними — занятие трудоемкое и сложное. Человеческие детеныши развиваются медленнее потомства большинства других животных и долго остаются беззащитными. Поэтому природа позаботилась о том, чтобы сам вид малышей вызывал прилив приятных эмоций не только у родителей, но и у всех представителей вида. Большие глаза, пухлые щеки и губы, толстенькие ножки и ручки. Весь младенческий облик так и заявляет: «Посмотри, какой хорошенький!» Сплошное «ми-ми-ми!» Итак, умиление призвано обеспечить внутривидовую безопасность заведомо более слабым существам (детям). Кстати, такой комплекс реакций сегодня широко применяется в мировом маркетинге. Особенно яро реакцию умиления эксплуатируют японцы, которые подарили миру словечко «кавайный». Оно означает: «милый», «прелестный», «хорошенький», «славный», «маленький» (а также — «вызывающий жалость и желание приласкать»). В том числе этим словом в Японии называют взрослых, которые ведут себя наивно или нарочито по-детски. Под соусом «кавайности» во всем мире выросла целая индустрия очаровательных товаров: игрушек, аксессуаров, гаджетов, канцелярских принадлежностей и прочих милых мелочей. Зона безопасности Вся детская тема: одежда, предметы обихода, мебель, словом, вся зона обитания ребенка также попадает под это «детское обаяние». Детский стульчик — такой же как взрослый, только меньше — как мило! А вот — крошечные джинсики, тарелочка для кашки, поилочка. Родители вместе с ребенком распространяют «зону кавайности» на все детское окружение. Тем самым они создают ощущение безопасности, специфическое уютное пространство, где ребенок чувствует себя под защитой просто по факту своего младенческого возраста. Жалко расставаться с таким ощущением, вырастая, правда? Вот мы и не расстаемся! Уменьшительно-ласкательные суффиксы помогают нам создавать иллюзию возвращения в «зону кавайности» в моменты, когда мы чувствуем себя не в «своей тарелке»: небезопасно, тревожно, раздраженно. 4 кавайных приемчика 1. Обесценивание (уменьшение значимости ) просьбы: «Передай от меня посылочку». Один из наиболее частых случаев применения уменьшительно-ласкательного суффикса — это желание хоть бы немного уменьшить значимость «неудобного» предмета разговора. В просьбе из примера посылка неспроста съежилась до размеров «посылочки». Такую передать наверняка будет намного легче, чем тащить целую посылку! Или, к примеру, «окошко прикрыть» — велика ли забота. То ли дело — целое окно. 2. Снятие ответственности: «Веду один проектик». Один из частых случаев обесценивания работает на то, чтобы помочь избавиться от давящего груза ответственности. Про популярный мем: «я не могу, у меня лапки» мы уже писали в недавнем материале. С уменьшительно-ласкательными суффиксами — та же история. «Делаю проектик», «провернул одно дельце», «подвернулась работенка». Человек, который говорит так о собственных делах, скорее всего, не уверен в результате и заранее снимает с себя ответственность. Разве от «проектика» можно ждать значимых результатов? Разве что «результатиков». 3. Сброс тревоги: «Есть одна проблемка». Что нужно, чтобы справиться с тревогой? Правильно! Уменьшить ее источник. Хотя бы на словах. Кажется, что уменьшишь явление в речи, оно и само станет незаметнее, перестанет пугать. С «проблемкой» проще справиться, «таблеточки» принимать удобнее, чем «таблетки». А «прохладненькая погода» огорчает меньше, чем «мороз», даже если речь о тридцати градусах ниже нуля. Как тут не вспомнить Джерома К. Джерома и его бессмертное: «Неужели вы не хотите осмотреть трупики, гробики, склепики и саркофагики?!» 4. Скрытая агрессия (унижение): «Ты светлый человечек!» А вам случалось называть кого-то человечком? Удивительно, но далеко не каждый воспринимает такое обращение как комплимент. Подспудно возникает вопрос: «А тяну ли я в твоих глазах на человека нормальных размеров или все-таки только карманный вариант?» Эта форма общения принципиально отличается от предыдущих примеров, где уменьшению подвергались предметы и процессы. Здесь объектом выступает уже сам собеседник. Такое обращение, как правило, проистекает из желания уменьшить человека, который по каким-то причинам кажется опасным. Тогда речь и начинает пестрить обращениями типа «Машенька», «Ванятка», «Рустамчик» по отношению ко взрослым людям. Иногда всего человека целиком с его достоинствами и недостатками в свою картину мира уместить сложно. Тогда мы подчеркнуто замечаем только его «хорошие» (или даже «хорошенькие») черты, сокращая собеседника до «портативного», «кукольного», а значит, безопасного размера. И вот перед нами уже не друг, а «дружочек», не человек — а «человечек». Ма-аленький такой. Хорошенький.
