«Простить не значит пренебрегать; простить это значит с состраданием, с болью в душе сказать: когда придет Страшный трибунал, я встану и скажу: не осуди его, Господи»(митрополит Антоний Сурожский).Кто-то вопит в унынии: «Я никогда этого не прощу!», кто-то практически вопит: «Я так хочу простить, но у меня не получается», а кто-то искренне убежден, что всех простил, необыкновенно, к примеру, потому что на данный момент прощеное воскресенье, а сам прогуливается и излучает обиженность, изнуряет сиим иных и свято верует в свое помилование. Невозможно отыскать жителя нашей планеты, который бы никогда в собственной жизни не дулся не огорчал. Мы несем в себе много ран и боли, с возрастом их количество традиционно не убавляется.Ты же христианин!На исповеди человек слышит: «Сначала прости, а позже приходи», «Ты же христианин, как ты можешь идти к Богу, ежели ты не простил брата» и попадает в чрезвычайно незавидное положение. Потому что простить волевым актом невероятно. Простить посещает чрезвычайно тяжело – и это главная правда. Годами и десятилетиями иногда не выходит, и это при условии, что человек чрезвычайно желает простить, сам мучается от собственной обиды, не желает ее в себе, а она все одинаково не уходит.Если вы правдивы с собой и осознаете, что с вами происходит, то вы точно понимаете – когда недомогает, сколько себе ни скажи «прощаю», легче не становится. А быть может становится еще тяжелее!Усиливается внутренний конфликт меж требованием просить и настоящей невыполнимостью это сделать – я обязан, а разов я не могу, то кто я опосля этого!К обиде добавляется чувство вины, в худших вариантах доводящее жителя нашей планеты до уныния, переживания невозможности обратиться к Богу – «сначала прости, а позже приходи».Прощение – это не акт, а процесс, при этом нередко процесс долгий. И главно, присутствуем ли мы в этом процессе либо мы в застое?Варимся в собственных переживаниях, в желании отомстить, наказать, вернуть справедливость, либо все-же находимся на пути к помилованию, все-же желаем освободиться?Не могу простить – что делать?Рассмотрим 5 главных критерий помилования, собственного рода подсказок на этом пути, время от времени они могут рассматриваться как этапы. Существуют и иные нюансы помилования, в данной статье рассматриваются лишь некие из их.ПЕРВОЕ: правдивость и осознанность. Правда в том, что я обижаюсьМитрополит Антоний Сурожский писал о том, что «Простить – это не значит забыть», простить – это значит поглядеть на жителя нашей планеты, как он есть, в его грехе, в его невыносимости, и сказать: «Я тебя понесу, как крест, я тебя донесу до Царства Божия, желаешь ты того либо нет, благой ты либо злобной – возьму тебя на свои плечи и принесу Господу и скажу: Господи, я этого жителя нашей планеты нес всю свою жизнь, потому что мне было ничтожно, ежели бы он умер. Теперь Ты его прости, ради моего прощения».Для нас здесь главна мысль: простить – не значит пренебрегать.«Забыть» может оказаться собственного рода обманом, потому что время от времени правда в том, что иной на самом деле сделал злобно.Иногда главно не стараться пренебрегать о этом, а напротив, держать в голове, какая у жителя нашей планеты слабость, грех, в ком что неладно, не соблазнять его сиим, а защищать его, не подвергать соблазну, давая поводы сделать что-то нехорошее, зная его слабенькое место.Может быть, это высочайшая планка, но в этих словах есть послание, чрезвычайно значимое для темы помилования: нам не надобно принуждать себя мыслить, словно обидчик – прекрасный человек. Наше помилование вообщем не зависит от его хорошести либо плохости. Простим мы либо нет – зависит от нас.В мольбе «Отче Наш» мы разговариваем: «И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим». Ключевое слово для нашей темы на данный момент – «должникам» – значит, что я признаю, что мне изготовлено злобно, что мне чрезвычайно больно, что у меня, быть может, много гнева на обидчика и жалости к себе. Я не накрываю глаза, не разговариваю, что все превосходно, и ты ничего не сделал, ты вообщем святой. Это будет неправдой.Итак, главно созидать правду о ином, но еще главнее правдивый и осознанный взор на себя. Для начала необходимо осознать, что я обижаюсь, смочь себе в этом признаться. Если мы свою обиду не видим, это перекрывает движение на пути помилования.Вспоминается одна дама, которая когда-то произнесла дивную вещь: «Мне здесь не так давно произнесли, что, оказывается, дуться грех – ну, и я сейчас не обижаюсь». Это разговаривает человек, с которым недалёким безумно тяжело рядом, потому что она дословно шкурой излучает обиду, но абсолютно этого не признает. Не признает искренне.Неосознавание собственных эмоций, необыкновенно обиды, ведет к широкому вееру психосоматических болезней, потому что когда не переживает душа, заместо нее начинает переживать тело. В сознании трудности нет – для души наступает застой, тупик, потому что ничего невероятно сделать. Вытесненные чувства уходят в тело и в бессознательное и оттуда продолжают предоставлять о себе знать.Как выучиться обдумывать свою обиду?Если обида свежая, то можнож остановиться, сделать «стоп-кадр»: «Так, что со мной на данный момент происходит?Я обижаюсь. Я злюсь. На кого?По какому предлогу?Что конкретно меня сердит?Что конкретно меня огорчает?» Это не значит, что надобно здесь же бегать к обидчику для разбирательств, но главно правдиво все с собой проговорить.Верующий человек может проговорить свои чувства либо свое недопонимание эмоций перед личиком Бога. Только не надо двулично читать благовидные мольбы из молитвослова о помиловании и неосуждении, ежели сердечко много в этот момент как разов гневом и осуждением.Лучше попытаться чрезвычайно правдиво стать перед Богом таковым, какой ты есть на данный момент: «Господи, Ты видишь, как на данный момент меня заполняет гнев и злоба, обида и возмущение. Ты видишь, что я иногда даже уничтожить готов был бы этого жителя нашей планеты. Но я этого в себе не хочу. И сделать ничего не могу. Ты Сам приди и сделай что-нибудь, потому что я теснее просто ничего не могу».Чем правдивее, тем лучше. Господь любит чистосердечных(в российском переводе)сердечком(Пс. 50, 6), не надобно мыслить, что постыдно и неприлично с таковыми вещами идти к Богу. А с чем еще идти?Всегда лишь с признательностью и миром в душе?Но без Него мы ничего не можем – это чрезвычайно главно признать. Именно в немощи нам необыкновенно нужен Тот, кто может нас преобразить.В жизни владыки Антония был таковой вариант: он в детстве огорчился на кого-либо, пришел к священнику и разговаривает: «Я не могу его простить – как мне молиться?что делать?». Священник ответил: «Не читай пока эти слова: «И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим». Хороший пример правдивости в мольбе, о которой мы на данный момент разговариваем.Отдельный сложный вопросец, надобно ли разговаривать о собственных ощущениях обидчику. Есть различные происшествия. Обидчик может сам быть обидчивым, может ничего не услышать, не понять. «Не обличай святотатца, чтоб он не возненавидел тебя; обличай разумного, и он возлюбит тебя»(Притч., 9, 8). Если вы осмелились, разговариваете, лишь придя в себя, другими словами в безмятежном, мирном состоянии, не оговаривая, о себе, о собственных ощущениях. Если вы в аффекте, в нелюбви, кулаки сжимаются и т.п., то лучше пока безмолвствовать.ВТОРОЕ: желание простить. Я НЕ помойка. Помойка У меня, и я ее в себе не хочуВ приведенном выше варианте обращения к Богу были слова «я этого в себе не хочу», и это чрезвычайно главный нюанс хоть какого покаяния, в т.ч. на пути к помилованию.Сначала происходит обнаружение в себе некоего злобна(я обижаюсь, я хочу отомстить и т.п.). Затем главно отделение его от себя, разотождествление жителя нашей планеты и поступка, жителя нашей планеты и его эмоций(я не одинаково грех, моя сущность не сводится к данной обиде, обида есть у меня). И позже желание от этого освободиться(я этого в себе не хочу). Без этих 3-х сочиняющих тяжело двинуться
дальше.Если вы нашли, что НЕ желаете простить, не стоит пугаться, лучше безмятежно разделять себя от собственного переживания, осознать, что я – не одинаково моя обида, не одинаково мой грех. Мое непрощение – это не моя сущность. Если у меня есть непрощение, это не значит, что я – человек непрощающий, я – таковая ходячая обида. Каких лишь помоек нет у меня, но я – не помойка, я – драгоценнейший ребенок Бога(схожесть имеет существеннейшее значение для обидчивости и помилования).Это чрезвычайно основное различение. Потому что лишь тогда можнож правдиво сказать Богу: «вот моя помойка, вот я Тебе ее волочу на данный момент. Смотри. Но это – не я. Потому что правда моя в том, что я этого не хочу. Все мое существо противится. Я не хочу дуться, но меня изнуряет эта моя помойка, а я ее таскаю и кинуть не могу. Ты теснее что-нибудь с ней сделай!»Эта главная установка, когда мы разумеем, что обида – не моя сущность, подсобляет сделать шаг к освобождению. И в психологическом, и в духовном плане – тоже, потому что не моя обида следует встречаться с Богом, а я, как личность, несу эту свою плетенку, урну – на мольбу, на исповедь.Это выручает от уныния, когда человек опускает руки: «Я – помойка, нет мне помилования!Я – такой-сякой!» Но это неправда. Помойка не прогуливается молиться. Ты, как личность, пойдешь и понесешь свою помойку, молясь о избавлении.Все мы знаем: «не судите, да не судимы будете». Но никто не мыслит о том, что не судите и себя в том числе!Ведь как я себя сужу, я так буду и близкого судить. Если я – помойка, а он еще ужаснее моего… Порочный круг. Поэтому необыкновенно главно уважительное, ценностное отношению к себе. А как я отношусь к себе, так же и к иным и к Богу – но это тема отдельного разговора.ТРЕТЬЕ: попытка понять иного. Увидеть далее собственного носаТретий шаг: усердие понять иного, децентрация. Чтобы выйти из круга обиды к помилованию, необходимо желая бы на краткое время оторваться от собственных переживаний и поразмыслить, почему же иной так поступил. В обиде мы чрезвычайно зациклены на себе: я – бедный и несчастный, все против меня, какой я страдалец, как мир несправедлив и т.п.Чувство обиды сильно концентрирует жителя нашей планеты на себе. И чрезвычайно тяжело посещает выйти за границы собственного обиженного состояния и поглядеть на иного, необыкновенно на того, кто вот такие мерзости мне делает.Важное положение, разработанное одной из психотерапевтических школ, достаточно удачно работающих с переживанием обиды, звучит последующим образом: за каждой обидой стоит убеждение, что иной может и обязан вести себя по другому.Но ежели мы попробуем всерьез задуматься о том, почему человек поступил так, но не по другому, подумаем о том, а что с ним было в тот конкретный момент, и будем правдивыми, мы, быстрее всего, придем к сомнению, вправду ли человек мог поступить по другому?Поступить так, как мы от него ждали, отталкиваясь от собственных собственных о нем представлений, но не из настоящих его способностей?Как он себя ощущал в тот конкретный момент, когда обидел нас?Может быть, этому что-то предшествовало?Может, он был объят аффектом, его охватил гнев, и потому он стал вопить?Что им двигало?Какая была мотивация?Сознательное желание причинить мне злобно или…Если, к примеру, он разговаривал в гневе, то каждый, кто сам желая бы разов разговаривал в гневе, знает, как тяжело посещает остановиться. Недаром есть такое выражение: жителя нашей планеты несет. Даже лингвистически выходит так, что здесь субъекта не остается(пассивный залог). Мы сами в этом состоянии делаем такое, за что нам позже становится постыдно. И главно посещает обратиться к собственному опыту, потому что ежели мы вспомним о себе схожие моменты, то сможем лучше осмысливать наших обидчиков.Если удается осознать, что на самом деле иной не мог повести себя по другому(желая традиционно нам кажется, что, окончательно, мог), то практически процентов на 90 обиды уходят. Но учитывать мотивы и происшествия иного жителя нашей планеты, когда нам самим плохо, да еще по его вине – чрезвычайно тяжело.Вроде явно, что ежели человек не может, то он не обязан. Но мы нередко даже не увлекаемся, может он либо нет. Мы сходу требуем: ты обязан, ты не делаешь – я на тебя обижаюсь. Или напротив, ты делаешь что-то нехорошее, а обязан был делать что-то превосходное – я на тебя обижаюсь. Полезно вспомнить, что мы тоже нередко не можем того, чего же ожидают от нас иные.Возможно проведение суровой психологической работы с собой, не непременно с психологом, когда можнож брать какую-то свою обиду и попытаться вглядеться в иного, в того, на кого вы обижаетесь, разобраться с тем, как он вправду мог по-другому либо обязан был поступить по-другому. Сначала посещает чрезвычайно тяжело отступить от убеждения, что иной мог поступить по другому.Важна заботливая правдивость и обращение к собственному опыту, когда нам кажется, что мы могли бы по другому. Чаще всего мы сильно преувеличиваем свои способности, из-за чего же впадаем в неправильное чувство вины, но невротическая вина – это не тема данной статьи.ЧЕТВЕРТОЕ: помилование в контексте вечности. «Не осуди его, Господи!»На одной из приходских выездных конференций одна из катехизаторов разговаривала в собственном докладе: «прощение природно, ежели задуматься о смерти». Конечно, есть правда нашей боли, есть какая-то иногда невыносимость, невозможность выдерживать иного жителя нашей планеты, столько он злобна причинил.Но ежели удается задуматься наиболее глубоко, поместить собственный взор в контекст вечности – не в контекст наших с ним отношений на данный момент, а в контекст вечности, когда и он, и я придем к Богу, то …что тогда?Неужели я на пороге вечности скажу Богу: «Ты знаешь, он вот все это мне сделал – Ты там это учти, пожалуйста»?Что будет с моим сердечком, когда мы окажемся на этом рубеже?Это такие материи, о которых, окончательно, непросто разговаривать, но в то же время это всерьез главно в нашей теме. Тут раскрывается особенная бытийная правда, ежели мы можем так поглядеть на тех жителей нашей планеты, которые нас огорчают.Здесь может посодействовать и воспоминание: а было ли у меня что-то превосходное, связанное с сиим человеком?Ведь мы почаще всего обижаемся на жителей нашей планеты самых недалёких, на тех, кто нам необыкновенно дорог, и есть свои предпосылки, почему так происходит. Мы обижаемся на тех, кого чрезвычайно любим, и время от времени посещает полезно просто переключение внимания с зацикливания на мерзостях на воспоминание чего-то превосходного, что соединено с сиим человеком.Такая логика расширения поля зрения чрезвычайно главна. Потому что в состоянии обиды происходит мощное сужение взора. В обиде есть таковая зашоренность, человек видит, по сути, лишь себя и свою боль, а иного как злобно. И главно раскрыть глаза, расширить собственный взор и вспомнить, что да, есть нехорошее, но вообще-то есть и превосходное.Из данной расширенной логики легче понять, почему человек так себя вел, что он — не однозначное злобно ходячее, так же, как и я – не помойка ходячая. И быть может, таковой взор еще здесь, в этом мире, поможет нам когда-нибудь, вслед за вл. Антонием, сказать: «Не осуди его, Господи!»ПЯТОЕ: попытка поглядеть на жителя нашей планеты очами Бога. Встреча с ЛюбовьюПродолжая логику раздумий в духовной плоскости, можнож предложить попытаться поглядеть и на обидчика, и на себя – очами Бога. На практике сделать это посещает непросто, потому что образ Бога у нас нередко серьезно искажен, нередко ему приписываются родительские черты: властность, строгость, отстраненность, безразличие. Нередко на терапии, к примеру, можнож услышать от клиента: ежели маме до меня не было дела, и она никогда мной не увлекалась, то Богу уж тем наиболее до меня нет дела.Здесь мы дотрагиваемся главной и трудной темы: преломления вида Бога в нас самих. Часто посещает так: как ко мне предки относились, так, я считаю, относится ко мне Бог. Поэтому это еще великий вопросец, чьими очами я буду глядеть. Поэтому в неком смысле можнож сказать, что не многим этот «метод» подходит. Ведь ежели у меня мощное искажение представлений о Боге, то я не буду ничьими очами глядеть.Очевидно, что никто из нас не может сказать, что имеет подлинное познание Бога, настоящий Его образ. Но мы призваны к Нему приближаться, Его узнавать. Можно пробовать: в практике молитвенных раздумий, а конкретно, перед крестом, памятуя о Христе, Который разговаривал с креста о помиловании, можнож попытаться поглядеть на тех, кто нас обидел…Великая Пятница. Его распинают. Он висит на кресте. Живой Человек. Гвозди в руках и ногах, но еще живо дыхание в груди. Над ним насмехаются, глумятся, разделяют Его одежду. Говорят: ежели Ты Бог, сойди с креста. Если я стою рядом, то что со мной?Что с моей обидой?Войдя в молитвенное предстояние перед Ним, можнож задуматься: как Господь глядит на данный момент на меня, когда я маюсь со собственной обидой, со собственной невыполнимостью простить и прихожу к Его кресту?Как Он глядит на моего обидчика?Как Он глядит на нас совместно?Чего Он желает для нас, для меня, для
него?Это чрезвычайно интимные размышления, которые могут происходить глубоко в сердечко, в месте загадочной встречи со взором Любви. Такой взор подсобляет перенести наши обиды совершенно в другое измерение.***Если подводить итоги данного маленького размышления, можнож сказать: помилование – это процесс. Главное – начать с самых малюсеньких шагов, не ждя от себя сходу великих результатов. Не стоит мыслить, что ежели у нас есть схема из 5 критерий, мы отыскали рецепт помилования. Если наши обиды продолжаются годами и десятилетиями, не получится освободиться от их за месяц-другой.Стоит настроиться на суровую и долгую работу, правдивость с собой и с Богом. И, как знать, быть может, сам этот процесс принесет плоды, которых мы не ждём, как это нередко посещает, когда Бог дает нам даже больше, чем мы иногда смели желать.