Они рядом с нами, но мы мало что можем о них рассказать
Рассматривая домашний альбом, я как-то направила внимание на одну фотографию. На ней мы с будущим супругом, счастливые и улыбающиеся, в день женитьбы выходим из подъезда дома. Вокруг гости, а чуть поодаль соседи – они помнят нас еще детками. И среди их она, тетя Валя, без которой трудно представить наш дом.
Тетя Валя
Кажется, за все годы, что мы живем в доме(а это теснее быстро 30 лет)тетя Валя никак не изменилась. По-моему, на пенсию она вышла в то же время, что и переехала в новую квартиру. Детьми мы очень ее боялись, ее строгого тона, взора. Тогда думалось, что все прицепки соседки надуманны, как и у всех взрослых. Хотелось сделать что-то поперек, но ничего сурового против нее мы никогда не замышляли. Видимо, ощущали, что есть в соседских замечаниях доля справедливости.
Не знаю, сколько медли прошло, пока тетя Валя стала со мной беседовать не как с ребенком. Наверное, к моим 20 годам она увидела во мне одинакового собеседника. Иногда 2-мя словами перекинемся, время от времени, ежели есть время, постоим подлиннее. К слову сказать, в нашем дворе лавочки постоянно были в дефиците, и бабушки у подъездов не сидят, а ходят.
И вот, увидев тетю Валю на свадебной фото, я вдруг сообразила: а ведь она не просто так выходит гулять каждый день. Она живет жизнью нашего дома, жителей нашей планеты, которые в нем пробуждаются каждое утро, прогуливаются отсюда на работу, растят деток, ворачиваются сюда из дальних поездок. Она знает по именам всех деток, которые выбегают во двор. Она блага к малышам, взыскательна с подростками, внимательна к молодым. Если бы вы видели, какой нерастраченной нежностью загораются ее глаза, когда она встречает младенца в коляске!Совпадение это либо нет, но именно тетя Валя первой в нашем дворе поздравила меня с новорожденной дочкой, когда я только возвратилась домой.
Почему наши ребяческие и взрослые воспоминания о ней так разны?Отчего мы чаще видим ее суровой, взыскательной?Видимо, во всем виновата жизнь самой тети Вали. Детство ее прошло в военные и послевоенные годы. Пришлось рано браться за взрослую работу. О супруге тетя Валя малюсенько говорила. Знаем лишь, что опосля инфаркта лет 20 назад у него парализовало левую сторону. Он с трудом, но восстановился, выходил во двор гулять. Правда, постоянно один. Вместе я их видела чрезвычайно изредка. Последний разов, когда пришла с выездной командой с избирательного участка в 1998 году - невзирая на проблемы со здоровьем политическую волю выразить надобно непременно. Многие на его месте, наверняка, занимались бы тихонечко своими делами в кругу семьи. Но в этом-то и особенность того поколения, которое привыкло принимать активное роль в жизни страны и города.
Через год-два тетя Валя жена похоронила. Последние десять-двенадцать лет она живет вдвоем с сыном, который так и не стал мамы опорой. Он у нее все еще ребенок, желая и довольно великий. Работает, но только вверх по карьерной лестнице не стремится. Ему хватает того, что он зарабатывает. Он не пьет, не курит. Видимо, сильно воспитание. Но в этом-то и родительское горе – мамин сынок в свои 40 с лишним лет жену в родной дом теснее никогда не приведет. Поэтому о внуках даже грезить не приходится. И тетя Валя упрятала за суровым видом свою нежную, ранимую материнскую душу, закрылась данной маской, чтоб никто не увидел ее страдания, тоску по топоту малюсеньких ножек, по крошечным ручкам, первым усмешкам и словам. Правда, нет-нет да прорвется лучик тепла, засветится в морщинках около глаз, и мы увидим благую бабушку, которой почти всем соседским ребятишкам не хватает.
Постоянство
Порой даже удивительно деньком не встретить тетю Валю во дворе. Она как неофициальный знак нашего дома. Все течет, все изменяется, и только наша тетя Валя постоянна. Мы точно знаем, что весной она вынесет на чистку свои маленькие коврики, выложит на солнышко для просушки пару подушек. Осенью ее легко выяснить издалека по удивительному сиреневому пальто. А зимой, ежели около подъезда множество следов от галош, то это точно тетя Валя гуляла.
Любят ли ее соседи?Не знаю. Скорее, почитают. Но вот полтора года назад, когда мы заметили, что несколько дней она не выходила на улицу – заволновались. Еле-еле от сына узнали, что увезли тетю Валю в больницу. И каково было ее удивление, когда она увидела делегацию подъезда в холле больницы-девятиэтажки. Из принесенных гостинцев брала лишь чай да пачку печенья. Больше, разговаривает, мне не надо, спасибо. Попросила лишь зайти к сыну, который к матери так и не приехал, брать кое-какие вещи. А нам было как-то удивительно, что тетя Валя еще и болеть может. Проблемы с давлением, как у многих пенсионеров, казались какими-то ненастоящими. И правда, прошло совершенно немножко медли, лекари подлечили наш «символ», и снова во дворе слышно ее ворчание на мальчишек, которые надумали лупить хоккейными шайбами в стену подъезда.
Есть еще одна причина, по которой тетю Валю можнож именовать эмблемой дома. Она постоянно в курсе фактически всех дел нашего подъезда. Когда мы задумались об установке железной двери, а затем и домофона, она тоже была посреди активистов, которые обходили жильцов. Когда кто-то из соседей покидал этот мир, то первым ассистентом, собирающим средства на похороны, постоянно была наша тетя Валя. Странно, что на данный момент эта традиция, хоронить всем домом, подъездом, ушла в прошлое. Раньше и прощались с покойными у подъезда. А потом это как-то сошло на нет. Или не с кем стало прощаться, поэтому что мы перестали беседовать с соседями?
А вот сама тетя Валя принимать помощь так, видимо, и не привыкла. Сама изредка о чем-то попросит, а получив в подарок часть чьего-то дачного урожая, потупит глаза, произнесет: «Ну для чего же вы, у меня все есть…»
Всегда рядом
К чему весь этот рассказ?А к тому, что, наверняка, в каждом доме есть таковая тетя Валя, тетя Зина, а то и дядя Петя, которых не все даже знают, как по имени и отчеству именовать. Не говоря теснее о фамилии. Мы встречаем их каждый день. Когда поздороваемся, а когда и нет, делая вид, что отыскиваем ключи. Погруженные в свои трудности, мы редко вообщем подмечаем их и лишь спохватимся, что издавна не видели. «А что случилось?» «Умер Петр Иванович, теснее полгода как похоронили». Постоим, подумаем – и дальше отправь. Ведь вокруг жизнь – на работе, в квартире, в общественном транспорте. Но стоит нам войти в подъезд, и она странноватым образом изменяется и меняет нас на те пару минут, что мы идем от входной двери к себе на этаж. Мы становимся глухи и слепы, стараемся пробежать эти несколько метров так, чтоб никого не встретить. А уж тем наиболее в домах с лифтом, который дозволяет нам «перешагивать» через тех, кто живет ниже. Не говоря о жильцах верхних этажей.
Мы нередко жалуемся, что в наше время каждый сам за себя. Порой даже родные отвергают в помощи, не встречаются годами. А чужие люди, готовые подставить плечо либо хотя бы отдать совет, живут рядом. И иногда они посещают нам поближе, чем родные. Они довольствуются нашим успехам, огорчаются, когда мы оступаемся. Та же тетя Валя постоянно чрезвычайно переживала за соседа Вовку, который нет-нет да и переберет излишнего. Отчитывала его сколько разов: «Ну что же ты делаешь, зима ведь на дворе, насмерть замерзнешь. Посмотри на себя, как ты выглядишь… Не доведет тебя водка до добра…» А он ей только: «Теть Валь, виноват…» Правда, пить он так и не бросил, но в пьяном виде старался ей не попадаться. Знал, что в глаза поглядеть не посмеет. Стыдно перед тетей Валей, которая волнуется за него больше, чем отец с матерью, с которыми Вовка живет.
Или еще одна наша соседка – Елена Ивановна. У нее самые недалёкие подруги жили в нашем подъезде. Они ей были даже больше чем подруги, фактически родные сестры. Не было дня, чтоб они не встретились, по телефону не поговорили. Но за два года рак унес поначалу одну, позже иную, и Елена Ивановна осиротела, погрустнела, ушла с головой в домашние, семейные дела. Иногда рука тянется набрать обыкновенный номер, но зачем все это, ведь глас, ставший родным, теснее не зазвучит, как до этого.
Услышать
Только представьте себе, сколько рядом с нами живет жителей нашей планеты, о которых мы совсем ничего не знаем, а приоткрывая завесу скрыты, поражаемся: «Какой занимательный человек!». То ли из-за того, что я умею и люблю слушать, то ли по поколению профессии, мне удавалось узнавать неких собственных соседей с другой стороны. Они для меня теснее не просто люди из восемьдесят четвертой квартиры либо из девяносто 2-ой. Это учителя, мастера строители, инженеры, врачи, предприниматели; Валентина Петровна, Александр Васильевич, Ольга Ивановна, Владимир Николаевич. Ведь ежели вокруг однообразие, то наш мир неширок, как коридор общежития. А когда ты узнаешь кого-либо поближе, то раскрывается дверь в новый мир, отчего наш свой становится яснее и богаче. Это двери в накопленный за всю жизнь опыт, в мудрость. Иногда это пример, идеал, к которому надобно устремляться, а иногда – люди, в жизни которых мы видим те самые оплошности, на которых обучаются. Но почему же проще пройти минуя, чем применять эту ценную возможность поменять свою жизнь?
До сих пор вспоминаю брачную пару Иваненко, тетю Таню и дядю Сашу. Сейчас их уже нет в живых. Какие трогательные, нежные дела были у них в семье!Чего стоили их взгляды друг на друга, легкие прикосновения рук, слова, которые они разговаривали. Александр Васильевич старался ничем не огорчать свою Танюшу. А она в свою очередь жила и не могла на него насмотреться. Обоим было теснее за шестьдесят, а выглядели так, как будто не так давно поженились. У них было двое отпрыской. Один умер еще в юношестве, несчастный вариант, и второй стал родителям за двоих.
Помнится, дядя Саша все обещал до моей женитьбы дожить, желая и болел теснее сильно. Не дожил всего год, и я до сих пор об этом сожалею. А тетя Таня пережила жена всего на несколько месяцев. Угасла, как свечка. Все разговаривала: «Вот нет сейчас дяди Саши, что я без него буду делать».
Один знакомый как-то произнес, что в коммунальной квартире соседи – это семья. А мне хотелось бы сказать, что самостоятельно от того, какая квартира, какой дом, соседи все одинаково могут быть родными. Да, непременно, не всем удается уживаться с людьми, но часто хватает лишь теплого взора, вопросца о здоровье, попечительно придержанной двери подъезда. Иногда мы ходим вокруг да около, мыслим, что хорошо бы зайти, либо опасаемся чего-то, не решаемся несколько разов ударить в соседскую дверь, чтоб отыскать поддержку. А бояться тут нечего. Возможно, в поисках поддержки мы сами станем для кого-либо спасением. Стоит лишь пробовать, и в соседях можнож отыскать не только приятелей, но и учителей, чьи познания и мудрость веско упростят нам жизненный путь. А быть может, и мы облегчим кому-то жизнь. Оглянитесь, ведь они рядом с нами, и кто-то на данный момент ожидает вашего стука в дверь.
Рассматривая домашний альбом, я как-то направила внимание на одну фотографию. На ней мы с будущим супругом, счастливые и улыбающиеся, в день женитьбы выходим из подъезда дома. Вокруг гости, а чуть поодаль соседи – они помнят нас еще детками. И среди их она, тетя Валя, без которой трудно представить наш дом.
Тетя Валя
Кажется, за все годы, что мы живем в доме(а это теснее быстро 30 лет)тетя Валя никак не изменилась. По-моему, на пенсию она вышла в то же время, что и переехала в новую квартиру. Детьми мы очень ее боялись, ее строгого тона, взора. Тогда думалось, что все прицепки соседки надуманны, как и у всех взрослых. Хотелось сделать что-то поперек, но ничего сурового против нее мы никогда не замышляли. Видимо, ощущали, что есть в соседских замечаниях доля справедливости.
Не знаю, сколько медли прошло, пока тетя Валя стала со мной беседовать не как с ребенком. Наверное, к моим 20 годам она увидела во мне одинакового собеседника. Иногда 2-мя словами перекинемся, время от времени, ежели есть время, постоим подлиннее. К слову сказать, в нашем дворе лавочки постоянно были в дефиците, и бабушки у подъездов не сидят, а ходят.
И вот, увидев тетю Валю на свадебной фото, я вдруг сообразила: а ведь она не просто так выходит гулять каждый день. Она живет жизнью нашего дома, жителей нашей планеты, которые в нем пробуждаются каждое утро, прогуливаются отсюда на работу, растят деток, ворачиваются сюда из дальних поездок. Она знает по именам всех деток, которые выбегают во двор. Она блага к малышам, взыскательна с подростками, внимательна к молодым. Если бы вы видели, какой нерастраченной нежностью загораются ее глаза, когда она встречает младенца в коляске!Совпадение это либо нет, но именно тетя Валя первой в нашем дворе поздравила меня с новорожденной дочкой, когда я только возвратилась домой.
Почему наши ребяческие и взрослые воспоминания о ней так разны?Отчего мы чаще видим ее суровой, взыскательной?Видимо, во всем виновата жизнь самой тети Вали. Детство ее прошло в военные и послевоенные годы. Пришлось рано браться за взрослую работу. О супруге тетя Валя малюсенько говорила. Знаем лишь, что опосля инфаркта лет 20 назад у него парализовало левую сторону. Он с трудом, но восстановился, выходил во двор гулять. Правда, постоянно один. Вместе я их видела чрезвычайно изредка. Последний разов, когда пришла с выездной командой с избирательного участка в 1998 году - невзирая на проблемы со здоровьем политическую волю выразить надобно непременно. Многие на его месте, наверняка, занимались бы тихонечко своими делами в кругу семьи. Но в этом-то и особенность того поколения, которое привыкло принимать активное роль в жизни страны и города.
Через год-два тетя Валя жена похоронила. Последние десять-двенадцать лет она живет вдвоем с сыном, который так и не стал мамы опорой. Он у нее все еще ребенок, желая и довольно великий. Работает, но только вверх по карьерной лестнице не стремится. Ему хватает того, что он зарабатывает. Он не пьет, не курит. Видимо, сильно воспитание. Но в этом-то и родительское горе – мамин сынок в свои 40 с лишним лет жену в родной дом теснее никогда не приведет. Поэтому о внуках даже грезить не приходится. И тетя Валя упрятала за суровым видом свою нежную, ранимую материнскую душу, закрылась данной маской, чтоб никто не увидел ее страдания, тоску по топоту малюсеньких ножек, по крошечным ручкам, первым усмешкам и словам. Правда, нет-нет да прорвется лучик тепла, засветится в морщинках около глаз, и мы увидим благую бабушку, которой почти всем соседским ребятишкам не хватает.
Постоянство
Порой даже удивительно деньком не встретить тетю Валю во дворе. Она как неофициальный знак нашего дома. Все течет, все изменяется, и только наша тетя Валя постоянна. Мы точно знаем, что весной она вынесет на чистку свои маленькие коврики, выложит на солнышко для просушки пару подушек. Осенью ее легко выяснить издалека по удивительному сиреневому пальто. А зимой, ежели около подъезда множество следов от галош, то это точно тетя Валя гуляла.
Любят ли ее соседи?Не знаю. Скорее, почитают. Но вот полтора года назад, когда мы заметили, что несколько дней она не выходила на улицу – заволновались. Еле-еле от сына узнали, что увезли тетю Валю в больницу. И каково было ее удивление, когда она увидела делегацию подъезда в холле больницы-девятиэтажки. Из принесенных гостинцев брала лишь чай да пачку печенья. Больше, разговаривает, мне не надо, спасибо. Попросила лишь зайти к сыну, который к матери так и не приехал, брать кое-какие вещи. А нам было как-то удивительно, что тетя Валя еще и болеть может. Проблемы с давлением, как у многих пенсионеров, казались какими-то ненастоящими. И правда, прошло совершенно немножко медли, лекари подлечили наш «символ», и снова во дворе слышно ее ворчание на мальчишек, которые надумали лупить хоккейными шайбами в стену подъезда.
Есть еще одна причина, по которой тетю Валю можнож именовать эмблемой дома. Она постоянно в курсе фактически всех дел нашего подъезда. Когда мы задумались об установке железной двери, а затем и домофона, она тоже была посреди активистов, которые обходили жильцов. Когда кто-то из соседей покидал этот мир, то первым ассистентом, собирающим средства на похороны, постоянно была наша тетя Валя. Странно, что на данный момент эта традиция, хоронить всем домом, подъездом, ушла в прошлое. Раньше и прощались с покойными у подъезда. А потом это как-то сошло на нет. Или не с кем стало прощаться, поэтому что мы перестали беседовать с соседями?
А вот сама тетя Валя принимать помощь так, видимо, и не привыкла. Сама изредка о чем-то попросит, а получив в подарок часть чьего-то дачного урожая, потупит глаза, произнесет: «Ну для чего же вы, у меня все есть…»
Всегда рядом
К чему весь этот рассказ?А к тому, что, наверняка, в каждом доме есть таковая тетя Валя, тетя Зина, а то и дядя Петя, которых не все даже знают, как по имени и отчеству именовать. Не говоря теснее о фамилии. Мы встречаем их каждый день. Когда поздороваемся, а когда и нет, делая вид, что отыскиваем ключи. Погруженные в свои трудности, мы редко вообщем подмечаем их и лишь спохватимся, что издавна не видели. «А что случилось?» «Умер Петр Иванович, теснее полгода как похоронили». Постоим, подумаем – и дальше отправь. Ведь вокруг жизнь – на работе, в квартире, в общественном транспорте. Но стоит нам войти в подъезд, и она странноватым образом изменяется и меняет нас на те пару минут, что мы идем от входной двери к себе на этаж. Мы становимся глухи и слепы, стараемся пробежать эти несколько метров так, чтоб никого не встретить. А уж тем наиболее в домах с лифтом, который дозволяет нам «перешагивать» через тех, кто живет ниже. Не говоря о жильцах верхних этажей.
Мы нередко жалуемся, что в наше время каждый сам за себя. Порой даже родные отвергают в помощи, не встречаются годами. А чужие люди, готовые подставить плечо либо хотя бы отдать совет, живут рядом. И иногда они посещают нам поближе, чем родные. Они довольствуются нашим успехам, огорчаются, когда мы оступаемся. Та же тетя Валя постоянно чрезвычайно переживала за соседа Вовку, который нет-нет да и переберет излишнего. Отчитывала его сколько разов: «Ну что же ты делаешь, зима ведь на дворе, насмерть замерзнешь. Посмотри на себя, как ты выглядишь… Не доведет тебя водка до добра…» А он ей только: «Теть Валь, виноват…» Правда, пить он так и не бросил, но в пьяном виде старался ей не попадаться. Знал, что в глаза поглядеть не посмеет. Стыдно перед тетей Валей, которая волнуется за него больше, чем отец с матерью, с которыми Вовка живет.
Или еще одна наша соседка – Елена Ивановна. У нее самые недалёкие подруги жили в нашем подъезде. Они ей были даже больше чем подруги, фактически родные сестры. Не было дня, чтоб они не встретились, по телефону не поговорили. Но за два года рак унес поначалу одну, позже иную, и Елена Ивановна осиротела, погрустнела, ушла с головой в домашние, семейные дела. Иногда рука тянется набрать обыкновенный номер, но зачем все это, ведь глас, ставший родным, теснее не зазвучит, как до этого.
Услышать
Только представьте себе, сколько рядом с нами живет жителей нашей планеты, о которых мы совсем ничего не знаем, а приоткрывая завесу скрыты, поражаемся: «Какой занимательный человек!». То ли из-за того, что я умею и люблю слушать, то ли по поколению профессии, мне удавалось узнавать неких собственных соседей с другой стороны. Они для меня теснее не просто люди из восемьдесят четвертой квартиры либо из девяносто 2-ой. Это учителя, мастера строители, инженеры, врачи, предприниматели; Валентина Петровна, Александр Васильевич, Ольга Ивановна, Владимир Николаевич. Ведь ежели вокруг однообразие, то наш мир неширок, как коридор общежития. А когда ты узнаешь кого-либо поближе, то раскрывается дверь в новый мир, отчего наш свой становится яснее и богаче. Это двери в накопленный за всю жизнь опыт, в мудрость. Иногда это пример, идеал, к которому надобно устремляться, а иногда – люди, в жизни которых мы видим те самые оплошности, на которых обучаются. Но почему же проще пройти минуя, чем применять эту ценную возможность поменять свою жизнь?
До сих пор вспоминаю брачную пару Иваненко, тетю Таню и дядю Сашу. Сейчас их уже нет в живых. Какие трогательные, нежные дела были у них в семье!Чего стоили их взгляды друг на друга, легкие прикосновения рук, слова, которые они разговаривали. Александр Васильевич старался ничем не огорчать свою Танюшу. А она в свою очередь жила и не могла на него насмотреться. Обоим было теснее за шестьдесят, а выглядели так, как будто не так давно поженились. У них было двое отпрыской. Один умер еще в юношестве, несчастный вариант, и второй стал родителям за двоих.
Помнится, дядя Саша все обещал до моей женитьбы дожить, желая и болел теснее сильно. Не дожил всего год, и я до сих пор об этом сожалею. А тетя Таня пережила жена всего на несколько месяцев. Угасла, как свечка. Все разговаривала: «Вот нет сейчас дяди Саши, что я без него буду делать».
Один знакомый как-то произнес, что в коммунальной квартире соседи – это семья. А мне хотелось бы сказать, что самостоятельно от того, какая квартира, какой дом, соседи все одинаково могут быть родными. Да, непременно, не всем удается уживаться с людьми, но часто хватает лишь теплого взора, вопросца о здоровье, попечительно придержанной двери подъезда. Иногда мы ходим вокруг да около, мыслим, что хорошо бы зайти, либо опасаемся чего-то, не решаемся несколько разов ударить в соседскую дверь, чтоб отыскать поддержку. А бояться тут нечего. Возможно, в поисках поддержки мы сами станем для кого-либо спасением. Стоит лишь пробовать, и в соседях можнож отыскать не только приятелей, но и учителей, чьи познания и мудрость веско упростят нам жизненный путь. А быть может, и мы облегчим кому-то жизнь. Оглянитесь, ведь они рядом с нами, и кто-то на данный момент ожидает вашего стука в дверь.