Восьмого сентября в восемь утра мы стояли с отпрыском около школы. Классная управляющая 1-го «Б» ожидала первоклашек, посреди которых и мой Саша, чтоб выстроить их парами и отвести в здание с 4-мя гипсовыми профилями над входом. Я поглядел на отпрыска и сообразил, что ему печально и скучновато.
Неделю назад я привел его на торжественную линейку, которая показалась мне мрачноватой. Одна из выступавших отметила: «Царица-природа неумолима», в том смысле, что лету конец, а поэтому пора прекратить заниматься ерундой и сесть за парту.
Я глядел на настороженных деток, которым внушали осознание того, какой длинный и тяжелый путь им предстоит. Я пробовал понять: а с чего же человеку, которому дали в руки великий букет, повесили на спину ранец и привели сюда, чтоб услышать и узреть все это, может захотеться пойти обучаться?
Мне казалось, будто я сдал собственного малыша для отбывания трудовой повинности. Система, долею которой ему предстоит стать, так уверена в себе, что даже удивительно спрашивать – а разве не быть может по другому?Разве школа не быть может чем-то веселым и занимательным?Возможно, я сгущал краски, и тут сыграли роль мои собственные воспоминания о русской исходной школе. Там основой всему была педагогика запугивания. Твой ужас был условием твоей социальной адекватности. О том, чтоб доказывать деток к учебе, речи, пожалуй, не шло.
И вот, спустя недельку опосля начала занятий Саша стоял перед школой с безнадежным видом и тосковал. Особого восторга по предлогу графических диктантов, обертывания тетрадок и каждодневного подъема в 7 утра он не испытывал. Мне показалось, что мне знакомо то, что он ощущает, и по ребяческой, и по взрослой жизни. Вхождение в чужую ситуацию, которой ты отчего-то обязан подходить, подсказывает вхождение в ледяную воду.
photosight.ru. Фото: Евгений Солдатов
Я попытался поведать ему то, что открыл сам, про скрытый метод внутреннего выживания в самых различных ситуациях, который можнож условно именовать так: «жить свою жизнь».
Главная мысль содержалась в том, чтоб быть в своей истории, плыть в собственном потоке. Я разговаривал, но выходило непонятно. Я не знал, как разъяснить шестилетнему ребенку то, над чем я так длинно бьюсь в своей собственной жизни: над внутренней территорией свободы от событий, над установлением контакта с самим собой, над выходом из тревожности, над присутствием в собственном процессе.
Мне казалось, что сказать о этом очень главно поэтому, что это и есть метод социализации – входить в чужое, храня свое, жить свою жизнь даже тогда, когда происшествия упрямо требуют от тебя соответствия себе. Жить жизнь, которая главна и занимательна тебе.
Я разговаривал отпрыску: представь, что ты куда-то идешь, делаешь то, что необходимо, но при всем этом у тебя снутри река либо море, ты сидишь в лодке и плывешь по данной реке туда, куда ты сам избрал плыть. Саша спросил: «Ты имеешь в виду, что надобно просто жить?» Я не знал, что ответить. Наверное, он был прав.
Я очень хочу, чтоб мои детки воспринимали жизнь не как набор пугающих требований, не как наитруднейшее уравнение с обилием безызвестных, как дар Божий, не как повод для волнения, как источник признательности.
Но как сделать так, чтоб твой ребенок сохранил и развил живую заинтересованность жизнью, доверие к ней?Видимо, необходимо самому ей по-настоящему увлекаться, быть признательным за нее, идти на ее глубину, отыскивать ее простор. Нужно обожать и щедро делиться с детками тем, что ты, вправду, любишь, тем, чему ты раскрываешь сердечко.
Замечательно, ежели отец может научить отпрыска играться в футбол либо отвести его в истинный горный поход. Лично у меня это не выходит, я не футболист не походник. Зато я пишу песни, стихи и басни. Мои детки росли под звуки песен, которые я напевал, когда репетировал. Я говорил им новейшие стихи, придумывал с ими песни, демонстрировал обложку, которую нарисовал для своей книги, совещался.
Одним из самых удачных моментов своей творческой жизни я считаю прогулку со старшими детками по зимнему городку: я держал их за руки и говорил рождественскую сказку, которую сам же сочинил, а они очень пристально слушали. Недавно перед ребяческим сном заместо вечернего чтения я стал под гитару напевать то, что люблю, что вправду желал спеть. Саше необыкновенно приглянулись песни Цоя.
Один из смыслов отцовства – исполнять связь деток с миром, приносить в дом новейшие идеи, воспоминания, говорить о людях, местах, думах, воодушевлять деток на то, чтоб они привнесли в мир что-то сами.
Не мыслю, что стоит разделять жизнь на свою взрослую и отдельную ребяческую, когда ты превращаешься в какого-то специального отца, который разговаривает лишь о том, что типо занимательно малюсеньким. Это жертвенность, которая навряд ли по-настоящему нужна. Мы имеем право быть самими собой, но не аниматорами, которые лишь и желают, что развлечь собственного малыша. Если жить лишь ребяческими интересами, наши силы быстро кончатся. Но ежели ты делишься со своим детками тем, что по истинному захватывает тебя самого, процесс будет безграничен. Он поможет им заразиться энтузиазмом и признательностью к жизни, а это – лучшая охрана от волнения в разговоре с миром вокруг нас.