Все мы люди

Приехали мы к маме. Заходим в подъезд, а там посиживает мальчонка 5 лет и вопит горьковатыми слезами. - Ты чего же, - спрашиваю, - ревёшь? А он отвечает: - Я к бабушке приехал. Пошёл во двор гулять, возвратился, а она дверь не раскрывает. Я разговариваю: - Ну и чего же сопли пузырями надуваешь?Бабушка, наверное, в магазин вышла, на данный момент возвратится. А он ревёт, аж трясётся. Маленький таковой, до того ничтожно - не передать. - Тебя как зовут? - Ро-о-ома. - Ты из какой квартиры? - Из восемна-а-адцатой. А в восемнадцатой квартире новейшие жильцы, я их ещё не знаю. Позвонила туда - тишь. Ну не оставлять же плачущего ребёнка на лестнице? - Пошли, - разговариваю, - Рома, в гости. А бабушке записку в дверях оставим. Пришли домой. Пока супруг его веселил, я записку написала: "Рома находится в кв. 28". Спустилась, сунула в дверную щель. Возвращаюсь, Рома теснее с моим великовозрастным мальчуганом машины по полу катает, всё превосходно. Умыла его, спрашиваю: - Борщ будешь? - Буду. Навернул тарелку борща, лишь ложка мелькала. - На 2-ое голубцы. Будешь? - Буду. Аппетит завидный, не придерёшься. Два голубца смёл в один присест. - Тебе компот либо сок? - Мне чай. У меня слегка растянулось личико, поэтому что когда мне было 5 лет и в доме имелся компот либо сок, меня бы фиг кто принудил пить чай. Ну превосходно. Сидим, пьём чай с вафельным тортом, Рома с моим супругом беседы разговаривает. Обсудили все чисто мужские вопросцы: какие посещают марки машин, какую они скорость развивают и прочее главное. Пришла моя мать. Объясняю ей появление гостя. Мама разговаривает: - Странно. В 18-ой квартире живёт женщина твоего приблизительно возраста. Я ничего странного в этом не увидела. Сорокалетняя женщина полностью быть может бабушкой пятилетнего внука, кто ж ей воспретит. Мама сочла мой аргумент полностью убедительным и тоже бросилась веселить гостя. Вытащила коробку с игрушками и здесь вульгарно у их развлечение. Примерно через час расступается звонок в дверь. Открываю - на пороге женщина моего приблизительно возраста(превосходно за 50, ежели не хитрить - спасибо, благая мать). - Здравствуйте, - разговаривает. - Я вот с работы приехала, а у меня в дверях записка. Вы, наверное, квартирой ошиблись? Меня заставило задуматься теснее то, что она приехала с работы. А то, что имя Рома ни о чём ей не разговаривает, совсем выбило из колеи. - У вас внук не терялся разве?- спрашиваю. - У меня внуков пока нет, - отвечает. Так. Пазл не складывается. Возвращаюсь в комнату. Там все заняты делом: мать грузит кубики в самосвал, супруг привязывает к этому самосвалу верёвку, начальник транспортного цеха Рома раздаёт всем указания. - Рома, - разговариваю я, - ты из какой квартиры-то? - Из восемнадцатой, - не отрываясь от процесса погрузки и транспортировки отвечает Рома. - А эту тётю ты знаешь? Рома оборачивается, мельком глядит на хозяйку 18-ой квартиры, бесстрастно кидает "Нет" и ворачивается к делам. - И она тебя не знает, - разговариваю я. - Хотя живёт в восемнадцатой квартире. Грузчик и шофер самосвала замирают на месте и с удивлением взирают на Рому. - Не живёт, - успокаивает нас Рома и пробует продолжить игру. Все молча переводят взор с Ромы на даму моего приблизительно возраста. - Я живу в восемнадцатой, - испуганно бормочет она. - Но это не мой мальчик, правдивое слово, не мой. Я могу понять, почему она так напугана: у моей матери такое личико, будто она вот-вот запустит в неё кубиком и переедет самосвалом. - Стоп игра, - разговариваю я и сажусь на пол рядом с Ромой. - Давай-ка поначалу. Ты к бабушке откуда приехал? - Из Питера. - А собственный адресок в Питере ты знаешь? Называет адресок: улицу, дом, квартиру. - А бабушкин адресок знаешь? Называет адресок бабушки и пазл складывается. Маленький бес носился с приятелями в своём дворе и в процессе игры они незначительно переместились во двор соседний. Потом друзья разбежались по домам, ну и наш герой пошёл домой, чего же ему одному на улице делать. Дома типовые, как две капли воды друг на друга схожие. Вместо бабушкиного дома он пришёл в наш. В дверь побарабанил - ему не открыли. Он ужаснулся и зарыдал. Всего и делов. Сунули Роме машинку на благую длинную память, поймали в связку и понесли к бабушке. Которая там наверное теснее вся седоватая, ежели вообщем жива. Прибегаем в соседний двор. Слышим вдали глас, зовущий лаского: - Рома!Ромааа!Ромааан! Бежим на этот глас. Видим до погибели испуганную даму моего приблизительно возраста(опосля празднования 60-летнего юбилея не многие ещё букеты повяли). - Ваш? - Наш! И с рыданиями кидается на грудь сходу нам всем. Успокоили, разъяснили ситуацию, посмеялись. У бабушки хохот был сердитый, надобно сказать. А Роме хоп-хны, у него новенькая машина, чего же вы там все орёте, не даёте сосредоточиться человеку на игре. Бабушка так рассыпалась в признательностях, что мы поторопились ретироваться, пока она совсем не рассыпалась. Даём задний ход, слышим, она разговаривает: - Рома, отправь быстрее обедать, ты же голодный. - Я теснее поел, - отвечает Рома, елозя машиной по асфальту. - Он теснее поел, - подтверждаю я, оборачиваясь. - Первое, 2-ое и чай. - Надо же!- дивится бабушка. - Он так плохо кушает, прямо ложку супа в него не запихать. Я изумлённо приподнимаю бровь, памятуя, какие порции умял за обе щеки Рома, а он отвлекается, в конце концов, от машины и вопит нам: - Пока!Я завтра ещё приду!